Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев

один верующий — жив Бог и отрицать его бессмысленно. Ибо вера и воля человеческие творят реальность мира. Библейский Бог создан тысячелетними молитвами миллионов людей. Он не создатель Вселенной, не создатель человека, не первопричина всего и вся. Но Он и то, и другое, и третье, поскольку человеческая вера наделила Его этой властью.

Пусть смеются атеисты: «Ну покажите нам этого Бога, где он живёт, — на каком облаке, в какой галактике; пусть проявит себя явно, зримо; пусть напишет на небе крупными буквами: «Я здесь!» — и далее десять заповедей мелким шрифтом. Почему мы должны верить на слово полуграмотным людям, жившим два тысячелетия назад?..»

Атеисты не понимают, что за верой в Бога стоит вера в бессмертие, а этого у человека не отнять. Это то, без чего жизнь теряет смысл.

Человек может называть себя неверующим, но быть таким он не может. Уже не модно быть голым атеистом. Называют себя агностиком, если нужно как-то назвать. Не веря в людских Богов, признают их право на существование, пока они нужны людям. А нужны они будут по-видимому всегда. Будут меняться их имена, будут меняться священные тексты, будут меняться обряды и храмы, но неизменным останется стремление человека обрести точку опоры в бескрайнем, холодном мире, что может дать только вера.

Бог есть пока существует хоть один верующий. А поскольку по большому счёту неверующих людей нет, Бог есть пока существует хоть один человек.

Человек ограничен в ощущениях, чувствах, знаниях, и всегда необходимым дополнением будет вера. Верите ли вы в Бога, в Аллаха, в YHWH, в Единого, в Абсолют, в Мировой Разум, — дело случая или в редких случаях выбора. Но неизменна вера. Только она даёт опору, без которой всё рушится к чертям собачьим.

Такие дела…»

Артур уснул за столом, уронив голову на книгу. Ему снились странные сны. Почему-то в его комнате ходил, озираясь, Никто, заглядывал под кровать и бормотал:

— Где-то должен быть Бог… Где я Его положил?.. Когда что-то нужно — ничего не найдёшь…

¶

Двенадцатый день.

Белый лист.

Утро выдалось тихое, тёплое. Сидя за столом во дворе, Артур увидел, что из одной из комнат Замка вышел Адам. Адам заметив Артура, направился к нему.

— Кто живёт в той комнате? — поинтересовался Артур.

— Мерлин.

— Почему он никогда не выходит?

— Он выходит, но по ночам. А днём он или спит, или медитирует. Большой нелюдим. Собственно, кроме меня, он ни с кем не общается.

— А о чём вы с ним говорите?

Адам внимательно посмотрел в глаза Артуру.

— О времени…

— Ах, да! Он мне говорил, что, если остановить все часы, остановится время и начнётся вечность.

Адам улыбнулся.

— Это его мечты. Я не пытаюсь их развенчать. Мерлин кое-что понял про время, но и того немногого, что он понял, хватило с лихвой на безумие. Человек не должен пытаться поднять неподъёмное. Если ты поднимешь тяжёлый камень, ты надорвёшься и заболеешь. Если ты поднимешь тяжёлую мысль, надорвётся и заболеет твой разум.

Из сада вышла озабоченная Ева.

— Вы не видели моего Филипа? Со вчерашнего вечера найти не могу. Дядя Адам, может он опять на берег убежал?

— Может быть, может быть. Такое уже бывало, — обратился он к Артуру. — Как-то раз нашёл я его на берегу, весь мокрый, держит рыбу в зубах и ворчит — не подходи! Насилу поймал.

Он поднялся.

— Я всё равно иду в мастерскую, пройдусь по берегу, посмотрю.

Ева заулыбалась и побежала в комнату Паскаля.

Попрощавшись с Адамом, Артур тоже пошёл к Паскалю. Зайдя в комнату, он увидел, как Ева прыгает на кровати и заливается звонким смехом.

— Ну хватит, хватит! — сердился Паскаль. — Ты мне кровать сломаешь. Где я буду спать?

— Представляешь, — обратился он к Артуру. — что она придумала? Она заявила, что, когда вырастет и станет Хозяйкой Замка, отпустит всех «сидельцев» на свободу, а в Замке откроет Диснейленд для детей. Как тебе это нравится?

— Перспектива хорошая, — улыбнулся Артур, — но ещё слишком далёкая… И что будет в твоём Диснейленде? — обратился он к Еве, которая спрыгнула с кровати.

— Комнаты ужаса и комнаты с кривыми зеркалами. В комнатах ужаса дети будут пугаться, а в комнатах с кривыми зеркалами они будут смеяться.

— Ну опиши — как ты представляешь комнату ужаса?

— На стенах будут висеть распятые скелеты, с потолка будут свисать повешенные, летучие мыши будут кружиться над головой. Страшный человек с бензопилой будет ходить за детьми по пятам. А из-под кровати вылезет маленький карлик с садовыми ножницами и будет делать вот так, — она показала пальцами, — чик-чик, чик-чик.

— Господи! Где ты всего этого набралась? — недоумевал Паскаль.

— Я смотрела ужастики на планшете.

— У нас же нет интернета. Откуда ужастики?

— Я скачала у папы с компьютера. Он сам их иногда смотрит, а когда мама ругается, говорит, что это веселее, чем комедии.

— Ева! — на завтрак! — заглянул в комнату Андрон. И Ева, вздохнув, пошла из комнаты, на прощанье показав Паскалю язык.

Артур разглядывал репродукцию картины Мунка, беседуя с Паскалем.

— Всё-таки нельзя не заметить весьма вольную жизнь в нашем Замке. Так наверно не всегда было?

— Да, я застал иные времена, с таблетками, уколами и режимным распорядком. Но с тех пор, как Хозяин разогнал врачей, он как будто утратил к нам интерес. Или махнул на нас рукой.

— Может быть, у него появились другие интересы?

— Какие другие интересы? Мне об этом ничего не известно. Ты что-нибудь знаешь?

Артур замялся, вспомнив, что их разговор могут подслушать.

— Нет, я просто предполагаю… Ты знаешь, что было написано художником в этом углу? — Артур указал на картине пальцем, намеренно уводя разговор в сторону.

— Знаю, знаю! «Эту картину мог написать только сумасшедший». Очень самокритично с его стороны. Но никто не тащил его за это в психушку, а картина эта теперь стоит баснословных денег.

— И даже не одна. Таких картин он, по-моему, четыре написал… А чем для тебя она интересна, что тебя в ней привлекает?

— Не знаю… Разве это объяснишь — почему что-то любишь? Мне она созвучна. Я её понимаю… В моей душе есть эти краски, этот ужас и этот крик.

— Как ты думаешь, почему Хозяин разрешил тебе её здесь повесить?.. Почему Хозяин разрешил тебе продолжить работу над расшифровкой «Сокровенной Книги»?.. С врачебной точки зрения он должен был тебя оградить от подобных вещей.

— Я не думал об этом… — пожал плечами Паскаль. — А у тебя есть предположения?

— Он мне говорил, что хочет тебя вылечить. Но я думаю,