Сокровище еретика - Скотт Мариани

— Черт! Раньше я служил в Университете Ланкастера, но когда Морган улетал в Египет, я как раз устроился сюда. Позвонил ему на мобильник и продиктовал новый номер. Должно быть, он записал его на первой попавшейся бумажке.

— Ясно. Так что там у вас с сокровищами?

— Мне надо выпить. В миле отсюда есть паб. С тебя выпивка, с меня рассказ.

По извилистой дороге «мерседес» доехал до прибрежной деревни. Булыжная улица привела к порту, где качались на волнах рыбацкие лодки. На пирсе горой лежали корзины для омаров и сети, покрытые коркой соли. Огни из коттеджей, сгрудившихся на набережной, бросали на закатное море дрожащие золотистые отблески.

Бен с Кирби зашли в низенький паб с облупившейся вывеской, носящий гордое имя «Простокваша». Интерьер заведения словно явился из тьмы веков. Гостей встречали спартанские лавочки, древняя изъеденная стойка и несколько голых столов. Ни тебе салфеток, ни скатертей, ни меню, написанного мелом на стене. Сюда приходили пить, а не наслаждаться сервисом. Опилки на полу завершали образ.

В баре сидела горстка местных. При появлении новых посетителей гул разговоров на секунду стих. Один-два человека, смерив Кирби взглядом, отвели глаза, и болтовня возобновилась.

— Похоже, ты пользуешься здесь популярностью, — сказал Бен, уводя историка в пустующий угол.

Они заняли стол у очага, в котором трещала и плевалась искрами пара поленьев. Сходив к стойке, Бен заказал два двойных виски. Если уж снимать напряжение алкоголем, то брать что покрепче. Лишнего времени нет, а пиво — напиток неторопливый.

Скормив музыкальному автомату пригоршню мелочи, Бен выбрал пару шумных рок-песен. Ни к чему посторонним слышать их разговор.

Натюрморт из двух стаканов дополнили зажигалка и пачка сигарет. Кирби тут же сообщил, что курить в общественном месте противозаконно. Бен посмотрел в сторону барной стойки. Вряд ли хоть кто-то из собравшихся придавал значение таким мелочам.

— За убийство тоже по головке не гладят, — сказал он. — А у тебя дома лежат два трупа. Выпей и приступай к рассказу. Проект «Эхнатон». Факты, люди, подробности — полный комплект. Быстро.

Кирби уставился в стакан с таким видом, будто снова хотел пожаловаться на жизнь. Виски залпом ухнуло ему в горло. Лицо тут же порозовело.

— Сперва предыстория, — сказал он. — Без нее будет непонятно.

— Ладно, только покороче.

— Эхнатон был фараоном восемнадцатой династии. Он правил с тысяча триста пятьдесят третьего по тысяча триста тридцать шестой годы до нашей эры. Его настоящее имя…

— Аменхотеп Четвертый, — вставил Бен.

Кирби уставился на него, вздернув бровь.

— На египтолога ты не похож.

— Когда-то я изучал теологию в Оксфорде. Кое-что помню.

— Ты же вроде солдат.

— Был и солдатом. Но давай не будем обсуждать мою биографию.

— Армия, теология… Конфликт культур, не находишь?

Бен молча уставился на него. Кирби пожал плечами.

— Ладно, замяли. На чем я остановился?

— На Эхнатоне.

— Точно. Возможно, ты знаешь, что Эхнатон слегка отличался от других фараонов. Если честно, он был совершенно уникальным явлением в истории Древнего Египта.

— Я знаю, что он первым в мире принял единобожие.

Кирби кивнул. От виски ему похорошело.

— Атон. Также известен как бог солнца. Его символ, золотой диск, Эхнатон сделал объектом поклонения для всего народа. Он задался целью уничтожить политеистическую религию, покончить с традиционными богами, которым египтяне молились тысячи лет, и создать принципиально новую веру, названную им «атенизм». Это первая в истории попытка ввести монотеистическую государственную религию. Одни исследователи считают его предтечей Иисуса Христа, другие — законченным психом. — Кирби допил свой виски и с легкой тоской посмотрел в пустой стакан. — Можно еще?

Бен сунул историку под нос собственную порцию.

— Держи. Потом закажу еще.

— Спасибо. Выпивка помогает.

— Давай ближе к делу. Я знаю про атенизм и что за религиозные реформы Эхнатона прозвали еретиком. Но при чем здесь Морган Пакстон? Не улавливаю связи.

Кирби взял стакан Бена.

— Позволь, я буду говорить по порядку. Ты же хочешь знать все? А предыстория действительно очень важна. Иначе не…

— Ладно, рассказывай, — оборвал его Бен.

— Этот фараон еще в юности принял бразды правления из рук отца, Аменхотепа Третьего. Но он всегда был чудным. Даже телесно — он был уродом. Полный набор странностей. Вскоре после прихода к власти он начал осуществлять свой невероятный, немыслимый проект, а на пятом году правления принял имя Эхнатон, что означает «Угодный Атону». Этот шаг стал предвестником будущих проблем. Переломный момент наступил, когда на девятом году он практически упразднил всех старых богов. Речь идет о великой революции, тотальной реорганизации всего общественного уклада. Эхнатон смахнул с доски такие фигуры, как Анубис, бог с головой шакала, Осирис, владыка подземного мира, Амон, главное божество. В народе принудительно насаждалась единственно верная государственная религия, атенизм. Тем временем Эхнатон и царская свита покинули столицу, Фивы, и основали новый город под названием Ахетатон, что переводится как «горизонт Атона», также известный как Амарна.

Допив виски Бена, Кирби с ожиданием посмотрел на него.

— То же самое? — спросил Бен, указывая на пустую посуду.

— Давай, чего уж.

Вскоре на столе появились еще два двойных виски.

— Рассказывай дальше.

Выпив, Кирби не сразу сообразил, на чем он остановился.

— Так вот, мы подошли к важному месту. Пока безумный фараон развлекался в личном раю, поклоняясь своему богу, как хиппи, пропитавшийся духом нью-эйджа, в стране наступила полная разруха. Ему изначально было чихать на то, что будет с экономикой, с государственной безопасностью и с народом. И все покатилось в пропасть. Он бросил Египет на колени. — Замолчав, Кирби присосался к стакану, его глаза заблестели. — Прикинь, сколько народу точило на Эхнатона зуб. Храмы играли громадную роль в экономической и общественной жизни страны, а он их разрушил. При этом уровень государственной цензуры вполне можно сравнить с довоенной Германией, где нацисты развлекались сожжением книг. Эхнатон приказал уничтожить громадные запасы сокровищ, накопленные культами старых богов. Запрещено было все, что имело хоть какое-то отношение к политеистическому укладу, от громадной статуи до мельчайшего амулета. Золото шло в переплавку, из него делали символы Атона. Закрывались храмы, страдали целые профессии. Ремесленники, каменщики, резчики по камню лишились права заниматься делом жизни. Верховные жрецы тоже остались у разбитого корыта. Короче, безумным фараоном были недовольны практически все. Он считался смутьяном. Хуже того, еретиком.