Тэтчер. Великие личности в истории - Андрей Галушка

Тем не менее симпатия к уморившим себя голодом республиканцам увеличила поток пожертвований в сундуки ИРА из Америки и улучшила отношение католиков Северной Ирландии к Шинн Фейн. На выборах в ассамблею провинции в 1982 году партия получила 10 % голосов. В следующем году ее лидером стал Джерри Адамс, создатель стратегии «бюллетень и автомат». А еще через год ИРА осуществила свою наиболее дерзкую операцию.

12 октября 1984 года в 2 часа 54 минуты после полуночи в Grand Hotel в Брайтоне взорвалась десятикилограммовая бомба. В гостинице на время ежегодной конференции Консервативной партии остановились члены британского правительства. Целью террористического акта было физическое уничтожение премьер-министра Соединенного Королевства Маргарет Тэтчер и как можно большего числа министров ее кабинета. Эта цель была почти достигнута. Почти — но не совсем.

В воспоминаниях Маргарет Тэтчер писала: «Я сразу же поняла, что это бомба, возможно, две бомбы, большая и за ней меньшая — но на той стадии я не знала, что взрыв произошел внутри гостиницы. Оконное стекло в моем кабинете было разбросано по ковру. Но я думала, что это может быть бомба в автомобиле снаружи. …Соседняя ванная комната была более серьезно повреждена, хотя худшее, чему бы я подверглась, если бы я была там, это мелкие порезы. Желавшие убить меня поместили бомбу не в том месте».

Впрочем, Алан Кларк в своем дневнике записал: «Г-жу Т. спасла судьба (портфель Штауффенберга!), так как она была в ванной. Если бы она находилась в спальне, она бы погибла». Погибло 5 человек, еще 34 было ранено. Маргарет Теббит, жена бывшего министра занятости Нормана Теббита, друга и соратника Тэтчер, была парализована на всю жизнь.

Тэтчер, в силу своего непреклонного характера, решила, что конференция обязана продолжаться. Она быстро переписала речь, которую должна была произнести в этот день. «Я знала — более важным, чем все, что бы я ни сказала, был сам факт, что я, как премьер-министр, все еще в состоянии сказать. Я не останавливалась подробно на случившемся. Но я постаралась подвести итог всем нашим чувствам».

Премьер-министр заявила: «Бомбовая атака … была попыткой не только внести замешательство и прекратить нашу конференцию. Это была попытка нанести удар по демократически избранному правительству Ее Величества. Вот масштаб деяния, с которым мы столкнулись. И тот факт, что мы все здесь присутствуем, потрясенные, но собранные и решительные, это знак не только того, что нападение не достигло успеха, но и того, что любые попытки уничтожить демократию с помощью терроризма потерпят крах».

Ирландская республиканская армия в официальном коммюнике заявила, что бомба была заложена «против британского кабинета и тори — поджигателей войны. …Сегодня нам не повезло, но нам надо быть везучими только раз».

Шагом на пути решения североирландской проблемы стало Англо-Ирландское соглашение от ноября 1985 года. Маргарет Тэтчер подписала его в замке Хиллсборо с главой правительства Ирландии доктором Гаретом Фитцджеральдом. Соглашение предусматривало создание Межправительственной конференции на министерском уровне, с постоянным секретариатом, в ходе встреч которой предполагалось «развивать сотрудничество по обе стороны границы и решать вопросы безопасности, законодательства и политики — вопросы политики, особо интересующие католическое меньшинство, включают дискриминацию, избирательную систему, статус ирландского языка и использование флагов и эмблем».

Североирландские юнионисты категорически отвергли это соглашение, наиболее заядлые заклеймили Тэтчер «политической проституткой», достойной электрического стула. Но соглашение улучшило отношения между Соединенным Королевством и Ирландией, сделало институции провинции более приемлемыми для националистического меньшинства и улучшило взаимодействие в вопросах ирландской политики, в том числе в вопросе поддержки террористов со стороны американских граждан. Надо сказать, что сама Тэтчер не была особо счастлива по поводу этого соглашения. Она была, пожалуй, наиболее юнионистской из всех британских премьер-министров и по окончании политической карьеры перестала поддерживать это соглашение.

Так или иначе, Англо-Ирландское соглашение стало важным дипломатическим успехом ее правительства. Однако ей предстояли более серьезные испытания на международной арене.

С первых лет пребывания во главе правительства Соединенного Королевства Маргарет Тэтчер предпринимала шаги по восстановлению ведущей роли Британии на международной арене. Ключевым приоритетом, по ее мнению, было восстановление «особых взаимоотношений» с Соединенными Штатами Америки. К концу 1970-х годов эта особость, созданная во время Второй мировой войны усилиями Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта, в значительной степени поблекла. Уже в 1960-е годы американцы открыто говорили, что «Британия потеряла свою империю и не нашла новой роли», а британская элита могла в лучшем случае надеяться, по словам Гарольда Макмиллана, на роль «греков при римлянах-американцах». Разумеется, выпускники Оксфорда и Кембриджа без особых усилий понимали аллюзии и ссылки на античную историю и культуру. И бесспорно, Рим взял все лучшее из культуры античной Греции (вплоть до учителей-греков). Однако США явно не нуждались в уроках страны, о которой все чаще говорили как о «больном человеке Европы», пусть Британия с ее двухсотлетним опытом господства на морских путях и рынках планеты и могла бы учить США, как себя вести в новой роли мирового гегемона.

Джимми Картер, стоявший на вершине американской политической иерархии в 1979 году, когда Маргарет Тэтчер стала премьер-министром, поначалу не испытывал к ней особо теплых чувств. Впервые встретившись с ней в Токио на встрече лидеров Большой семерки, он сказал о ней: «Жесткая дама! С твердыми убеждениями, сильной волей, и неспособна признать, что хоть чего-то не знает». Его советник по национальной безопасности Збигнев Бжезински (тогда заработавший свою репутацию ярого антисоветчика и русофоба и до сих пор остающийся для многих в России идеальным символом врага) говорил Картеру: «Понадобится огромное терпение, чтобы иметь дело с упорным характером г-жи Тэтчер и ее страстью поучать». Он продолжил: «В ее присутствии быстро забываешь, что она женщина. Она не кажется слишком уж женственной». Такая характеристика многое говорит как о Тэтчер, так и о Бжезински.

Однако когда в декабре 1979 года (тогда вовсю бушевал кризис с захватом в заложники сотрудников американского посольства в Иране) во время визита в Вашингтон Тэтчер в своей речи на лужайке перед Белым домом заявила: «В такие времена вы имеете право требовать поддержки от своих друзей. Мы ваши друзья, и мы вас поддерживаем. И будем поддерживать. Пусть никто в этом не сомневается!», — ее отношения с Картером и его окружением весьма улучшились. Маргарет нравилось то, что Картер был искренне верующим человеком, нравились его научные знания и личная искренность. Но между ними все же не установились такие теплые и крепкие рабочие отношения, какие сложились у Маргарет с преемником Джимми Картера. Кроме того, Тэтчер считала, что Картер не слишком хорошо понимает угрозу, исходящую от Советского Союза.