Завещание старого вора - Евгений Евгеньевич Сухов

ветки сплетались между собой, создавали глубокую тень и не давали солнечным лучам касаться земли. Грунтовая дорога выглядела сырой, ненаезженной. Многочисленные промоины и ямы, заполненные до краев грязной водой, только усиливали скверное впечатление. Ветки ожесточенно молотили по металлическому кузову, цепляли кабину, осыпали машину колючими иголками. Но грузовик все-таки продвигался вперед, все дальше углублялся в лесополосу.

Водитель приблизился к яме, сперва сбавил скорость, а потом и остановился. Эта черная дыра, заполненная водой, изрядно напугала его.

Едва грузовик встал, как, слегка лязгнув, открылась дверца фургона, и на землю спрыгнул Коваль. Он тут же увидел капитана Смыслова, выглянувшего из-за сосны, и быстрым шагом направился к нему.

Павел не торопился. Пусть Коваль подойдет поближе, а потом он застрелит его в упор! Такая мразь не должна жить. Дарью нужно освободить от его клешней. Если этого не сделать, то он потащит за собой в могилу и эту прекрасную девушку. Все должно выглядеть правдоподобно. Арестант будет застрелен при попытке к бегству. В этом случае даже у взыскательной прокуратуры не возникнет никаких вопросов.

Коваль широко улыбался, шел прямо на капитана.

– Гражданин начальник, все как по маслу! Не ожидал. Я думал, что ты меня развел…

– Рано радуешься, мразь! – заявил капитан, вышел из-за ствола, вытащил из-за спины руку с пистолетом и направил ствол точно в грудь Игнату. – Беги!

Глаза уголовника округлились от ужаса.

– Ты чего, начальник?

– Беги, я сказал!

Дверь кабины с дребезжащим металлическим звуком открылась. На густую траву выпрыгнул обеспокоенный солдат с двумя медалями «За отвагу» на выцветшей гимнастерке.

Капитан невольно обернулся на звук. Коваль среагировал мгновенно. Он набросился на Смыслова, сбил его с ног и всадил заточку ему в горло. Куда-то в кроны деревьев улетела пуля, запоздало выпущенная из пистолета. Из рассеченной гортани фонтаном брызнула кровь. Пистолет, уже ненужный, выпал из обессиленной руки.

– Товарищ капитан! – выкрикнул солдат.

Коваль подхватил пистолет и дважды выстрелил в него. Пули расщепили угол борта, изменили траекторию и ушли в глубину чащи.

– Ах ты гад! – выкрикнул охранник, приладил карабин к плечу и пальнул в арестанта, метнувшегося за дерево.

В ответ раздался еще один выстрел. Пуля скользнула по плечу солдата, прожгла гимнастерку и оцарапала кожу. Тот спрятался за колесо и стрелял в Коваля, перебегающего от одного дерева к другому.

Из кабины с карабином в руке выскочил водитель, тут же едва не напоролся на пулю и укрылся за капотом. Он громко матерился, дергал стебель затвора и стрелял по убегающему уголовнику.

В какой-то момент ему показалось, что одна из пуль попала в цель. Бандит упал и растянулся во весь рост. Пистолет вылетел из его руки. Но уже в следующую секунду он вполне бодро перекатился за дерево, тут же поднялся и устремился в глубину лесного массива.

Солдат с медалями устремился за беглецом, пробежал балку, выскочил на поляну с травой по колено, скорым шагом преодолел еще две сотни метров, остановился и осмотрелся. Кругом одни сосны, совершенно одинаковые, без всяких особых примет, прямо как братья-близнецы. Ни шороха, ни ветерка, ни звука поломанной ветки, ничего такого, что могло бы указывать на близкое присутствие человека. Беглеца нигде не было.

Чертыхаясь и матерясь, солдат вернулся обратно к машине и заявил:

– Ушел этот гад!

– Как же мы так опростоволосились-то? – промямлил водитель.

– Что с капитаном?

– В горло он его заточкой ударил.

Солдаты подошли к раненому капитану. Павел хватался за горло, тщетно пытался унять кровь, просачивающуюся сквозь пальцы, хрипел. Кожа на его лице посерела. Затуманенный взгляд с легкой поволокой четко говорил о том, что ему осталось немного. Он уже перешагнул черту, за которой нет возврата. Водителю и охраннику оставалось только стоять рядом с ним, чтобы хоть как-то облегчить его уход своим присутствием.

Шофер согнулся над умирающим, пытался разобрать едва слышимые слова.

– Товарищ капитан, громче говорите. Как вы здесь оказались?

– Дарья…

– Кажись, женщину какую-то вспоминает, – сказал водитель и распрямился. – Кто она ему?

– Кто ж его сейчас поймет? – Охранник уныло пожал плечами.

Он прекрасно понимал, что этот трагический случай не останется без последствий. Будет недолгое разбирательство, после которого его наверняка отправят на фронт. Окопов этот боец не боялся: два года провел на передовой, две медали «За отвагу», самые что ни на есть солдатские награды, носил с гордостью.

«Может, оно так даже и лучше будет, чем сопровождать заключенных, – подумал он. – Вернусь в деревню и что землякам скажу? Сперва воевал, а потом зэков охранял, так, что ли? Такая служба не годится для коренного сибиряка! Ни одна девка со мной спать не пожелает. Можно по пальцам пересчитать наших деревенских мужиков, которые за решеткой не побывали».

Смыслов как-то неожиданно напрягся, потом глубоко выдохнул, как если бы освобождался от тяжкого груза.

– Отмучился капитан, – произнес водитель, снял пилотку и перекрестился.

– Ты верующий, что ли? – удивленно спросил охранник.

Надо же, совсем молодой парень, а оно вон как выходит.

– До войны думал, что неверующий, – произнес водитель, натягивая пилотку. – А вот в июле сорок первого я только один из роты уцелел. Фрицы нас просто танками передавили. Вот тогда и уверовал. Бабка у меня верующая была, все молиться в детстве заставляла, лупила розгами, если я выкобенивался. Так во время того самого боя я все молитвы сразу вспомнил. Если бы не они, думаю, что я бы там, в поле, остался.

– Обидно не на фронте погибать.

– Это так.

– А как же зэку удалось из машины выбраться?

– Он дверцу вышиб. Вроде бы и не хлипкая. Недавно проверял, – с удивлением произнес водитель.

Распахнутая дверца покачивалась под порывами ветра. Ручка постукивала о металлический борт. Передние колеса, чуть въехавшие в яму с мутной водой, увязли уже на треть.

– На один оборот замка дверь была закрыта, – сказал охранник. – Снаружи засов надо было задвинуть, но почему-то так никто не сделал. Нарушение инструкции, головотяпство или что похуже. Хрен его знает, как оно так вышло. Меня вот что еще удивляет. Как тут капитан оказался? Он на станции должен был нас ждать, проконтролировать, как мы передадим заключенного людям, прибывшим из Москвы, и вместе с нами вернуться в лагерь.

– Такое впечатление, что он машину дожидался.

– А может, он нам навстречу шел. Увидел, что из машины зэк бежит, решил его оставить.

– Теперь уже не спросишь. Что делать-то будем? Может, загрузим капитана в будку?

– Не нужно. Оставим все как есть. Военная прокуратура этим делом займется. Давай вот как поступим. Я сейчас на станцию пойду, сообщу кому следует, а ты здесь оставайся.