Любвеобильный джек-пот - Галина Владимировна Романова

– Мишаня!

– Да?! И чего он?!

– Уходит! Пошел к лифту!!!

Через минуту на площадке послышалось отчетливое шипение раздвигающихся дверей. И следом – убывающий гул спускающегося на первый этаж лифта.

– Уф! Все! Кажется, пронесло! – выдохнула Лия, отрываясь от дверного глазка.

Гольцов щелкнул выключателем, включая свет, и, сильно щурясь, с явным неудовольствием поинтересовался:

– Мы, что же, так и станем всегда от него прятаться?

– Да нет же, нет! Ну что ты злишься, Дима! – Лия неожиданно для самой себя подскочила к нему и ткнулась губами в его колючий подбородок. – Все будет совсем по-другому. Просто не хочу я сейчас никаких объяснений с ним! Знаешь, какая это зануда! Начнет приставать и к тебе тоже.

– А ко мне-то чего приставать? – Его недовольство испарилось, словно и не бывало, а руки, словно ждали команды, снова сцепились на ее спине.

– Ну... Там, я не знаю... Про планы твои относительно меня. Про твое прошлое непременно вспомнит и начнет меня предостерегать. Нет! Я устала настолько сильно, что выдерживать еще и его выше моих сил!

– А меня? Меня выдерживать готова?! – Гольцов опять впился пальцами в ее голую кожу под свитером.

И снова обжигающий выдох ей в лицо, и снова ненормальный скачок в его сердце, отдающийся рикошетом во всем ее теле. Не устань она так смертельно, наверное, все и случилось бы прямо там, у стены в прихожей. Но устала, смертельно измучилась. Ноги подгибались и отказывались держать. Руки казались ватными и то и дело сползали с Димкиной шеи и падали вдоль тела. Наваждение просто какое-то...

– Дима, Димочка мой! – восторженно выдохнула она, чуть приоткрывая глаза и наблюдая за его длинными ресницами, черными стрелками лежащими на щеках. – Идем в комнату, пожалуйста! Я сейчас упаду точно!

Он тут же подхватил ее под коленки и понес куда-то в темноту. Что-то задевал плечом, что-то с грохотом пинал, обо что-то споткнулся пару раз, но упорно нес ее вперед, не переставая целовать по дороге. Они продолжили целоваться и в его спальне. Судорожно, торопливо, смешно сталкиваясь языками и спешно стаскивая друг с друга одежду.

– Я свет включу, лапунь... – выдохнул Гольцов, почти заикаясь.

– Зачем? Не нужно, – она запаниковала, вспомнив, как помогла ей прошлой ночью темнота.

– Хочу видеть тебя, Лиечка моя. Хочу видеть тебя!

Не спрашивая ее ни о чем больше, он подтащил ее к выключателю и щелкнул им. Под потолком вспыхнуло восемь хрустальных рожков, причудливо изогнувшихся в разные стороны. Все резко обозначилось сразу в комнате. Два шкафа вдоль стены с огромными зеркалами, в которых они сейчас оба отражались. Полураздетые, взлохмаченные, с раскрасневшимися лицами и лихорадочно блестевшими глазами. И еще в этих зеркалах отразилось незашторенное окно с открытой форточкой. Гладильная доска с перекинутыми через нее его брюками. И еще широченная кровать Гольцова, накрытая невесомым небесно-голубым шифоновым покрывалом. А на этой кровати...

Господи, им сразу показалось, что они оба сошли с ума. Даже зажмурились одновременно и одновременно потом вытаращились на то, что сейчас лежало поперек этой кровати. Правильнее не на что, а на кого.

– Это она? – Лия поперхнулась, выговорив, отвернулась и тут же снова повернулась, уставилась и снова спросила: – Это она, Дима?!

