Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости - Сэм Вонг

Что может являться причиной этой разницы? Активные нейроны выделяют факторы роста, известные как нейротрофины, которые стимулируют аксоны и дендриты увеличивать свои отростки и даже создают новые. Как мы уже говорили, выделение нейротрофинов — основополагающий момент в раннем развитии. Кроме того, активное использование нервной ткани может привести к ее ускоренному росту в более позднем возрасте. Новые нейроны периодически рождаются и у взрослых, причем чаще всего это происходит в гиппокампе. Мы не знаем точно, насколько увеличение размера и количество нейронов влияет на функционирование, но можно предположить, что оно тоже улучшается.

Это приводит нас к одному из основных вопросов нейрофизиологии: что именно меняется в мозге, когда мы что-то выучиваем? Сложность в том, что лишь некоторые изменения можно увидеть, когда мы смотрим на всю структуру мозга. Но новая информация, скорее всего, сохраняется в виде изменений силы связей между нейронами и. самих связей. Эти изменения не обязательно влияют на величину мозговой структуры, как не меняется размер листа бумаги после того, как на нем что-то написали. Именно поэтому измерение величины мозговых структур — это довольно приблизительный и непрямой путь к постижению их возможностей.

Первой причиной, заставившей исследователей начать изучение гиппокампа, стало то, что он участвует в пространственном ориентировании у животных и у людей. При движении по лабиринту определенные нейроны гиппокампа крысы активизируются, только когда она оказывается в конкретном месте. Поскольку гиппокамп крысы содержит миллионы нейронов, каждое место в лабиринте ассоциируется с сотнями или тысячами нейронов, активизирующихся, когда крыса туда попадает. Взятые вместе, все нейроны гиппокампа, активные и нет, создают карту из пространственных клеток, на которой определенные нейроны отмечают, где находится крыса.

Тот же феномен был обнаружен и у людей во время видеоигр, которые очень напоминают то, чем ежедневно занимаются лондонские таксисты. Запись индивидуальных нейронов у людей обычно не производится, поскольку для этого требуется вскрытие черепа, но оно проводилось у людей с жестокими приступами эпилепсии. Этим пациентам часто вживляют электроды, чтобы определить место в мозге, где начинаются судороги, а затем удалить его, не повредив при этом соседние области, необходимые для нормального функционирования. Исследователи используют эту возможность, чтобы проследить за активностью нейронов во время игры пациента в видеоигру, в которой нужно добраться до разных мест назначения в придуманном городе, — что-то вроде очень скучной версии игры «Grand Theft Auto» без банд, преступлений и секса.

Так же, как и у крыс, в гиппокампе виртуальных водителей есть пространственные клетки. Например, некоторые клетки активизировались, когда игрок оказывался перед аптекой, но оставались пассивными, когда он находился перед бакалеей. Специфическая реакция клеток на •различные воображаемые местоположения начиналась после нескольких игр. Как это все образовалось так быстро? Возможно, в нашей голове уже находится что-то вроде пустой карты, ожидающей связи с реальными местами, которая является первым этапом обучения ориентированию в новой местности, — подобно водителю, ездящему по городу на скутере с картой в руках.

Помимо участия в формировании памяти на места, гиппокамп принимает активное участие и в процессе декларативной памяти (запоминание фактов и событий). Например, если вы помните поездку на такси по Лондону, описанную выше (а мы надеемся, так и есть), вы используете декларативную память. Канадский психолог Бренда Милнер первой оценила важность гиппокампа и соседних структур для этой формы памяти. В 1950-х она осматривала пациента НМ, перенесшего операцию с целью излечения от эпилепсии. Подобно активности мозга пациентов, игравших в видеоигры про водителей такси, припадки НМ начинались в гиппокампе или соседней области — височной доле коры головного мозга. Однако в то время еще не записывали активность перед операцией. Доктора знали только то, что судороги часто начинались в височной доле или гиппокампе. Поэтому они просто полностью удалили эти структуры.

После операции судороги у НМ действительно стали гораздо реже. Он мог вести разговоры, решать логические задачи и вести обычный образ жизни. Но вместе с тем у него появилась странность: он потерял способность помнить события уже через пять минут после того, как они произошли. Милнер много раз тестировала его несколько месяцев. Он хорошо выполнял задания и даже улучшил свои показатели после ряда повторов. Однако он не мог формировать новые воспоминания о событиях или людях. Например, каждый день он здоровался с Милнер так, будто видел ее впервые.

Милнер и другие нейропсихологи в конце концов заключили, что височные структуры необходимы для формирования декларативной памяти. Проблемы, с которыми столкнулся НМ, теперь стали заметны у многих людей после вызванных инсультом нарушений височных структур мозга, в том числе — гиппокампа.

Миф. Восстановленная память

Воспоминания нельзя «проиграть» подобно кассете или компьютерному файлу. Они хранятся в застенографированном виде, разделенные на краткие кусочки, в которых остается только то, что наш мозг считает важным, — все неинтересные подробности удаляются. Как мы уже говорили, наш мозг придумывает некоторые подробности для того, чтобы создать более связную историю (см. главу 1). Иногда это приводит к трагедиям.

На волне скандальных случаев 1980-х и 1990-х годов социальные работники и терапевты стали выявлять «подавленные воспоминания» детей, столкнувшихся с жестоким обращением. Эти истории вышли на поверхность после того, как интервьюеры постоянно задавали наводящие вопросы, а самые интересные ответы награждались повышенным вниманием. В Манхэттен-Бич, штат Калифорния, в судебном процессе утверждалось, что сотни детей из дошкольного учреждения Макмартин подверглись сексуальному насилию, а некоторые — в несуществующей сети подземных тоннелей. Эти невероятные истории привели к длительной судебной тяжбе и к несправедливому заключению сроком на пять лет Рэя Бакли, директора детского учреждения.

Дополнение воспоминаний — хорошо изученный феномен. В одном эксперименте исследователи спрашивали людей, где те находились, когда узнали о взрыве космического шаттла «Челленджер». Через несколько лет ответы тех же людей отличались от данных, полученных сразу после взрыва, что позволяет говорить о придумывании людьми правдоподобных объяснений, когда они не помнят, что происходило. Исследователи стимулировали возникновение ложных воспоминаний и в лабораторных условиях. Например, если вам показали список слов с похожим подтекстом — мороженое, мед, леденец, печенье, конфета, шоколад, — а позднее спросили, было ли в этом списке слово «сахар», велика вероятность того, что вы с уверенностью ответите утвердительно. Это пример дополнения, при котором был сделан разумный вывод, что определенное событие вполне могло иметь место, хотя его и не было.

Неустойчивость памяти подыгрывает и другому общепринятому мифу, восходящему к учению Зигмунда Фрейда. Он предполагал, не имея на то надежных оснований, что травматические события подавляются и затем становятся недоступны сознанию. Эта концепция стала такой популярной, что многие верят в нее и сегодня — даже те, чья профессиональная деятельность связана с психическим здоровьем. Однако для подобного подавления не существует практически никаких научных подтверждений. Слабость этой теории подробно описана в работе психолога Дэниэла Шактера «В поисках памяти». Глубокий травматический опыт забывается, только когда травма ведет к потере сознания или к повреждению мозга или если опыт произошел с человеком в слишком юном возрасте, чтобы он мог сформировать долговременные воспоминания (этот процесс начинается в возрасте 3—4 лет). Большинство исследователей памяти согласны с тем, что восстановление потерянных травматических воспоминаний происходит чрезвычайно редко.