Субмарин - Андреас Эшбах

Барабаны приказывают всем прийти в движение. Люди выплывают из палаток, бросают на месте то, чем они занимались, и устремляются сюда, со всех сторон. И все они смотрят на меня. Серьезными взглядами. Кто-то испуганно. Кто-то обеспокоенно.

А я вот не просто обеспокоена. Я в ужасе. К тому же я стараюсь отстраниться от ржавого столба. Это очень непросто, когда ты не стоишь на ногах, а плаваешь в воде. У воды, которую я вдыхаю, металлический привкус. Мне кажется, что на языке у меня собирается ржавчина. А барабаны продолжают бить. Бум, бум, бум. Словно это бьется сердце всего мира.

Солнечные блики снуют по лагерю, такому огромному, что границы его растворяются в глубокой синеве моря. Проходит немало времени, прежде чем все субмарины собираются на площади. Они держатся подальше от скалы, на которой я привязана, жмутся друг к другу и ждут. Рядом со мной только стражники, но они не удостаивают меня взглядом.

Внезапно барабаны замолкают. Наступает оглушительная тишина. Никто не шевелится. В этот самый миг на площади появляется Высокий-Лоб. Он один. Он приближается ко мне очень медленными гребками, останавливается метрах в пяти и ждет, пока все взгляды обратятся на него.

– Вы все знаете, – начинает он неторопливыми, широкими жестами, которые всем прекрасно видны, – что неподалеку от нас находится зона смерти. Это территория, на которой уничтожено всё живое, никто там не живет и ничего там не растет. Никто из нас не заплывает туда, потому что вода там смердит, и мы знаем, что она отравлена. Мы все знаем, что в центре этой зоны находится ужасная машина, построенная вдыхателями воздуха. Из нее и исходит отрава.

Все взгляды обращены на него, и в этих взглядах я не вижу ни тени сомнения. Они верят всему, что им рассказывает Высокий-Лоб. А у меня нет единого шанса возразить ему, потому что руки, которые нужны мне для этого, связаны у меня за спиной.

– У позорного столба вы видите женщину, которую мы считали Посредницей, обещанной нам в пророчестве, – продолжает Высокий-Лоб, показывая на меня пальцем. – Почему она там? – должно быть, удивляетесь вы. Я объясню вам почему: она попросила, принять ее в наше племя, и я выполнил ее просьбу. Вы меня знаете – я принимаю любого, кто искренне желает стать одним из нас, ведь когда нас много, мы сильны. Разве не так?

Раздается гул бормочущих голосов. Руки поднимаются в знак согласия. Меня трясет. К тому же из-за постоянных попыток держаться подальше от острых зазубрин столба у меня уже начинает сводить мышцы.

– И вот я принял ее, ту, что представилась нам как Пришла-Сверху, в наше племя, и она принесла мне клятву верности.

Было такое? Я поклялась ему в верности? Я точно не помню, всё произошло так быстро.

– А потом, – продолжает Высокий-Лоб жестами, полными негодования, – я попросил ее помочь мне больше узнать о том, чем вдыхатели воздуха занимаются там, в мертвой зоне, и в первую очередь для чего они этим занимаются. Но вместо этого она отправилась прямиком к вдыхателям воздуха, сидящим внутри этой машины, и предупредила их о нас!

Из тысячи глоток вырывается стон. Такие звуки субмарины издают только в очень редких случаях, и оттого этот стон звучит еще ужаснее. Неужели никому не кажется странным, что Высокий-Лоб не дает мне вообще никакой возможности сказать что-то в свое оправдание? Я смотрю в толпу, в надежде разыскать среди бледных лиц Шесть-Пальцев, но его нигде не видно. Где же он? Почему хотя бы он не выскажется в мою защиту?

