Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев

— А как же? — удивился Писатель. — Жить, полагаясь на веру, а атеизм — это тоже вера, как минимум, неразумно.

— А какой правильный ответ на вопрос о шизофрении? — улыбаясь спросил Артур.

— Разумеется, врачебная глупость, — убеждённо сказал Писатель. — Эти врачи пишут её каждому второму пациенту. Представляете, они и мне её приписали! Как вам это нравится?!

Артур опять улыбнулся, но тут же стёр улыбку, опасаясь обидеть собеседника.

— А вопрос про «дважды два» какой-то детский. Вы полагаете, Хозяин не знает арифметики?

— А как бы вы ответили? — Писатель обернулся к Артуру.

— Ну это очевидно, — Артур был сбит с толку.

— Очевидно? Так вот мой ответ: не знаю. И не потому, что плохо учился в школе… Я говорил Ньютону — завёлся Писатель, — вы проверьте, проверьте эту таблицу умножения, по-моему, там что-то не так. Что это за банальность, — «дважды два — четыре» — что за примитив? Я не желаю жить в таком примитивном мире. Если «дважды два — четыре», то человек — это вещь ходячая. Это означает, что мир — механизм, и мы — механизмы. Я не желаю жить в мире, где «дважды два — четыре» без вариантов. Это меня оскорбляет… Я не знаю, почему верующие не предали анафеме таблицу умножения? Она же самым наглым образом отвергает существование Бога! Дважды два — всегда четыре, и сам Господь Бог не может этого изменить. Для верующих должны быть специальные таблицы умножения, где будет написано: «дважды два — четыре, если Бог не передумал».

— А как ответил на тест Хозяин? — попытался успокоить Писателя Артур.

Писатель засопел.

— Он посмеялся и вернул мне листок. «Бойся данайцев, дары приносящих», — сказал он.

Артур подошёл к столу и с любопытством заглянул в рукопись.

— Как продвигается работа над вашей книгой?

— Толстой уже выехал на место дуэли, а Достоевский только садится в бричку.

— Постойте, так что у вас вся первая глава — это один день дуэли?

— Триста страниц! — гордо сказал Писатель. — Использую технику Пруста… Сначала Толстой просыпается — тридцать страниц, затем одевается — ещё тридцать, завтракает — ещё тридцать. В общем, выходит из усадьбы он на сто пятидесятой странице, доезжает до места дуэли на двухсотой.

— И кто это будет читать? — возмутился Артур. — Разве что на ночь, как средство от бессонницы.

— Ну там же не только описание бытовых подробностей, там же поток сознания. Размышления о жизни, о судьбах мира и человечества.

— А вы не боитесь прослыть эпигоном? Пытаться копировать технику другого писателя — дело заведомо проигрышное. Когда Малевич выставил свой «Чёрный квадрат» — в этом был вызов, в этом был смысл. А если вы начнёте штамповать «чёрные квадраты» — это будет уже плагиат, лишённый смысла.

— Да ваш Малевич — сам плагиатор. Задолго до него один француз уже выставлял подобную «картину». Она называлась «Битва негров в пещере ночью». Так что — не работает ваш пример с Малевичем.

Артур улыбнулся и спросил.

— Уже выбрали — кого хотите убить на дуэли?

Писатель замялся в нерешительности.

— Мне не хочется раскрывать сюжет, но так и быть! Я уже набросал финал. Дуэль закончилась вничью.

— Оба промахнулись?

— Нет, оба попали.

— Два трупа?! Ну вы кровожадный писатель. За что вы так с нашими классиками?

— Да нет же! Все остались живы. Обе пули друг в друга попали.

— Вот те раз! Вы понимаете, что вероятность такого события близка к нулю?

— Вероятности — это к Ньютону. Меня интересуют возможности. Подобный вариант возможен? Возможен. Значит, я его беру.

— Скажите, а почему вы соревнуетесь с Прустом? Почему не с Фёдор Михалычем?

— Законный вопрос! — кивнул Писатель. — Я намеревался сначала написать продолжение «Преступления и наказания». Раскольников выходит на свободу больным, но не сломленным человеком, и женится на Сонечке, которая дождалась его. У них рождается мальчик, он вырастает и становится знаменитым писателем. Писателю я бы придал свои черты, свой характер, свои мысли. Это был бы своего рода автопортрет. Вот такая у меня была идея. Но обдумав всё, я от неё отказался. Оставил Фёдора Михайловича в покое. Тогда я прочитал все тома «В поисках утраченного времени» и загорелся сделать нечто подобное, но лучше.

— Вы читали Пруста? — он подозрительно посмотрел на Артура. — Каждый писатель обязан прочесть Пруста.

— Но я не писатель, — оправдался Артур.

— Всё равно, если вы не читали Пруста и Джойса, значит, вы не интеллигентный человек.

Артур пригорюнился и даже тихонько вздохнул, переживая, что он не интеллигентный человек. Писатель принял его расстройство за чистую монету и успокоил Артура.

— Ну не переживайте. Если вы здесь задержитесь, я вам дам книги. Вы сможете прочитать их и повысить свою образованность. Только запаситесь терпением. Оно вам понадобится при чтении этих авторов. Я вам советую начать с «Улисса». Если осилите «Улисса», можете подступить к «Свану».

Напоследок Артур поинтересовался:

— Как я понял, действие вашего романа происходит в России?

— Там будут и европейские главы, — Писатель задумался, — может быть, даже Индия. Но… Интересней всего жизнь в России. Я бывал в Европах — там скучно. Вы знаете, в Цюрихе нет мух — они все сдохли от скуки.

Вернувшись к Паскалю, Артур решил развеселить друга.

— Сколько будет дважды два? — лукаво прищурившись, спросил он.

— Это что — шутка такая? — недоумённо уставился на него Паскаль.

— Нет, просто, как оказалось, на этот счёт есть разные мнения.

— Дай догадаюсь. Особое мнение очевидно у Писаки?

— Да, его раздражает таблица умножения. Она нарушает его свободу воли. Ему хочется, допустим, чтобы дважды два было пять, а таблица умножения говорит: «Фигушки! Дважды два — это четыре, хоть ты тресни!»

— Ну это полный бред! «Дважды два — четыре» — это не какая-то истина, это просто договорённость о словах. Две двойки назовём четвёркой — вот и всё.

— Вот уж кто здесь справедливо находится, так это Писака, — горячился Паскаль. — Он мне тоже поначалу вручил свою рукопись. Я начал читать и наткнулся на фразу: «на улице шёл мокрый дождь». Всё! Дальше я читать не стал.

— Ну а что здесь неправильно? — посмеялся Артур. — Разве дождь был сухой? Чисто формально всё логично.

— Ну и чем тебе Писака помог? — поинтересовался Паскаль.

— Ничем он мне не помог. Посоветовал почитать «Улисса».

— Святый Боже! — с нескрываемой иронией ужаснулся Паскаль. — Зачем тебе это мучение? «Улисс» — это «Камасутра» для писателей. Читателям там делать нечего. Их там не ждут.

Артур достал из кармана «визитку» и протянул её Паскалю.

— Попробуй, может быть, получится. Вся надежда на тебя.

Паскаль, заглянув в лицо Артура, взял «визитку» и положил в