Демонология Сангомара. Яд и Меч - Д. Дж. Штольц

Неожиданно чуткий слух уловил шевеление. Старик обернулся. Глазам его представилось жуткое зрелище. Обезображенное тело мага, словно изрубленная змея, извивалось и подбрасывалось в бешеных приступах. Однако Пацель был уже мертв…

— Это… не сотрапезник… — мстительно хохотнула Мариэльд, а затем прокашлялась, отчего по серому платью побежали ручьи крови.

Некая сила пыталась вырваться из трупа. Вицеллию не довелось слышать о подобных созданиях, но он не стал смотреть, что же явится на свет. Знал лишь, что это нечто угрожает его жизни, грозит стать ужасом. Как мог веномансер пустился во весь опор к особняку, истошно вопя.

— Помогите! Госпожу убивают!

Стражники на калитке вздрогнули от далекого крика и с бледными лицами бросились на помощь.

* * *

Спустя 4 дня

Дела заняли у Юлиана куда больше времени, чем он рассчитывал, а потому к дому мужчина возвращался утомленным, но радостным. Морда загнанного Тарантона понуро склонилась к земле, и седок спрыгнул у ворот с мерина и ласково его погладил.

— Ну, извини, Тарантоша! Что поделать, неделя выдалась беспокойной.

Конь впечатался мягкими губами в плечо мужчины, а Юлиан поцеловал Тарантона в теплую шею. Энергичным шагом граф буквально влетел во двор, таща за собой едва переставляющего ноги жеребца. Завидев родную конюшню, конь сам пошел в ее сторону, предчувствуя нормальный отдых. Ну а Юлиан направился к дому. Там, в гостиной, у потухшего камина, сидели в близко приставленных друг к другу креслах Мариэльд и Вицеллий. Сухая рука веномансера нежно поглаживала раскрытую ладонь графини, отчего пожилая женщина прикрыла в истоме глаза и провалилась в сладкую полудрему. Она даже не услышала шаги сына, а, очнувшись, чуть дернулась в кресле и медленно убрала руку из цепких пальцев Гор’Ахага.

Вздернув в удивлении брови, с добродушной усмешкой на лице граф смерил взглядом матушку, которую до этого дня и подозревать не мог в отношениях со стариком-веномансером. Но, видимо, они доселе слишком хорошо скрывали близость, в которой сомневаться теперь не приходилось.

— Ах, тихо же ты ходишь, Юлиан! — улыбнулся Вицеллий и приветственно кивнул.

Спина старика распрямилась, он стал собраннее и принял обычный вредный вид. Однако граф уже все, что нужно, увидел и теперь хитро поглядывал то на невозмутимую матушку, то на нахохлившегося веномансера.

— Здравствуйте, матушка. И Вам доброго дня, учитель! — произнес чуть заговорщическим голосом Юлиан де Лилле Адан и подошел обнять мать.

— Ты сделал все свои дела, сын мой?

— Да. В Луциосе все хорошо, более никто не угрожает спокойствию вод Лилейского пролива! После собрания Плениума мы снарядили гонцов на отбывающих судах в дальние порты. Наги хоть и не верят до конца, но обещают вернуться. В Лорнейских вратах, как и в Луциосе, вовсю готовятся к ярмарке Валгоса.

— Я рада, что ты успел все сделать.

— Успел? В каком смысле, матушка? — Юлиан уловил в голосе Мариэльд нечто предвещающее. Но хорошее или плохое, нужно было выяснить.

Вицеллий тихонько, но выразительно прокашлялся в кулак с целью привлечь к себе внимание. К повторному удивлению Юлиана, Мариэльд, обычно игнорирующая вампира, в этом раз поглядела на старика с уважением, хотя и постаралась придать своему лицу обыкновенную холодность. Граф был обескуражен.

— Пару дней назад гонец принес письмо из Элегиара, Юлиан, — начал говорить веномансер. — Оно в кабинете.

— Адда! — громко позвала Мариэльд и приказала буквально из ниоткуда появившейся женщине. — Принеси из кабинета позолоченный футляр! На столе.

— Как скажете, тео Мариэльд.

Спустя пару минут пергамент передали в руки Юлиану, и граф внимательно пробежался глазами по тексту.

— Неужели вы отбудете в Элегиар, учитель?

— Да.

— Помнится, вы говорили, что ни за какое золото бы не вернулись туда.

Граф выглянул из-за пропахшего приятными ароматами пергамента и прищурился. Вицеллий лишь повел плечами.

— За тридцать лет там сменилось несколько поколений, мне ничего не угрожает в Золотом городе.

— Ну… С Вашей славой… — Юлиан покачал головой. — Я бы не советовал рисковать.

— Я отпускаю Вицеллия в Элегиар, Юлиан, — Мариэльд ласково улыбнулась. — И хочу, чтобы туда поехал и ты.

— Я? — тут уж граф не на шутку удивился и взметнул ввысь брови. — Матушка, уж мне-то зачем в Элегиар?

— Ты сам грезил увидеть воочию Золотой Город.

— Но как же Вы?

— А я как раз собиралась навестить Амелотту в Лоракко и вместе с ней отбыть на суд Лагота.

Юлиан нахмурился, но в его глазах зажглось любопытство, которое медленно нарастало.

— Мне туда небезопасно ехать.

— Представься другим именем, — Мариэльд вздернула тонкую бровь от такого понятного решения. — С Вицеллием, как опытным проводником, твой путь будет безопасным.

Старейшина заложил руки с письмом за спину и стал мерять комнату энергичными шагами.

— До Элегиара дорога займет полтора месяца. Неизвестно, сколько мы пробудем там с учителем. Итого, я буду отсутствовать минимум сезон, матушка. Графство останется без управления очень долго!

— Ты решил основную проблему Ноэля с Левиафаном, мой любимый сын. А уж ярмарку они как-нибудь проведут и без нас, — глаза женщины смеялись. — Я не для того создала Плениумы в городах, чтобы потом следить за каждым их шагом и бояться покинуть Ноэль. Справятся.

Юлиан молчал.

— Либо, если ты отказываешься, езжай со мной к Амелотте — она будет рада видеть нас обоих. А затем отправимся на суд Лагота.

Это поставило жирную точку в лишь зарождающемся споре. Граф невольно поморщился от упоминания о герцогине Лоракко. Та навещала свою давнюю подругу десять лет назад и капризностью, напыщенностью и снобизмом утомила весь особняк. Ехать к этой высокомерной особе Юлиан не желал. К тому же, вероятно суд для Лагота обернется не в его пользу, а граф, при всем неодобрении его поступков, не хотел голосовать против товарища и видеть его смерть.