Тэтчер. Великие личности в истории - Андрей Галушка

Еще через несколько недель, 10 марта 1985 года, умер Черненко. На следующий день политбюро избрало генеральным секретарем Михаила Горбачева, самого младшего из своих членов. Он осознавал масштаб проблем, стоящих перед СССР, но не знал пути их решения. Начал он с призывов к технологической модернизации экономики, повышению производительности труда, укреплению трудовой дисциплины (в конце концов, он в свое время был протеже главы секретной полиции Андропова, который тоже начал свою деятельность на посту главы СССР с преследований прогульщиков) и попытки обуздать эпидемию алкоголизма. Была предпринята попытка сделать советскую бюрократию более эффективной. Но особого результата эти косметические изменения не давали.

На международной арене Горбачев действительно взял курс на улучшение отношений с Западом. Ему было необходимо убедить американского президента в том, что в своих намерениях он настроен серьезно. Первым шагом стало то, что Горбачеву удалось произвести благоприятное впечатление на Маргарет Тэтчер. Рональд Рейган пригласил советского лидера на встречу на высшем уровне в Женеве, и, как и заверяла Маргарет, с первого рукопожатия Горбачев ему понравился. После встречи Рейган написал ему письмо, в котором пообещал «найти способ облегчить с практической точки зрения» советские опасения по поводу программы СОИ. Своему ближайшему окружению президент сказал: «Мэгги была права. Мы можем иметь дело с этим человеком». Он даже стал серьезно задумываться о том, чтобы добиться всеобщего ядерного разоружения.

На следующей встрече между Рейганом и Горбачевым в столице Исландии Рейкьявике советский лидер предложил именно это — уничтожить все ядерное оружие, а также разработки программы СОИ. Тэтчер очень беспокоила возможность положительного решения Рейгана: «это оставило бы Западную Европу лицом к лицу с Советами, имеющими в своем распоряжении огромное превосходство в обычных вооружениях, химическом оружии и ракетах малой дальности». Тэтчер укрепила свой авторитет в Вашингтоне, приняв политически смелое и весьма непопулярное среди ее соотечественников решение предоставить США военные базы на территории Британии для нанесения бомбового удара по Ливии в ответ на ряд террористических актов ливийского диктатора Каддафи против американских военнослужащих в Европе. Такая лояльность союзу с Америкой дала Тэтчер право настойчиво высказать свои опасения по поводу возможности отмены СОИ.

Рейган, хотя и испытывал желание принять предложение Горбачева, все же отказался от него[35].

Отказ Рейгана закрыть программу СОИ (которая вовсе не доказала своей эффективности как противоракетного щита) обрек СССР на наращивание расходов на оборону. Советская экономика не могла выдержать это. Горбачеву пришлось пойти на уступки во внешней политике, согласившись в декабре 1987 года запретить ядерное оружие средней дальности, и начать более глубокие реформы внутри страны, в итоге приведшие к краху власти коммунистической партии и распаду Советского Союза.

В марте 1987 года Маргарет Тэтчер нанесла ответный пятидневный визит Михаилу Горбачеву в столицу СССР Москву. Последовали новые откровенные разговоры. Тэтчер охарактеризовала их как «весьма интенсивные, но всегда корректные». В беседах участвовали только два лидера, которые обращались друг к другу соответственно «премьер-министр» и «генеральный секретарь», а также по одному переводчику и одному записывающему беседу с каждой стороны. Тэтчер рассказывала: «Когда мы беседуем с Горбачевым, “дипломатических расшаркиваний” не бывает. Мы сразу же начинаем говорить о деле». В какой-то момент спор достиг такого накала, что советник Тэтчер, Чарльз Пауэлл, записывавший беседу с британской стороны, опасался, что их просто выставят из страны — но Горбачев вдруг улыбнулся, напряжение спало и разговор продолжился более спокойно. Пауэлл потом вспоминал, что беседы напоминали «день английского лета — то гроза, то солнечно». Визит Маргарет в Москву не принес особых результатов, но он подтвердил то, что она стала звездой первой величины на международной сцене. Москвичи и относились к ней, как к звезде: она собирала толпы зевак, стремившихся хоть одним глазком увидеть пресловутую «Железную леди».

