Призраки Замоскворечья - Анна Князева

Геннадий Петрович подошел к Надежде вплотную и спросил, глядя в глаза:

– Страшно?

Она ответила:

– Нет.

– На-а-апрасно-о-о, – зловеще протянул Селиванов. – Ты не представляешь, что тебя ждет.

– Не нужно меня запугивать. – Надежда выдавливала из себя последние капли мужества.

– Ты мне всю жизнь изнахратила… Все, к чему шел долгие годы, разрушено. И кем? – Геннадий Петрович страдальчески огляделся: – Жалкой портняжкой! – Он снова взглянул на нее и гаркнул что было сил: – Мышь серая!!

Отшатнувшись, Надежда испуганно замерла, ожидая, что за этим последует. Но Селиванов продолжил:

– Кто тебя нанял? – Он заговорил тише, словно прислушиваясь: – А? Я же знаю, что ты – подставная. Кто взял портфель? – Селиванов снова сорвался на крик: – Отвечай, сволочь!

Надежда прошла к дивану, села на него и демонстративно закинула ногу за ногу.

Селиванов набрал слюны и плюнул в ее сторону:

– Тьфу! – Перед тем как выйти из комнаты, он приказал: – Выкиньте ее за ворота!

Уже через минуту Надежда оказалась на улице. Ее, конечно, не выкинули, но обошлись довольно бесцеремонно. Те же охранники, что затолкали в машину, схватили ее под руки и буквально вытащили во двор, а потом – за ворота.

Она шла по улице, не останавливаясь и даже не пытаясь определиться по месту. Задача была одна: уйти как можно дальше от особняка Селиванова.

Анализируя все, что случилось, Надежда не находила никакого разумного объяснения. Для чего ее привезли к Селиванову? Складывалось впечатление, что ему хотелось выплеснуть злобу и он орал от отчаяния.

В конце улицы она остановила легковую машину и назвала адрес ателье.

* * *

Охранник встретил Надежду у двери, не догадываясь, что за неполный час ее успели похитить, обругать и вытолкать за ворота.

Она отправилась к матери, решая по дороге, стоит ли ей рассказывать о том, что случилось.

Ираида Самсоновна была в своем кабинете и что-то увлеченно изучала в своем компьютере. По едва слышному бормотанию Надежда поняла, что мать смотрит кино.

Заметив дочь, Ираида Самсоновна вскочила со своего кресла:

– Ты только погляди!

– На что? – спокойно поинтересовалась Надежда.

– Весь Интернет гудит! По телевизору в новостях показали!

– Да что, в самом деле? – Надежда обошла стол и заинтересованно склонилась к монитору.

Там, на черно-белом экране у кровати стоял голый мужчина, в постели лежала женщина. Комната была похожа на гостиничный номер.

– Порнуха? – Надежда удивленно посмотрела на мать.

– Да бог с тобой! – Ираида Самсоновна сняла видео с паузы.

– Трам-там-там-там… – басовито пропел мужчина и стянул с женщины одеяло, она тоже была в чем мать родила. – Бобик нашел свою киску!

– Кто это?

– Селиванов!

– Не может быть, – прошептала Надежда. – А женщина?

– Приглядись…

Надежда приблизила лицо к монитору и ахнула:

– Это же Рыбникова!

– Говорю тебе, их сегодня с утра на всех телеканалах полощут. По телевизору, конечно, срам немного прикрыли. Я сама не видела, но мне позвонила подруга. Я – в Интернет. А там, как говорится, все без купюр!

– Выходит, Рыбникова и Селиванов – любовники?

– А разве не видно? – злорадно ухмыльнулась Ираида Самсоновна.

Надежда задумчиво кивнула:

– Вот теперь мне все ясно…

– Ты только послушай, о чем они говорят… – Ираида Самсоновна потянулась к мышке.

– Не надо! – запротестовала Надежда.

– Да ты только послушай! Все – про деньги, про власть. Он, видите ли, под нее партию сделал, чтобы она, голубушка наша, в депутаты попала. Однопартийцев с грязью смешали.

– Мама!

– Что мама?! – Ираида Самсоновна обиженно отступила. – Ты забыла, что они здесь вытворяли? Забыла, как нас обыскивали? Как запугивали? Как хозяйничали?

– Это отвратительно! С чего ты так разошлась?

Ираида Самсоновна села в кресло и устало откинулась.

– И правда, что это я… По телевидению сказали, что Рыбникова сама сделала запись, и она хранилась в ее пропавшем портфеле.

– Зачем?

– Чтобы при необходимости шантажировать Селиванова. У нее была портативная шпионская ручка со встроенной видеокамерой.

– И она лежала в том самом портфеле?

– Боже мой! – воскликнула Ираида Самсоновна. – Хотела бы я знать, кто украл его из примерочной.

Надежда возразила:

– Не это теперь главное.

– А что?

– Селиванов обезумел от ярости, ему терять нечего. Он сотрет меня в порошок.

– Да что же это такое… – Ираида Самсоновна застыла на полуслове и вдруг крикнула дочери: – Срочно звони Марку!

– Я у себя. – Надежда прошла в свой кабинет, взяла телефон и набрала номер Фридмановича:

– Ма-а-рк…

Он ответил:

– Извини, сейчас говорить не могу.

– Постой! Всего несколько слов. Похоже, у меня неприятности.

– Знаю. Видел по телевизору.

– Ты тоже думаешь, что запись была в портфеле?

– Где же еще.

– Мне нужна твоя помощь.

Помолчав, Марк сказал:

– Прости, но я больше не могу представлять твои интересы.

– Почему?

– Я обещал жене. Мы помирились.

Ничего не ответив, Надежда бросила трубку.

– Надежда Алексеевна, вы оставили в гостиной альбом, – сказала Виктория.

Надежда спустилась с лестницы и забрала у администратора плюшевый альбом тети Люси:

– Вы за этим меня позвали?

– Соколов принес сценический костюм Ермаковой, хотел, чтобы вы посмотрели.

– Где он?

– В римской примерочной.

– Посмотрю, но на примерку не выйду. Скажите Валентину Михайловичу, чтобы примерял без меня.

Надежда вошла в примерочную, взяла балахон Ермаковой и огляделась, решая, куда бы положить тяжелый альбом. Пристроив его на чиппендейловский комод, Надежда вплотную занялась балахоном. Пайеточные букеты не осыпались, рукава заужены в меру, длина – по отметке.

В тишине комнаты раздался щелчок и жужжание, похожее на работу миниатюрного механизма. Надежда огляделась, определяя источник этого звука. Затем подошла к комоду, чтобы забрать альбом с фотографиями, но вдруг верхняя поверхность комода сильно накренилась, и альбом соскользнул внутрь. После чего столешница стала на место.