Магия и банды Токио - Макар Ютин

Эх, опять девушка из-за меня чуть не расплакалась. Может это мой особый навык? Доводить окружающих, даже если нужно сделать наоборот. Ну хоть каппа заткнулся. Стоит, сверлит меня задумчивым взглядом, нетерпеливо шлепает своими ластами по мелководью. Словно обдумывает какую-то мысль или принимает тяжелое для него решение. Выглядит до того нелепо, что даже мило. Как наряженный в несуразную одежду питомец. Нет, все же забавная он живность. Убить рука не поднимается.

— Подожди, человек. Я был неправ и теперь вижу это, — Он коротко, с неохотой поклонился, — Но я не могу пустить тебя в свое жилье.

— Я и не…

— Дослушай, — Неожиданно твердо возразил он. А я вдруг заметил то, на что не обращал внимание раньше: каппа боялся. Но не меня, нет. Чего-то другого, еще до появления нас с Цуру.

Глаза водяного постоянно бегали по кронам деревьев, что скрывали тихую заводь, голова нервно поворачивалась на каждый посторонний звук, а в магическом плане от него шло нечто резкое и дерганое. Видимо, ёкай окончательно потерял контроль над своей аурой.

К слову, отваживал он меня тоже скорее на автомате. Не уверен, но приход человека немагической наружности вместе со своей подопечной каппа встретил со скрытым облегчением. До того момента, как девушка не назвала фамилию, ага. Потом он просто потерял голову, но, опять же, слишком эмоционально. Как будто я был лишь триггером. Что же могло напугать осторожного ёкая?

— Облава, — Мрачно сказал я вслух. Зеленокожий дернулся всем телом, хрипло взвизгнул, начал заполошно вертеть головой. Однако вокруг стояла тишь, гладь да Божья благодать: гладкая поверхность запруды, скрытой от чужих глаз отмелью, не исходила рябью, лес не шумел листьями и не трещал ветвями, не кричали вспугнутые кем-то птицы. Все это заставило каппу нервно выдохнуть, слегка успокоиться и кинуть на меня раздраженный взгляд.

— Я чуть икру не отложил! — Возмущение в его голосе можно было черпать ложками. Однако ксенобомж быстро отложил эмоции в сторону и сухо поинтересовался:

— Что ты знаешь о рейде?

— Только что догадался, чего ты боишься, — Я безразлично пожал плечами, — Никакой полезной информации я сказать не могу, если ты об этом. Никто мне почему-то не докладывается, — Усмешка против воли вылезла на лицо.

— Что, лягушка, проблемы?

— Еще какие, — Отозвался он задумчиво. Тревогу и немой вопрос Цуру мы оба решили проигнорировать, а умная девушка не стала говорить ничего вслух. Успеется.

— Я не смогу защитить тебя здесь, о-Цуру, — Наконец разродился каппа. Тяжелые, роковые слова в тишине природного заповедника прозвучали особенно зловеще. Тон был нейтральным, однако я чувствовал, как тяжело далась ему эта фраза. Девушка ничего не ответила. Только замерла, как маленький птенчик перед змеей, и в шоке прижала ладошки ко рту.

— О-Цуру… — Тихо пробормотал я. Неожиданно. Обращение хладнокровной макаки к своей подопечной оказалось подчеркнуто уважительным. Необычный выбор, так как он старый ёкай, а она молодая дуреха. Видимо, журавли в среде иных рас на особом счету. Ничего удивительного, если знать об их происхождении и особом месте в местном пантеоне.

— Вчера ночью на главной аллее нашего парка рокурокуби напал на человека, — Продолжил ближайший родственник черепашек ниндзя, пока его Эйприл силилась что-то сказать, — Обошлось без жертв, но теперь маги будут мутить воду в его поисках. И могут наткнуться на нас. Сам я продержусь, не впервой. Но ты… Ты не можешь дышать под водой, потомок Цукиёми. Я до конца пытался придумать хоть что-нибудь, но тщетно. Прости, мой милый журавль. Тебе придется искать новое место за пределами этого парка. Я сделал все, что мог. Жаль, что моих усилий оказалось недостаточно.

