Не хочешь по-хорошему? - Лиза Бетт

Удивительно, как моей жене удалось прочесть и мои мысли, ведь даже в них я не торопился называть малышку по имени, потому что ощущал то же самое.

— Может, Лера? Роза? — повел плечом, понимая, что совершенно не знаю какое имя подойдет нашей дочери. — Лиза?

— Лиза? Мне нравится, — Ангел задумчиво произнесла это имя, потом снова… — Елизавета Армановна, как думаешь?

— По-моему звучит отлично, — поднес к губам руку жены и безотчетно коснулся нежной кожи. — Красивое имя, Лиза…

Ангел сжала мои пальцы и кивнула, просияв.

— Тогда пожалуй можно начинать оформлять документы, ты займешься?

— Я все сделаю, отдыхай, — ответил и поднялся со стула, продолжая сжимать хрупкую кисть. — Я ненадолго отойду, позвоню отцу и Кристине, а потом вернусь, ладно?

Ангелина кивнула и я склонился, чтобы коснуться пухлых губ, которые сейчас были белыми.

— Спасибо тебе за дочь, любимая, — аккуратно погладил нежную скулу и прикрыл глаза, пытаясь совладать с эмоциями. Я никогда не перестану хотеть эту женщину, но сейчас надо умерить пыл, она слишком слаба, а я уже завелся. — Ты сделала мне два самых дорогих подарка в моей жизни…

— Узнай пожалуйста, как там Сережа, ладно? Он наверняка тоже волнуется, ведь вчера когда ты увез меня в роддом, он места себе не находил…

— Конечно, — коснулся прохладного лба губами и выпрямился. — Я вернусь через несколько минут…

— Не спешите, я пока помогу вашей жене вымыться, — медсестра нажала кнопку на пульте, и изголовье кровати на которой лежала Ангелина начало подниматься. — Через двадцать минут их обеих переведут из родовой в палату, так что теперь они будут на третьем этаже в триста второй.

— Спасибо, — ответил служащей, а потом бросив короткий взгляд на Ангела вышел из палаты, доставая мобильный из кармана.

Курить я бросил, но сейчас был слишком возбужден и заведен прошедшими событиями, поэтому вместо лифта зашагал на лестничную клетку и вышел из больницы, чтобы подышать немного.

В машине лежала дежурная пачка, которую брал только в крайнем случае и сейчас выудив оттуда сигарету снова попытался набрать отцу, но абонент все еще не отвечал. Видимо, переговоры затянулись.

Поискал в списке контактов Кристину, набрал, но и она не отвечала, хотя мы и виделись всего пару дней назад, после она объявила что едет в гости к подруге и возможно задержится ненадолго, а потом пропала, я все равно волновался за сестру. Тревога неприятно давила на грудь и я поискал второй номер Кристины, но и тот был выключен.

Не нравится мне все это… Надо будет сказать Самарину пусть пробьет ее кредитки. Ведь не может сестра не быть на связи, хотя знает, что скоро станет тётей. Хрень какая-то.

Сделал глубокую затяжку и заметил что на территорию больницы заезжает черный внедорожник и останавливается в пяти метрах от меня.

Из машины выходят двое в черном и встают неподалеку, заслоняя широкими спинами лобовуху внедора, а потом пассажирская дверь открывается и мои вены наполняются отравленной ненавистью. Этот яд течет по ним, ускоряет пульс, и я не замечаю, что стиснул зубы.

Вот падла, такой день решил испортить.

Самсонов обходит своих шестерок медленным уверенным шагом идет ко мне. Его выражение лица спокойно и безэмоционально, будто сейчас не происходит ничего из ряда вон, обычный день птички поют, солнышко светит. Вот только появление этого мудака явно не к добру.

Мы часто пересекались на приемах, но никогда не разговаривали, потому что наша холодная война по умолчанию разводила нас в разные углы ринга.

— Хасанов, — Давид окинул меня с ног до головы неприязненным взглядом и остановился в метре от меня.

— Какого хрена тебе надо? — без обиняков начал. Не было никакого желания выбирать выражения, хотелось грубее и быстрее, чтобы узнать на кой чёрт этот урод пришел и поскорее завершить неприятную встречу.

— Решил поздравить тебя с рождением дочери, — ответил вкрадчиво, а я до боли сжал кулак прямо со стиснутой в пальцах сигаретой и ощутил как уголек прожег кожу. — Как супруга?

— Только попробуй, — просипел, воздух в легких застрял, потому что ненависть душила. Если эта падла хоть пальцем тронет кого-то из моих близких…

— Ну что ты, я ведь пришел с миром, — насмешка в его голосе резала слух, хотелось въебать ему, но я понимал, что тогда этот счастливый день будет окончательно испоганен. — Решил, что в честь праздника, ты станешь добрее и пойдешь на уступки в Кировском проекте.

— Ты. Не. Получишь. Эту. Землю, — отчеканил, с ненавистью глядя прямо в темно карие глаза. Равнодушие в них сменилось всполыхнувшим и тут же погасшим огоньком ярости, и Самсонов дернул верхней губой, явно едва сдерживаясь чтобы не затеять драку.

Имя этого мудака прозвучало на арене бизнеса года три назад. Он вел агрессивную политику, прогибая под себя сеть мелких фирм и рыбешек покрупнее. Самсонов будто целенаправленно сжирал рынок, постепенно заполняя его своими дочерками, но как только дело дошло до нашего с отцом бизнеса его план пошел прахом. Мы не прогнулись, не поддались, не стали уступать ему. Более того схлестнулись с ним на одном проекте.

Мы с отцом уже давно вели переговоры по поводу покупки завода, и практически добились успеха, но Самсонов будто узнал о нашей цели и намеренно перебил цену, из-за чего завершение сделки отложилось. Тварь беспринципная.

— Не получу даже если скажу, что готов пойти на уступки? — Давид достал из кармана пачку сигарет и нарочито медленно подкурил, явно наслаждаясь заминкой. А я старался дышать ровнее, чтобы не войти в палату к любимой жене и дочери со сбитыми костяшками. — У тебя очень красивая жена…

Эти слова как нож полоснули горло и я окаменел.

— Обидно будет, если с ней что-то случится, да?

Шагнул к Самсонову, стиснул горло его черного свитера, а эта падла только улыбнулась и выдохнула дым. Если он сейчас не заткнется, драки не избежать. Его комплекция не уступает моей, поэтому я скорее всего отхвачу тоже, но и его рожу помну.

— Если хоть один волос упадет с головы моей жены или наших детей, я убью тебя голыми руками, клянусь. Убью.

— Тогда может не будешь доводить до греха и отступишься от Кировского проекта?

— Ты меня слышал, — толкнул его и Самсонов отступил на шаг по инерции. — Чтобы больше я тебя и твоих шестерок рядом с близкими не видел…

— Жаль, Хасанов, жаль… Ваше упрямство не доведет до добра, передай это своему отцу будь добр, — эти слова он произнес с ледяным отвращением уже не пытаясь скрыть как зол сам.

— Держись подальше, — произнес ровно только сейчас разжимая кулак с мятой сигаретой. Она упала на землю, а я не отрывал взгляда от этой твари и едва сдерживался чтобы не догнать его и не сделать то чего хочется сильнее всего.

— До встречи, Арман… — Давид открыл пассажирскую дверь и в последний раз мне кивнул. Его прихвостни сели вперед, а он еще с секунду удерживал мой взгляд, а потом скрылся за черной дверью внедорожника.