Он не отвечал. Он просто глядел на мертвую женщину, лежащую сейчас в его постели, и сам с каждой минутой все больше становился похож на покойника. Потом в какой-то момент опомнился. Отошел поспешно от Лии на пару шагов и неловкими движениями принялся поправлять на себе одежду. Застегнул рубашку, опустил задранный до подмышек джемпер, заправил все в штаны и тут же замер – руки по швам. Все это молча, не отводя глаз от кровати. Правильнее – от тела, что на ней сейчас лежало.

Лия пришла в себя несколько быстрее. Она пригладила волосы. Одернула на себе свитер, застегнула джинсы. И, кашлянув, для смелости, шагнула к кровати.

– Не подходи! – сорвавшись на фальцет, потребовал Гольцов, не двигаясь с места. – Не подходи! Не нужно! Милиция... Нужно вызвать милицию... Тут могут быть отпечатки!

– В прошлый раз были? – насмешливо обронила она, вопросительно поднимая брови.

И откуда столько сил у нее взялось, кто бы сказал. Ни истеричного страха, ни паники, ни гадливости, ничего. Трезво, сдержанно и почти хладнокровно. Мутило немного от того, сколько крови натекло на покрывало из разбитой женской головы, и только-то. Это потом она уже сообразила, часа два спустя, почему была так выдержанна.

Она была уверена в его непричастности, вот! Димка всю ночь и весь день провел с ней и никуда не отлучался. Выходил поутру к себе принять душ, но это...

Это ничего не значило. Тот, кто сотворил ужасное с бедной женщиной, сотворил это с ней не так давно. Кровь даже еще не успела засохнуть. Пришлось, да, пришлось ей тронуть ее пальцем. А что было делать, если тут же полезли в голову поганые мысли о том, что Гольцов мог убить бедняжку поутру, когда ушел к себе принимать ванну!

Нет. Женщину ударили недавно. Тело было теплым и...

– Димка! Она жива!!! Она жива, слышишь, – хвала Всевышнему, Лия рассмотрела еле заметное биение пульса на ее шее. – Дай мне зеркало или стекло какое-нибудь, быстро!

Гольцов продолжал стоять, как пригвожденный к полу.

– Тьфу ты, черт! – в сердцах воскликнула Лия, стянула с руки часы и поднесла их стеклышком к залитым кровью губам. Стеклышко тут же отпотело. – Не стой, Гольцов, идиотом! Быстро вызывай «Скорую», ну!!!

Ее сердитый окрик немного привел его в чувство. Он не бросился, нет, просто вышел из спальни. Вернулся через мгновение с телефонной трубкой. Быстро набрал 03 и вяло продиктовал адрес, добавив после тяжелого вздоха, что произошло убийство. Лия лишь головой покачала. Потом таким же безжизненным голосом Гольцов вызвал милицию. И сел затем в угол на крохотную мягкую табуреточку, и замер там, глядя себе под ноги.

– Дима! – громко окликнула его Лия, в очередной раз удостоверившись, что женщина жива. – Она дышит, слышишь! Она не убита! Да очнись ты, мать твою!

– Не ругайся, тебе не идет. – Гольцов болезненно сморщился, по-прежнему не поднимая глаз.

– Это Марта, Дим? – спросила она лишь для того, чтобы заставить его говорить.

Она и сама догадалась, что это она. По блондинистой головке догадалась и по совершенно безупречной фигуре – женщина на кровати Гольцова лежала абсолютно голой.

– Она, – кивнул он потерянно, потом вдруг всхлипнул и через мгновение зашелся глупым квакающим каким-то смешком. – История повторяется, Лия! Все снова и опять!.. Они сейчас приедут и снова заберут меня... У меня в кровати мертвая женщина. Все как в прошлый раз...

– А вот и нет, Гольцов, – запротестовала Лия, к ужасу своему осознав, что в чем-то он и прав. – В прошлый раз девушка умерла от передозировки. Почему ты заставляешь меня говорить тебе об этом?! Ты же знаешь, что не был виноват в ее смерти! Как не виноват в том... что... что в твоей кровати лежит сейчас совершенно голая Марта!!! Дима! Посмотри на меня, живо!!!