– Она предупредила вдыхателей воздуха, – повторяет Высокий-Лоб. – Она рассказала им о нас. Это значит, что теперь вдыхатели воздуха знают, что мы здесь, живем мирно, ничего не подозревая. – Он поднимает руку и выжидает, пока стихнет гневное бормотание. – Но теперь мы очень даже подозреваем. Мы не теряем бдительности. Мы не дадим им застать нас врасплох и отравить.

Бледные лица качаются вверх-вниз. Звуки, которые я слышу, всё больше напоминают Вместе-Вместе, только полное ярости и возмущения. Высокий-Лоб поднимает обе руки и снова ждет, пока станет тише.

– Сегодня я говорю перед вами, – провозглашает он, – чтобы дать торжественное обещание. – Он на мгновение складывает руки на груди – жест, который, похоже, приводит всех в ужас. А потом продолжает: – Вдыхателям воздуха принадлежит земля над водой, и этим им надлежит удовлетвориться. Моря принадлежат нам, вдыхателям воды, – так решили Великие Родители, и так тому и быть, отныне и вовеки. Посему здесь и сейчас перед лицом Великих Родителей я клянусь бороться против вдыхателей воздуха и не успокоюсь до тех пор, пока они не будут изгнаны из морей все до единого!

Невероятное ликование. Море наполнено гневными криками и раскачивающимися в экстазе руками.

– Наша борьба начинается сегодня, – провозглашает Высокий-Лоб. – И она закончится лишь тогда, когда моря станут только нашими. – Он показывает на меня. – И начнем мы с этой женщины. Она не может быть Посредницей, обещанной нам в пророчестве, потому что она предательница. Она нарушила клятву верности, поэтому я изгоняю ее из племени и обрекаю ее на одиночество.

Похоже, никто не возражает. Одиночество. Ну, к этому я привыкла. И пусть это наказание несправедливое, оно хотя бы не такое уж суровое.

– Так как нам доподлинно известно, что она выдала нас вдыхателям воздуха, – продолжает Высокий-Лоб, – это место больше не безопасно для нас. А значит, не время раздумывать, время действовать. Я говорю вам: мы покажем вдыхателям воздуха, что моря принадлежат нам! Мы подадим им знак, который они никак не смогут не понять! Мы нападем на машину в сердце мертвой зоны и разрушим ее!

Его слова вызывают такой взрыв воодушевления, что у меня холодеет спина. Они не просто потрясают кулаками, они размахивают копьями и ножами. Вот только как они собираются навредить всем этим подводной станции из прочной стали?

– Снимаем лагерь, – командует Высокий-Лоб. – Серые Всадники, к оружию!

Он поднимает руки и держит их широко разведенными. Все воспринимают это как сигнал к действию. Начинается лихорадочная деятельность. Тысяча рук собирают палатки, они складываются, как лопающиеся пузырьки морской пены, ряд за рядом, и тут же увязываются в крошечные свертки. Прочий скарб отправляется в мешки, которые привязывают на пояс или за спину. Никто не мешкает, похоже, каждый точно знает, что ему делать, даже дети.

Я могу только потрясенно наблюдать. Всё происходит с невероятной скоростью. Не проходит и часа, как весь огромный палаточный город исчезает. А на меня больше никто не обращает внимания. После всего, в чем меня обвинил Высокий-Лоб, я ожидала, что разъяренные субмарины будут меня обзывать, издеваться, а может, даже и побьют, если не хуже. Но ничего такого не происходит. Они ведут себя так, будто меня больше нет. Не это ли имел в виду Высокий-Лоб, приговаривая меня к одиночеству?

Появляются киты. Просто невероятно, как эти колоссы, управляемые Серыми Всадниками, аккуратно маневрируют среди сотен мужчин, женщин и детей. Они терпеливо замирают, пока свертки палаток и прочий багаж привязываются ремнями. Как только всё погружено, всадники разматывают дополнительную упряжь, которая обычно крепится сбоку. Субмарины хватаются за нее, набрасывают на себя петли и парят вокруг кита, стараясь следить за тем, чтобы ремни не путались.