За все спрошу жестоко - Владимир Колычев

– Вешайся, мурло! – для наглядности провел пальцем по горлу.

Семен резко повел головой, будто собираясь его ударить, и татарин пугливо отпрыгнул назад.

– Ничего, ты у меня еще подергаешься, – уже издалека пригрозил он. – В петле.

Татарин подошел к смотрящему, подсел к нему, что-то долго шептал тому на ухо; в конце концов тот, хищно глядя на Семена, кивнул. И это, похоже, был приговор. Возможно, смертный. Это на воле прощается многое, а здесь слишком все серьезно, чтобы спускать обиды.

– Влип ты, братишка, – заметил Волынок.

Свою поддержку он предлагать не стал. Что, впрочем, неудивительно. Законы неволи просты и циничны: здесь каждый за себя. И это не просто слова. Вот если бы Волынок был в одной команде с Семеном, если бы они дали слово помогать друг другу... Но к этому еще нужно прийти. Так что вначале Семен должен победить в противостоянии с татарином, сторону которого занял отрядный смотрящий. Против Семена сила, одолеть которую мог только человек отчаянный и безбашенный...

Завхоз, он же старший дневальный, показал новичкам их места. Семену было все равно, куда его положат. И Волынка вполне устроила шконка, которую он получил. Ему сейчас неважно, где спать, лишь бы подальше от Семена. Вроде бы и в приятели набивался, а жареный петух прокукарекал – и все, кончилась дружба.

Зато у татарина мощная поддержка. Он это осознает и смотрит на Семена, как забойщик скота на быка. Еще не время пустить в ход нож, но как только пробьет час, жертва будет забита. А час этот пробьет скоро. Все случится ночью, когда в зоне останется только дежурная смена. Тянуть с расправой татарин не будет, чтобы вдруг не перегореть. Обида имеет свойство забываться, вместе с этим пропадает и желание спросить за нее.

Впрочем, татарин поставил на кон свою репутацию. Поэтому он не отступится. А у Семена ставка не менее высокая: решается его судьба. Тут или пан, или пропал, третьего не дано.

Сэм хорошо помнил случай с Самокуром. Он почему-то решил, что этот человек для него неопасен, и эта слабина едва не стоила ему жизни. Теперь он точно знал, что врага за спиной у себя оставлять нельзя. От опасного врага нужно избавляться решительно и навсегда. И сейчас такая же ситуация – или ты, или тебя.

Семен получил матрас, белье, постелил постель, кое-как обустроился на новом месте. Сел на табуретку в проход. До ужина еще целый час, затем барак заполнится зэками, будет тесно и шумно. А пока все спокойно. Если не считать, что татарин смотрит на него с хищной насмешкой во взгляде и снова проводит пальцем по своему горлу.

До ужина оставалось совсем немного, когда татарин направился в сортир. Для этого ему нужно было пройти через все спальное помещение. Семен опустил голову, когда он проходил мимо него.

Татарин достал из кармана тетрадный лист и, зловеще глянув на Семена, растер его в руках. Дескать, и с тобой так же будет. Семен испуганно вжал голову в плечи. Все должны видеть в нем жертву, неспособную ответить своему палачу. И смотрящий это увидел. Семен заметил, как его губы изогнулись в презрительной ухмылке.

Трясущимися руками Семен достал из кармана сигарету. Он не особо напрягался, изображая панический страх. Ему и на самом деле было страшно. Его приговорили к смерти, он обречен, а сопротивление может оказаться бесполезным. И все-таки он поднялся, направился вслед за своим врагом. Пусть смотрящий думает, что он идет просить у татарина прощения. Но тот, похоже, не обратил на него внимания. Или не взял в расчет. Так или иначе никто не последовал за ним.

Неспроста татарин взял с собой лист бумаги. Семен увидел его там, где и ожидал найти, – в сортире, в одной из кабинок. Через перегородку от него сидел еще один зэк – вернее, уже стоял, заправляясь.

– Слышь, брат, давай поговорим, – с жалким видом обратился к татарину Семен.

– Петух вокзальный тебе брат, – хохотнул татарин.

И оправленный уже зэк скривил губы в пренебрежительной ухмылке.

А татарин продолжал сидеть, растирая в пальцах уже мягкую бумажку.

– Я же не знал, что ты блатной, – с огорченным видом вздохнул Семен.

– Ты еще на колени стань, – презрительно хмыкнул татарин.

– Лучше раком! – глумливо гоготнул второй зэк.

Семен на него даже не глянул. И так ясно, что мелкая сошка. Да и не до него сейчас.

– Я не понял, Шмяк, тебе что, слово давали? – презрительно спросил татарин.

И зэка будто ветром сдуло. А Семен остался наедине со своим врагом. Лишь бы еще кого-нибудь ветром сюда не задуло.

– Это правильно, – как бы заискивающе улыбнулся Семен. – Заднице слова не давали...

Приближаясь, он сделал еще один шаг.

– Задница – это ты. И здесь, на параше, твое место.

– Лучше здесь... Только не убивай! – жалко всхлипнул Семен.

– Ну, ты и чмо! – повелся татарин.

И подпустил Семена на опасно близкое расстояние. За что и поплатился.

Семен напрыгнул на него, грудью наваливаясь на затылок, а рукой сверху вниз обхватил шею. Увы, у него не было заточки, поэтому приходилось надеяться только на силу.

Двигаясь назад, он стащил голозадого татарина с корточек на колени. Тот лихорадочно дергался, пытаясь вырваться из захвата, но Семен держал его мертвой хваткой.

Татарин пытался кричать, но из пережатого горла вырывался только хрип. Семен не стал ждать, когда враг задохнется, он пытался сломать ему шею, резко дергая ее на себя и вверх. И очень скоро это у него получилось.

На толчок он опустил уже труп. Удивительно, но мертвые уже пальцы по-прежнему сжимали клочок мятой бумажки. Может, она сгодится как пропуск на тот свет?..

Семен вышел из туалета, пытаясь успокоить дыхание, встал у фаянсовой раковины, открыл кран, неторопливо вымыл руки. Он отряхивал их от воды, когда в умывальник вошел тот самый зэк. И не один, а со своим дружком. Он хмыкнул, глянув на Семена. А в глазах разочарование. Похоже, он пришел сюда, чтобы посмотреть, как новичок унижается перед татарином, даже приятеля своего позвал, чтобы любоваться зрелищем вместе. Но, увы, с Семеном все в порядке, а его блатного недруга не слыхать.

А вскоре они увидели татарина. И очень быстро сообразили, что он мертв. И побежали к начальнику отряда, чтобы сообщить о происшествии. Но Семену все равно. Подумаешь, умер человек от запора, с кем не бывает...

Начальник оперативной части нервно стучал подушечками пальцев по столу. А пальцы у него крупные, как сардельки. И сам он грузный, тяжелокостный.

– Ты, Купчинов, был последним, кто разговаривал с Айдаровым.

– Ну, разговаривал, – пожал плечами Семен.

Ночь в отряде прошла спокойно. Смотрящий, похоже, понял, кто расправился с татарином, но спрашивать за него пока не торопился. А может, и не будет спрашивать. Свято место пусто не бывает, и Притык уже заменил Айдара в своей свите. Рядом с ним люди, которые к Семену претензий не имеют. Да и у самого смотрящего не должно быть к нему личных счетов... Может, все обойдется?