Высшая школа Заучек - Натали Мондлихт

Макса с огромным алым пятном под ним. Меня наполнял страх, усталость, в конце концов ненависть к тому манипулятору, который это всё затеял.

Вынырнув в реальность, увидела маленькую, почти незаметную трещинку на стекле там, где я только что прислонялась щекой. Колупнула её ногтем здоровой руки, но всё держалось намертво. Тяжело вздохнула.

Вдруг за небольшим шумом и странной вознёй, не напоминавшей то, что я слышала до этого, воцарилась полная, глубокая тишина. Это могло означать лишь одно — скорее всего мои защитники проиграли и вряд ли находятся в сознании. Выяснять свои догадки я не собиралась. Да и времени сооружать верёвки уже не было. Сейчас отсчёт шёл на секунды. Если я не успею позвать на помощь — погибнем все. Никто и не узнает, куда мы исчезли.

Выхватив стилус, быстро начертила в воздухе защитное заклинание для тела, которое мы тренировали чуть ли не каждый день с Иллиасом, и снова в отчаянии всем корпусом приклеилась к тому самому месту у окна, что и раньше.

Бушевавший внутри коктейль эмоций сотворил невозможное: стекло осыпалось, не причинив мне, тем не менее, никакого вреда — защитное заклинание работало. В это же время кто-то вбежал в комнату, громко крикнув «Стоять!», но было уже поздно. Я сиганула в окно без оглядки, заорав напоследок что мочи «Помогите! Стража! Убивают!» и, нелепо бултыхнувшись в воздухе, быстро свалилась в высокую траву.

От магического перенапряжения в глазах на миг потемнело, а левая нога очень странно вывернулась при приземлении. Но времени разбираться, сломано ли что-то у меня, просто не было. К тому же, боль в руке достигла предплечья и была такой адской, что на её фоне я больше ничего остального и не чувствовала. Главное — я жива. И, как оказалось, даже могу двигаться.

Еле отлепившись от слишком заросшего газона, не оглядываясь, я, как мне казалось, с залихватской скоростью ( а на самом деле, медленно прихрамывая), добралась до калитки. За спиной на заднем плане слышались крики с высоты третьего этажа «Стой! Да стой же, дурочка!», «Лерания!», «Вот упрямая!» и так далее. Я не обращала на них внимания, хоть они и казались мне очень странными, да и голос вызывал смутные ассоциации. Однако, в этом мире всё возможно. А имя моё нападавшие явно знали.

Нет, отвлекаться нельзя. Я ответственна за наши жизни. Надежда, что парни ещё дышат, вселяла в меня неимоверную силу. Я постараюсь совершить ради них невозможное, так же, как они защищали меня до последнего. Поэтому передо мной маячила только одна цель — заветная калитка.

Наконец открыв её, облегчённо вздохнула. Зря! Чьи-то руки тут же по-хозяйски легли мне на талию, удерживая от дальнейших попыток сбежать. Всё! В таком состоянии я не боец! Одинокая слеза скатилась по щеке.

И всё же, я использовала последнюю возможность и оплошность моего врага — не закрытый рот, заорав, что та сирена:

— Помогите! Стража! На нас напали!

Больше мне не дали сказать и слова, развернув к себе и закрыв рот поцелуем. Поцелуем?! Я чуть не задохнулась от такой наглости. Здоровой рукой начала отбиваться от насильника. И желая откусить ему язык, уже приготовилась сцепить на нём свои острые зубки.

Слава Богу, я не успела воплотить план в реальность. Потому что узнала парня. Его манеру мягко и одновременно так сильно удерживать в своих объятиях, его сводящий с ума запах. И поцелуй. В подтверждение моих мыслей знакомый, всегда вызывающий трепет взгляд прожёг насквозь, а краем глаза я уловила блеск серёжки — кинжала.

Да это он. Иллиас! На меня снизошло всеобъемлющее облегчение. Значит всё будет хорошо. Я точно знаю! Напряжение покинуло моё тело, и я обмякла, как тряпичная кукла, лишившись кукловода.

Поняв, что тактика сработала, он подхватил меня на руки, а дальше я просто не помню. И к огромному неудовольствию моего тренера со своеобразными методами воспитания, его нравоучений я уже не слышала.

Очнулась только в палате корпуса целителей, а увидев укоризненный взгляд Ферии, счастливо улыбнулась.

ГЛАВА 11

К моему облегчению, в палате мы с Ферией оказались одни. Выслушивать упрёки остальных пока была не готова. Да и проанализировать произошедшее не помешало бы. При появлении Иллиаса я была настолько рада его видеть, что совершенно не задумалась, откуда он узнал, что нужна помощь, каким образом объявился в том жутком доме и каков его интерес.

Перво-наперво поинтересовавшись у Ферии о трио, сопровождавшем меня, и узнав, что с парнями всё хорошо, я с облегчением откинулась на подушки. А целительница укоризненно покачала головой.

— Лерания, ты побила рекорд по посещаемости лечебного корпуса, — вздохнула тем временем девушка. — Попытайся хоть иногда быть чуточку осторожнее.

Я сделала вид, что меня очень заинтересовал узор на одеяле, обводя крупные завитки пальцем. Замечание было справедливым.

— Ты поставила на уши всю Школу. Пришлось искать представителя рода, под охраной которого ты находишься. А ведь разрешение на оказание лекарской помощи, заверенное представителем рода, всегда должно быть у тебя с собой, ну или хотя бы данные этого представителя на твоём артефакте вызова. Но у тебя ничего из этого нет, как можно быть такой беспечной? — потёрла виски Ферия. — Хорошо, что Анхелия сама прибежала в целительский корпус, как только узнала обо всём этом переполохе, и мгновенно дала разрешение на более усиленное лечение. Ты знаешь, что могла просто не дотянуть до утра? Я бы ничего не смогла сделать.

Только сейчас я поняла, как тяжело дались ей эти часы и насколько уставшая сейчас Ферия.

— Извини, — я чувствовала неподдельное раскаяние. Да, я действительно не знала о таких тонкостях, но могла бы узнать побольше о родовом артефакте, а не нахвататься поверхностных данных из бульварных газет.

— Ладно, надеюсь ты прониклась последствиями своих неосторожных и необдуманных действий. Тем более у тебя будет время обдумать всё как следует. Несколько дней проведешь здесь. Остаточные явления «смертельного греха» наблюдаются минимум дня три, а то и неделю.

Вот это влипла. Я же столько не продержусь в режиме ничегонеделанья. Но, как бы не поразила новость о долгом постельном режиме, мозг зацепился и за ещё одну интересную информацию.

— Ферия, а что такое «смертельный грех»?

— Посмертное проклятие. Оно настолько сильное, что никакие защитные артефакты, в том числе и родовые, не помогут.

— То есть, должен проклясть тот человек, который умирает, что ли? — поражённо спросила я.

— Да, ты всё правильно поняла. Ладно,