Островитяне - Наталья Андреева

На второй год Маша опять не поступила в театральное училище, не поступила и на третий. Продолжала днем работать гардеробщицей, вечерами ходить в валютные бары, копить денежки и обрастать связями. Из вредных привычек пристрастилась только к курению, но алкоголь употребляла умеренно, только ради того, чтобы поддержать компанию. Фильм «Красотка» был ею давно уже выучен наизусть. Маша Галушка ждала своего миллионера и старалась не утратить свежести.

С седьмого раза она поступила-таки в театральное училище.

— Маша Галушка? — спросил председатель приемной комиссии, взяв в руки ее документы. И на этот раз не улыбнулся.

— Именно.

— А я вас запомнил. Хотя вы и изменились. Очень.

Теперь перед ним стояла столичная штучка, стильная, уверенная в себе девушка с белоснежными кудрями и умело подведенными глазами.

— Да, вы изменились, — повторил председатель и вновь посмотрел в ее документы.

— Я старалась.

— Все еще хотите сменить фамилию?

Маша скромно опустила глаза, выражая полное согласие.

— Сколько вам лет? — спросил председатель.

— Двадцать четыре.

— На следующий год тоже собираетесь поступать?

— Да.

— Следующий будет последним. Вам исполнится двадцать пять. Что собираетесь делать?

«Ждать своего миллионера», — хотела ответить Маша. Но промолчала.

— Ладно. Что будете читать?

— Как всегда.

Она отступила на два шага и сказала:

— Крылов. Басня. «Стрекоза и муравей».

Оценив ее «муравьиное» упорство, председатель сделал протекцию. Остальное Маша оплатила согласно тарифу. Теперь она уже приходила по утрам не в гардероб, а в студенческую аудиторию. Но голова от успеха не закружилась. Она ведь все еще не сменила фамилию.

Через десять лет после своего приезда в Москву Маша внесла деньги за однокомнатную кооперативную квартиру. Девушка она была бережливая, и друзья у нее были влиятельные. Словом, сложилось. Она стала москвичкой. Немногие студенты могли похвастаться тем, что имеют отдельное жилье, так что на последнем курсе Маша Галушка стала фигурой заметной. А перед тем, как «завязать» она решила купить машину. Влиятельные друзья помогли, и вот Мария Галушка поехала на новенькой «шестерке». Теперь от женихов отбоя не было!

О ее побочном заработке никто не знал. Сама Маша намекала на то, что фарцует. Отсюда и модные тряпки плюс немалые деньги. Через нее можно было достать все, потому верили: девушка живет перепродажей дефицитных вещей. Она по-прежнему была не капризна, на любые приглашения откликалась охотно и никогда не ломалась. Решив, что пора выходить замуж, Маша вновь разобрала по статьям претендентов на руку и сердце. Подходящего миллионера под рукой не оказалось и со вздохом сожаления Маша согласилась на вариант выпускника того же театрального училища, коренного москвича, жителя большой коммунальной квартиры, обладателя траурных черных глаз и чарующего голоса. И фамилия у него была подходящая: Романов. Так Мария Галушка стала почти что царственной особой. Супруг, прихватив тапочки и зубную щетку, переехал в ее кооперативную однокомнатную квартиру, и семейная жизнь началась!

Устраивать свои дела она умела. В отличие от многих выпускников, после вручения диплома Мария Романова не осталась без работы. Она «достала» распределение в один из столичных театров. Не в самый престижный, куда билеты продавались из-под полы и стоили бешеных денег, и на роль «кушать подано», но другим и того не досталось! Маша была уверена: остальное уже — дело техники. Карьера ее потихоньку двигалась. Характер у девушки был очень удобный. Она не рвалась на роль примы, дабы не случилось провала, но и опять же своего не упускала. После «кушать подано» появились роли второго плана, небольшие, но заметные. И мужа она двигала, пока хватало сил. Но брак оказался неудачным. Супруг был далеко не Ричард Гир, и, увы, не миллионер! Растяпа, размазня, распутник… Она не уставала подбирать эпитеты, обличая супруга.

— Навязался на мою шею! — в сердцах кричала Маша.

Супруг скандалить не умел. Огромные траурные глаза не мигали, когда он смотрел на кормилицу-жену. Можно было подумать, что это святой! Но Маша прекрасно знала о его многочисленных романах. Муж не пропускал ни одной юбки, был не дурак выпить и не умел экономить деньги. Сама была не без греха, но всему есть предел! Не может же человек целиком состоять из одних недостатков! Через три года ее терпение лопнуло, вещи ненаглядного были выставлены за дверь. Квартира и машина остались ее неделимой собственностью, а приобретенную в результате сделки под названием «законный брак» фамилию Маша возвращать не собиралась.

Ей исполнилось тридцать лет, она по-прежнему была в прекрасной форме, но жизнь вдруг начала стремительно меняться. В начале девяностых в стране наступили перемены. Актеры изо всех сил кинулись на заработки: денег в театре катастрофически не хватало. Людям теперь было не до зрелищ — добыть бы денег на хлеб насущный! Маша заметалась. Куда? Назад, в древнейшую профессию? Поздно. Конкуренция была такая, что ей теперь не выдержать. Молодая поросль заполонила все. Деньги на банковском счету обесценились, твердая валюта давно закончилась. Пока играла «кушать подано», надо было на что-то жить. Да и содержание законного супруга требовало немалых затрат. Сделав подсчеты, Маша пришла в уныние. Для нее настали тяжелые времена.

Какое-то время ей приходилось очень туго. Крутилась, как могла, перебивалась случайными заработками, никакой работой не гнушалась, но по-прежнему едва сводила концы с концами. Она уже была близка к отчаянию, когда удача вдруг улыбнулась. Та самая удача, которую Маша ждала в юные годы, но так и не дождалась.

…Встретились они в театре, на премьере. Наконец-то Марии Романовой выпала Роль! Вторая по значимости в спектакле, который обещал стать событием сезона. Она никогда не считала себя хорошей актрисой, но делала свое дело добросовестно, с полной отдачей. Так она делала все, даже тогда, когда занималась валютной проституцией. И вот ее труд был вознагражден. Глядя на Машу на генеральном прогоне, модный режиссер бормотал:

— Недурственно. Весьма недурственно.

Она почувствовала: карьера пошла в гору. Времена, правда, не лучшие, но не вечно же так будет продолжаться? Все утрясется, зритель снова пойдет в театр. Ей еще так мало лет! Раньше, во времена скитаний по валютным барам, Маша считала, что тридцать — это конец света, выход в тираж. Теперь же думала — все только начинается. Во время поклонов душа ее пела. Вот он, звездный миг! Виват Марии Галушка-Романовой!

А потом в гримерку вошел он. В первый момент сердце екнуло и по всему телу разлился ледяной холод. Вон она, расплата! Этот немец — один из ее прежних клиентов! Судьба уже сводила их, когда гардеробщица Мария Галушка промышляла валютной проституцией. Сейчас он устроит скандал на весь театр и карьере конец! Маша сидела ни жива ни мертва, губы дрожали.