Пара для несносного альфы - Реста Ребехар

Двое мужчин, которые за ним сидели, тоже очутились на полу, но тут же вскочили, чтобы наподдать тому, кто нарушил их расслабляющий вечер. Однако они отступили, увидев превращение Дина.

Я тоже разглядывал его с интересом. Азарт драки поутих, уступив место исследовательскому любопытству. Я впервые видел, как обращается волк, не до конца прошедший трансформацию и ставший оборотнем. Дин валялся на полу в осколках бутылок, перепачканный горчичным соусом и обсыпанный сухариками к пиву, а на руках и ногах у него то появлялись, то исчезали огромные кривые когти.

Сами конечности превратились в лапы, неравномерно покрытые клочками бурой шерсти. Спина неестественно изогнулась, а лицо ходило ходуном, как резиновое. То вытягивалось, принимая очертания волчьей морды, то снова разглаживалось. Глаза страдальчески щурились. И только клыки торчали из-под агрессивно приподнятой верхней губы в злобном оскале.

Я вздохнул. Драки не получалось. Ну и как драться вот с этим, когда оно в таком жалком виде? А еще хорохорился, поимей его десяток чертей!

Я снова тяжело вздохнул, уже понимая, на кого повесят ущерб от нападения. Алкоголь неохотно выветривался из головы. Дьявол! Я что, должен быть этому убогому нянькой? Ведь сейчас точно придется вытаскивать его из бара, платить за испорченную еду и напитки, приводить в чувство… Ну почему мне даже напиться спокойно не дают? На миг захотелось превратиться в волка, сесть на пол и взвыть на луну. Помешало то, что кругом царил невозможный бардак — даже сесть было бы негде.

Я выругался, подошел к бармену и не глядя сунул ему несколько купюр.

— Это за ущерб. Если нужно больше, пришли счет на имя Демиана Штейна.

Парень закивал. Похоже, он не ожидал, что ему вообще хоть что-то возместят. А я побрел к Дину, корчащемуся на полу и не способному ни обратиться полностью, ни снова стать человеком, и за шкирку вздернул его на ноги.

Придурок захныкал — ноги, превратившиеся в лапы, не держали его человеческое тело.

— Это от твоих плешивых лап Дана должна стонать? — зло осведомился я. Гнев ударил в голову. — Разве что плакать от жалости. Спрашиваю первый и последний раз, Райс: что ты выбираешь — стать нормальным оборотнем или доживать недоделком и сдохнуть в канаве? Если первое, я могу помочь.

Он молчал так долго, что я хотел уже отшвырнуть его и уйти, но наконец прошепелявил:

— Стать… нормальным, — голос звучал сдавленно и хрипло, словно я его уже порядком отходил.

— Тогда делай, как я скажу, — велел я и поволок его за собой. Не церемонясь, забросил на задние сиденья машины и сел за руль. Было плевать, что меня могут задержать за пьяное вождение.

— Сейчас мы поедем в реабилитационный центр для таких, как ты — волков, обращенных насильно, а не ставших волками по рождению, — сказал я, заводя мотор. — Там тебя научат себя контролировать и управлять своим телом. Если сбежишь и оттуда — найду и загрызу. Лично.

И я вырулил на дорогу, думая, что Дане бы это понравилось. Нет, не то, что я катаюсь пьяным и угрожаю ее бывшему дружку. А то, что я пытаюсь ему помочь. Гребаный добрый фей для оборотня-недоделка. Скажи мне кто об этом полгода назад, получил бы в рожу.

Я бродила по улицам, рассматривая чем же заняты люди вокруг. Когда я появилась в парке, то сразу заняла одну из лавок около детской площадки. Здесь всегда можно было подумать о чём-то своём, отвлечься от реальности или просто посмотреть на счастливых людей и не только.

Как раз когда я заняла своё место, кроха-человек уверенным детским шагом направился к песочнице, чтобы взять какую-то игрушку, которая, видимо, принадлежала не ему. Это заметила его мать и со скоростью оборотня преодолела несколько шагов чуть ли не за секунду, остановила малыша и взяла на руки. Она случайно слегка подкинула его от нервов, но всё равно подхватила и крепко прижала к себе.

— Нельзя так, нельзя, — ругала его, но любя. Я не удержалась, улыбнулась, потому что эта картина была просто сверхумилительной. Даже на несколько минут я забыла о том, что буквально недавно я ушла от оборотня, который мне казался целой жизнью. А ещё рядом с ним была чудо какая милая девочка, маленькая Тори, которую до сих пор помнили мои руки. Интересно, как она там?

Рука просто автоматически потянулась к телефону, но я сдержалась только потому, что не хотела больше слышать голос Дейма. Я прекрасно понимала, что именно он поднимет трубку. А ещё рядом с Элис его волку точно будет лучше. И что, что он может ужиться со своим зверем внутри и идти на компромисс? Рано или поздно этот хрупкий мир даст трещину и либо исчезнет человек, либо волк не будет мириться с тем, что его инстинкты так унижают. Так что я поступила правильно, решив раз и навсегда распрощаться с этим мужчиной. Так нам обоим будет лучше.

Но мне… Нет, чёрт, я не должна думать о том, что без него внутри образовалась ужасная пустота. Я привыкла к тому, что меня ждёт любящий меня мужчина, который даже поставил на мне метку. Учитывая то, каким был Дэйм со мной, это — не просто жест милосердия, а настоящее доверие. Только зачем я ему, если у него есть Элис. Но разве можно как-то переубедить своё сердце?

Прикусила губу, чувствуя самую настоящую боль. Но только не от того, что надавила так сильно, что почувствовала привкус крови. Дело в Демиане. Кажется, он слишком крепко ухватился за меня и теперь я просто не представляю жизни без него. И тут не только привычка. Я просто хотела снова чувствовать, как он страстно прижимает меня к себе, слушает мой эльфийский трёп и понимает, о чём я говорю.

Демиан мне нужен, вот что важно и одновременно противно, только по одной причине: я осталась у осколков, потому что хотела сделать ему лучше, да и себе тоже. В итоге навредила себе, но… Нет, я начинала об этом жалеть. Как бы ни хотелось отвергнуть его и жить дальше своей спокойной фейской жизнью, даже сейчас я понимала, что это невозможно.

Сердце всё ещё болело, кровь с губы капнула на руку, и, наверное, если бы рядом был вампир и он решил бы взять моей крови, я бы не обратила на это внимание, потому что Демиан Штейн захватил мои мысли, не давал думать больше ни о чём и ни о ком другом. Мне становилось тоскливо от одной мысли о том, что я осталась без него и без малышки Тори. Кажется, за этот месяц я пережила с ним больше, чем за всю свою жизнь.

Но, как ни крути, ему так будет лучше. А мне… Что же делать мне? Боль просто так не уймётся, сейчас я чувствовала себя слишком плохо, чтобы оставаться наедине с собой и говорить сама с собой, успокаивая и обещая, опять же, самой себе, счастливую жизнь.

Рука снова потянулась к телефону, но в этот раз я миновала номер мистера Штейна как могла. Вместо иконки любимого мужчины, я быстро кликнула на фотографию моей мамы

Лилиан Рейн — вот кто мне нужен. Мама всегда могла выслушать и дать дельный совет. В этот раз, правда, я сама знала, как лучше, но выговориться было жизненно необходимо. Так что я поднялась с лавки, ещё раз бросила прощальный взгляд на мамашу со своей непоседливой крохой, и, отдаляясь от этого умилительного зрелища, стала вслушиваться в гудки. Надеюсь, она дома. А если нет, тогда подожду. Теперь мне спешить некуда. К сожалению.