Россия. Путь к Победе. Горбачев-Ельцин-Путин-? - Алексей Кофанов

Но сперва изучим еще один важнейший вопрос.

Взрывал ли Путин Россию?

Кавказ после Хасавюртовской капитуляции не утихал. Понятно: центр ослаб, а горцы ценят только силу. Продолжались набеги в приграничные районы, чеченцы грабили, убивали, захватывали рабов — короче, боролись за свободу.

«В самом центре Грозного, в районе так называемой площади «Трех богатырей», вплоть до осени 1999 года исправно работал крупнейший на Северном Кавказе невольничий рынок, где за сходную цену можно было купить раба на любой вкус.

Сотни российских офицеров и солдат гнули спину на чеченских хозяев. В Веденском и Итум-Калинском районах они выращивали горный чай; у селения Аллерой обрабатывали маковые плантации, в Ножай-Юртовском районе пасли скот, многие строили дорогу на Шатили. Их содержали в ужасных условиях: каторжная работа от зари до зари, холод, голод, побои»[290].

В 1999-м боевики начали просачиваться в дагестанские горы[291], где российской армии не было и милиция уследить не могла. Там они устроили склады оружия и агитировали местных за «Аллах Акбар». А их бандформирование называлось «Исламской миротворческой бригадой» (в точности как миротворцы НАТО, которые разоряют все, куда приходят!).

Бандитов возглавляли Ш. Басаев (которого Черномырдин отпустил из Буденновска) и Хаттаб — загадочный персонаж неизвестного происхождения: то ли саудит, то ли иорданец; учился в США, под американским руководством воевал в Афганистане[292], его сестра владеет большим оружейным магазином в США[293]. Ясно, чей казачок. Это он учил боевиков: под ним в Чечне лежала сеть тренировочных лагерей.

В августе они открыто захватили целый район Дагестана, который даже по Хасавюрту считался Россией. Так Чечня объявила нам новую войну. В прошлый раз она победила, а значит, ситуация накалилась очень сильно. Война стала нашей главной проблемой.

Именно тогда, 9-го числа, Ельцин поставил премьером «силовика» Путина. Вот как это описал сам ВВП: «Моя оценка ситуации в августе, когда бандиты напали на Дагестан: если мы сейчас, немедленно это не остановим, России как государства в ее сегодняшнем виде не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это — минимальная цена, которую я готов был заплатить. Поэтому, когда Ельцин объявил меня преемником и все сочли, что для меня это начало конца, я был совершенно спокоен. Ну и черт с ним. Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени — вот только об этом и думал»[294].

Наверное, это правда. После чехарды премьеров Путин имел все основания полагать, что он тоже на пару месяцев — и в небытие, как Кириенко.

— Но Ельцин прямо объявил его преемником! — скажете вы.

— Ага. Еще он обещал на рельсы лечь. И что дефолта не будет.

Все считали Путина эпизодическим персонажем, лишь Дагестан разрулить. Запомним это.

Действия армии и милиции теперь четко согласовали, и уже в сентябре Дагестан очистили от бандитов. Останавливаться было глупо, гнездо террористов следовало разорить.

— В туалете поймаем — мы и в сортире их замочим! — возгласил Путин о боевиках, и войска пошли в Чечню. Официально это называлось контртеррористической операцией. Как и в первой кампании, сначала очистили равнины, затем настала очередь гор.

Местные приняли русскую армию совершенно иначе, чем в первую войну. «Нас встречали как освободителей. Чеченцы на броню цветы кидали, солдат молоком поили… Конечно, не всегда и не везде проходило все так гладко, как хотелось бы. Но следует подчеркнуть: большинство чеченцев радовались нашему приходу в республику. Они устали от той жизни, которую уготовил им их президент А. Масхадов и его приспешники.

Три года «независимости» привели республику к катастрофе: у массы людей отняли право на достойную жизнь.

Снабжение населения практически прекратилось, школы закрылись, хотя в селах оставались преподаватели. Зарплату учителя не получали с 1995 года. В больницах и поликлиниках отсутствовали необходимое оборудование и медикаменты, во многих случаях нечем было оказать даже первую медицинскую помощь»[295].

Путин за спины не прятался, Новый, 2000 год встречал в Чечне (сразу после вступления в должность и. о. президента): приехал пообщаться с солдатами[296]. А в марте прилетел в Грозный в штурманской кабине истребителя. Пиар, конечно, но и реальный риск.

Воевали джигиты так: «Я увидел бегущего к нам низкорослого чеченца, прицелился. Но, присмотревшись, увидел: совсем мальчишка. Невольно опустил автомат. До нашей БМП ему оставалось метров пятнадцать, когда раздался крик «Аллах Акбар!» и щелкнул выстрел чеченского снайпера. Оказалось, мальчик был весь обвешан пластитом, вязким взрывчатым веществом, по своей разрушительной силе во много раз мощнее тротила. От удара пули на спине парня сработал детонатор. Его разорвало на куски. При этом ранило трех моих солдат и повредило нашу БМП. Взрывной волной меня свалило на землю. Вскочив, я увидел еще около десятка подростков, бегущих к нашим машинам, таких же «живых снарядов»[297].

Наши, по словам генерала Трошева, действовали несколько иначе: «Подходили к тому или иному населенному пункту на расстояние «пушечного выстрела» (чтобы мы могли поразить огнем противника, а он бы нас не доставал), блокировали его, а затем приглашали местную делегацию на переговоры. Люди, как правило, приходили — глава администрации, представители старейшин, духовенства, учителя — от трех до десяти человек.

Бывало, по два часа я с ними разговаривал. Убеждал, что войска пришли не для того, чтобы разрушать их очаги и убивать жителей, хотя знаем, что в селе находятся бандиты. Мы вам даем время для того, чтобы вы собрали народ и переговорили. Предупреждаю сразу: войска войдут в село без стрельбы. Но если кто-то выстрелит в сторону моих солдат, моментально откроем ответный огонь.