Водяной глубоко поклонился растерянной девушке. В маленьких черных глазках блеснули искренние слезы, а вся его поза выражала сожаление и угрюмую покорность. Странно, но я только сейчас разглядел блюдце с водой на его макушке. Несмотря на сильный крен, оттуда не пролилось ни капли.

«Надо же, а я думал — просто лысина. Или тонзура, как у католических священников. Жаль, что не так — было бы забавно их сравнить», — Я размышлял о всякой ерунде, лишь бы не участвовать в разговоре. Потому что все сводилось к тому, что Цуру здесь нет места, — «А значит что? Значит мне придется в очередной раз подрабатывать извозчиком и вести ее к другому ёкаю. Надеюсь это будет достаточно близко, чтобы я успел вернуться домой до темноты», — Я усилием воли подавил тяжкий вздох. Видимо карма у меня такая, страдать от манипуляций, женских слез и попыток выручить доморощенных принцесс в их беде. И то, что Цуру вовсе не хотела такого исхода никак не облегчает мою головную боль.

— Нет, уважаемый Суйко-сан, вы не виноваты. Поднимите, пожалуйста, голову, — Тихим, но твердым голосом попросила птица-оборотень, — Эта счастливая Цуру выживала все эти дни только благодаря Вам. Было бы черной неблагодарностью требовать большего. Эта взрослая Цуру верит, что Вы сделали все возможное и невозможное. Она сама найдет себе новый дом, — Решительно ответила девушка и обняла каппу. Тот со слезами на глазах обнял ее в ответ, после чего произнес:

— Мне жаль, что я не могу даже сказать тебе, куда идти. Последний мой друг погиб, когда люди осушили его дом. Теперь там каменная дорога, по которой мчатся их чудовищные механизмы. Как бы я хотел вывести тебя сам… Но мы, каппы, не можем долго обходится без воды, — Он стыдливо опустил голову.

— То есть у тебя нет никаких связей, — Мрачно резюмировал я. Чуйка говорила мне брать вещи и улепетывать отсюда, пока не навесили новый прицеп. К сожалению, послушаться ее я не успел.

Каппа вдруг упал передо мной на колени в унизительном поклоне. Вода из его чаши на голове все же выплеснулась, пусть и не вся. А сам ёкай заговорил вдруг умоляющим тоном:

— Кодзуки-сама. Вы и так спасли о-Цуру дважды. Моя благодарность за это неизмерима. И мне ужасно стыдно просить человека проявить свое благородство еще раз. Но я все же прошу… Нет, умоляю вас приютить на время священного журавля Цукуеми. Она не создаст вам проблем. Даже больше — она принесет клятву и станет Вам верной слугой. Только спасите ее. Онегайсимас (умоляю, яп.), — Он бухнул головой по воде, — Онегайсимас! Онегайсимас!!!

— Чё?!

Разве мог бы узбек, разве мог бы таджик

Без взаимной любви строить быстро ту ГЭС?

Их большая любовь — неизбывный родник

Героических дел и реальных чудес.

Л. Шабшай

Интересная штука жизнь. Казалось бы, сколько разного опыта я получил, сколько усвоил различных знаний, скольким людям отдавил мозоль. Личность собеседника давно стала прозрачной, а манипуляция окружающими — настолько привычной, что иногда приходилось сознательно себя сдерживать. Я думал, больше ничего не способно меня удивить, а вот поди ж ты.

— У тебя последние мозги из блюдца вытекли, да? — Ласково поинтересовался я у склоненной головы ёкая, — Ты хоть сам чувствуешь, что просишь? Приютить НЕПРИСПОСОБЛЕННОГО К ЖИЗНИ ОБОРОТНЯ. У МАГА. Да еще в гребаном ЦЕНТРЕ ТОКИО!!!