Няня для тирана - Ая Кучер

— Присядь. Нас ждёт долгий разговор.

Весь гнев на девушку исчезает под её перепуганным взглядом. У меня внутри горит чувство, что меня предали, она обманула, подвела. Мозгами, блять, понимаю, что она работала, выполняла задание. Она же даже не знала меня, с хера ли ей отказываться ради меня? Сами постоянно так делали. Я, блять, понимаю! А от обиды избавиться не могу.

От обиды! Как чёртов пятилетка.

Арина забирается на кровать, упираясь в деревянную спинку кровати. Поджимает ноги к себе, садясь по-турецки. Я устраиваюсь возле неё на краю. Ловя мой взгляд, девушка накидывает сверху тёплое одеяло.

Малышка, ты конечно горяча, но думать не только о сексе я ещё могу. Пока ещё.

— У нас с ребятами проблемы, — признавать это сложно, невозможно. Блять, мы столько лет вместе. Даже когда разошлись на два года — всё равно, блять, были ближе, чем сейчас. — Не могу понять, что происходит и поэтому мне нужна была информация о том, что они делают. Поэтому я решил обратиться к человеку, который хорош в сборе инфы.

— Харукан? — девушка начинает понимать и слегка улыбается. — Это ты? Ты нанял Игоря, чтобы следить за Кириллом и Верой.

— Блять, я говорил Игорю не раскрывать его имя. Крыса. Но да, это я его нанял. А он нанял тебя.

— Он не нанимал, — теребит край пододеяльника, находя там что-то интересное. Кривиться, но потом продолжает: — Когда нанимают, ты можешь отказаться.

— И почему ты не могла? — я напрягаюсь. Девушка не выглядела счастливой от шпионажа, которым занималась.

У каждого, кто чего-то добился, были верные шавки, которые не могли отказать хозяину. Кто-то держал страхом, кто-то деньгами, кто-то слепой верностью. Моя правая рука — Миха — сам признавал, что шавка, потому что я когда-то спас его жизнь. Он был верен и честен.

— Арин, почему ты не могла отказать ему?

— Потому что, по сути, моя жизнь принадлежит ему.

И она начинает говорить. Сухо, без истерик и эмоций, просто излагает факты. Как её выперли из дома, как денег не хватало и как появился Игорь. Как помог ей деньгами, работой. Как подарил квартиру, чтобы она могла жить там с сыном.

— Нравилось ли мне это — нет, это поганое чувство, когда ты сближаешься с человеком, а потом видишь, как его бизнес рушиться. Но он постоянно просил о «маленьких услугах» и я не могла отказать ему.

— Он просил о чём-то ещё?

Я не могу произнести в слух о том, просил ли он её трахаться с кем-то ради инфы. Я, блять, не понимаю, что меня волнует больше — спала ли со мной Арина ради дела или не сломал ли это ублюдок её окончательно. Девушка и так была награни, когда оказалась совершенно одна, а он только подливал масла в огонь своими делами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет! Я ни с кем не спала. Я может и крыса, но не шлюха. Игорь никогда не просил, знал моё мнение. Но честно? Я не знаю, как спасалась бы от него, если бы он попросил о такой услуге. Игорь сказал тогда, что покупает мою верность. И я постоянно доказывала её ему.

До этого дня.

Арина не смотрит на меня, уткнувшись вниз.

Она могла попросить Игоря, сдать ему меня, рассказать всё, что происходит. Но умолчала, сохранила мою тайну. Так ещё и рассказала мне, не случайно проговорилась, а обдуманно поделилась всей инфой. Боялась, что я убью за такое, но говорила.

Почему?

— Херовый из тебя шпион, — произношу единственное, что приходит в голову.

— Почему? — оскорбилась что ли?

— Вере ничего не рассказывала, Игорю тоже. Чем же ты занималась?

— Пыталась не дать тебе разбить моё сердце.

Арина морщиться от того, как пафосно звучат эти слова. Да пафосно и театрально. Но от этого становится легче. Значит, она действительно что-то испытывает ко мне.

— Ты бы правда убил меня? Если бы я работала на того Игоря?

Вопрос выбивает землю с-под ног. Проблема в том, что я, блять, не знаю. Должен был бы. Узнать, допросить, разозлиться. Достать всё, что хранилось в её голове и избавиться от ненужного свидетеля.

Сука. Я делал так много раз. Все знали, что предателей моя четвёрка не жаловала и нужно было быть преданным. Нужно быть готовы к смерти, если решишь быть врагом.

— Мне бы следовало. Но это ты.

Я тянусь к ней за поцелуем, но Арина отклоняется.

— Клык, я не смогу так. Дай мне время, хорошо? Это слишком, убийства, твоя работа, всё что происходит. Я не была готова к такому.

Она обнимает себя руками и не даёт прикоснуться. Сдерживает слёзы, не желая показывать слабость. Но по побелевшим пальцем видно, насколько сильно она сжимает кожу, успокаиваясь.

— Знаешь, это глупо. Но я сегодня утром подумала, что может стоит дать нам шанс? И придумала такую глупость, как условность. Если день пройдёт хорошо, то тогда не буду мешать самой себе. Буду делать то, что хочется. Восемнадцать часов, глупость какая, что может случиться. А в итоге у нас ссоры, убийство Баширова, выяснения отношений. Ты за восемнадцать часов вывернул меня наизнанку.

— Я, так понимаю, что твой тест я не прошёл.

Старинные часы в гостиной выбивают полночь.

Клык

— Восемнадцать часов, — повторяет Арина. Она усмехается и шатает головой. — Видимо судьба доказывает мне, что мне просто не суждено стать счастливой.

Я взрываюсь.

— Я простил тебе шпионаж! А ты не можешь простить мне то, что я не такой идеальный.

— Клык, да мне плевать, финансист ты или преступник! — она выглядит злой, смахивает волосы с лица. И да, тот огонёк, который сводил меня с ума тоже появляется. — Или то и другое. Мне не за что тебя прощать. Но я не смогу простить себя, если подпущу тебя ещё ближе. Я только что предала человека, который помогал мне пять лет. Из-за тебя предала.

Она смотрит прямо мне в глаза. Там ни капли отвращения или ненависти. Карий цвет полон страха и непонимания. И грёбанной надежды.

— Арин, ты обещала не лгать мне.

— Я не лгала. Может утаивала, но ты не спрашивал шпионю ли я для кого-то ещё. А про Веру правду говорила.