Невинность на спор - Любовь Попова

Я замираю с еще влажным свитером Марка в руках, смотрю на второй. Белый, выстиранный и выглаженный. Обдумываю слово Паши и прикрываю глаза от той боли, что проникает пчелой в тело. Жалит сердце. От осознания. Ничего. Наверное, уже ничего.

— Не знаю, Паш. Честно. Что-то действительно мерзкое?

— Мне даже хочется, чтобы он сделал это самое мерзкое! Иначе, смотреть на тебя просто жалко! — выговаривает он мне повышенным тоном. Но и я уже не выдерживаю. Все напряжение дня. Ночи. Нарушенный сон. Все выливается в той правде, что кричу звенящим от напряжения голосом. Прямо Паше в лицо.

— На себя сначала посмотри! Бегаешь, за мужиком, который тебя не любит! Склоняешь его к гомосексуализму. Ты никогда не думал, чем это может кончиться для Васи! Что этот твой Данил просто убьет ее, чтобы занять место рядом с любимым!

— Ты стрелки не переводи! — сжимает кулаки Паша.

Знает, что я права. Не ему одному говорить правду! Не мне одной страдать.

— А не надо учить жизни, когда в своей творится сплошное дерьмо, — ору я на него.

Делаю рывок к кровати, зло собираю оба свитера в пакет и открываю дверь.

Не надо было на нем срываться. Понятное дело, что меня трясет от собственной слабости. Правда и Паша не тот, кто можешь сказать что-то путное об отношениях. У него их не было.

«Как и у тебя».

— Я просто не хочу, что Марк в дерьмо окунул тебя. Снова. Поверь мне, это не та субстанция, из которой легко выбраться.

Да кто ж спорит. Но он уже окунул. Что он может сделать еще? Переспать с моей мамой?

Я поворачиваю голову. Сквозь слезы улыбаюсь этому, еще такому по сути, мальчишке. Хорошему. Но порой кажется, носящему маску.

— Если что, я попрошу дать мне палку, чтобы выбраться. Ладно?

— Ну, а куда я денусь с тонущего корабля, — выдыхает Паша обреченно, хватает пачку сигарет.

— Я только отвезу его домой и отдам свитера. И все, — улыбаюсь я несмело. Быстро подхожу и обнимаю друга. – Я рада, что у меня такой заботливый сосед.

— Я все-таки рассчитаю наподобие дружбы, — ухмыляется он, стирает с моих щек слезы и подталкивает к двери. –Я верю, ты выйдешь из этой клетки. Я тебе уже такси вызвал.

— Ты душка, — пародирую голос, который приписывают голубым и бегу к двери. На прощанье машу рукой, на что Паша показывает мне дружественный фак.

Я натянуто улыбаюсь, но за дверью замираю, вглядываясь в пятна света за окном. Утро даже не пытается наступить, а лечу неизвестно куда. Прижимаю пакет к груди, вдыхая родной, такой густой пряный запах.

Сердце кажется бомбой с часом механизмом. "Тик-так. Тик-так."

На самом деле это какой-то треш.

Невыносимо, когда тебя кидает из жара в холод за пол часа. А то и меньше. Неправильно, когда обида, расступается, словно народ перед величием желания последний раз увидеть Марка.

В любом состоянии. Еще пару часов побыть в его компании. Еще пару часов побыть его. И почему в голове засели глупые слова из песни "Последний поцелуй"

"Лучше больно, но сразу".

Артик и Асти.

Такси высаживает меня возле клуба, где огромная неоновая вывеска гласит: "Жить в кайф" и как раз в этот момент рядом со мной кого-то рвет.

Да, уж, — отскакиваю я и прижимаю сумку к груди, судорожно сглатывая. Местечко, чтобы забыться. Напейся, забудь о реальности. Зачем решать проблемы, когда их можно просто залить жидким градусом. Собственно, чего это я? Кто-то запивает. Кто-то заедает. Кто-то, как Марк, затрахивает. Странно, что сегодня он резко перешел на первое.

Быстро проверяю на месте ли кошелек, и смело иду вперед, сбоку замечая черное "Коммаро" Марка.

А вот его самого нигде нет. Заходить внутрь двух этажного округлого здания желания ноль. Тем более, что амбал возле входа странно на меня косится. Лучше отойти и позвонить, но...Телефона-то нет.

Вот и стой теперь как дура. Можно конечно Марку окно выбить в машине. Сработает сигнализация и он мигом примчится. Это если еще не сменил ориентацию и не погрузился во все голубиные, тяжкие.

Эта шальная мысль вызывает улыбку. Но взгляд на вход не позволяет развеселиться. Ко мне пружинистой походной приближается, странно поглядывающий амбал. Джинсы, футболка с эмблемой клуба. Почему он не работает? Не то, чтобы он урод. Но в общем не красавец. А свастика на всю лысую голову, тоже не поднимает уровень его привлекательности.

— Заблудилась, крошка? Могу помочь, – сразу переходит он в наступление нависая всей тушей, а я быстро выглядываю из-за руки.  Мне вот только второй попытки изнасилования за ночь не хватает. Все было. А этого не было.

Где, ты, Синицын?!

— Я жду парня, — бубню, не поднимая головы.  Вру, конечно, но надо его испугать, а то, чего он так громко дышит?  И зачем я эту футболку с вырезом надела? — Он у меня недавно из тюрьмы вышел.

— За что сидел? — тут же усмехается мужик, очевидно не поверив на слово. Делает шаг ближе, а я пячусь. И я уже хочу сказать, что-нибудь ужасное, как мое "чудо" буквально выносят из клуба.

— Марк!

Амбал оборачивается и смотрит на идущего к нам "бывшего зека" Хотя его шаг я бы назвала «по косой»

— Эй! Только целку порвал, а ты уже по мужикам шляешься? – смеется он, вызывая во мне лютое желание заплатить этому амбалу, чтобы тот его избил.

Но только успеваю возмущенно ахнуть, как Марк опирается на меня, обнимая за шею.

– Ты сказала, что я вышел из тюрьмы, детка?

— Он не поверил, — закатываю я глаза, еле напрягая мышцы ног, от той тяжести, что на меня навалилась. Черт. Сколько он весит?!

— Правильно. Она тебе соврала. Я из психушки сбежал, — скалится Марк как безумный. – Слышал про маньяка потрошителя? Нет? Так вот это я. Люблю, когда на мужиках много мяса. Ты сколько весишь? Даш, как думаешь, за неделю его съедим?

Мужик как-то резко бледнеет. И спустя мгновение, мы уже тащимся к машине.

— Не думала, что ты откажешься от драки.

— Я привык драться на ринге, а здесь всегда есть шанс сдохнуть от ножовой раны.

— А если он и правда вызовет дурку? — спрашивая я, поглядывая на пугливого поклонника.

— Тогда закажи для нас одну палату, — выдыхает Марк и носом в волосы тыкается.  - Будем там слюни пускать и трахаться.

Ну, просто мечта.

Добираясь до машины, я сваливаю пьяную тушу на пассажирское сидение. Хочу уже подняться, но этот псих хватает мою футболку на груди и тянет на себя.

– Ты меня с ума сводишь, Малышева. Просто дурею, когда тебя рядом нет, можешь себе представить?

Могу.