Выступая с речью в Кремле, Маргарет Тэтчер повторила свою позицию, что «мир без ядерного оружия оказался бы менее стабилен и более опасен для нас всех». Она также сделала несколько жестов, подчеркнувших проблемы СССР с правами человека. Премьер-министр пригласила к обеду в британское посольство академика Андрея Сахарова — символ диссидентского движения, а к завтраку — Иосифа Бегуна, одного из наиболее известных евреев-отказников (которым советские власти запрещали эмигрировать из СССР в Израиль).

Чтобы подчеркнуть уровень личного доверия к Маргарет Тэтчер, Горбачев дал согласие на прямое интервью на советском центральном телевидении с тремя советскими экспертами-международниками. Об этом интервью уже говорилось в предисловии. Тэтчер снова и снова повторяла для советской аудитории, что позиция советского руководства, с которой они только и имели возможность быть знакомыми, насквозь лицемерна: «Если вы говорите, что мы были много раз на грани войны, и что мы не ввязались в нее, то не думаете ли вы, что одна из причин того, что война не началась — это абсолютный ужас перед ядерным оружием? В конце концов, обычные вооружения тоже ужасны. Они не остановили войну, ужасную войну, в которой Советский Союз безмерно пострадал. Не получится действовать так, как будто ядерного оружия никогда не было. Если начнется обычная война, то начнется гонка, чтобы первыми успеть создать ядерное оружие. И кто успеет первым, тот и победит».

Когда ее собеседники начали давить аргументами о возможности случайного начала войны, о том, что решение о запуске будут принимать не политики, а компьютеры (похоже, они посмотрели, имея возможность путешествовать на Запад, недавно вышедший на экраны первый «Терминатор»), Тэтчер отвечала: «В Советском Союзе больше ядерного оружия, чем в любой другой стране мира. У вас больше межконтинентальных ракет и боеголовок, чем у Запада. Вы начали размещать оружие средней дальности; у нас его нет вообще. У вас больше ракет малой дальности, чем у нас. У вас больше оружия, чем у кого-либо другого, и вы говорите о ядерной случайности?»

Визит в Москву поднял популярность Маргарет Тэтчер и в ее собственной стране. Премьер-министр могла смотреть на скорые всеобщие парламентские выборы со спокойной уверенностью. Она, несомненно, оставила след на международной арене, внутри страны экономика вступила в стадию стабильного роста. В осеннем бюджете 1986 года были увеличены расходы на социальные нужды, весной 1987 года были срезаны ставки налогов, и вскоре после этого Консервативная партия хорошо выступила на муниципальных выборах. В мае 1987 года Маргарет Тэтчер назначила новые всеобщие парламентские выборы на 11 июня 1987 года.

Ее партия обладала достаточным перевесом в опросах общественного мнения, и мало кто сомневался в победе консерваторов. Однако избирательная кампания тори оказалась не очень удачной. Тэтчер себя неважно чувствовала (ее мучила зубная боль). Лейбористская партия, которую возглавил энергичный Нил Киннок, вела активную агитацию, в которой эффективно использовала телевидение (где, в частности, начал зарабатывать будущую репутацию «кудесника» соратник Тони Блэра, Питер Мандельсон). Консервативный штаб, напротив, казался раздираемым склоками, подозрениями и противоречиями. Тэтчер была озабочена тем, что новый председатель партии, ее старый союзник Норман Теббит, имеет целью не столько достижение третьего срока для своего премьер-министра, сколько укрепление собственных позиций внутри партии. Избирательный манифест консерваторов был плохо написан, и хотя в нем содержалась масса предложений новых реформ, сами эти предложения часто были недостаточно продуманы, а некоторые впоследствии привели к серьезным политическим просчетам (например, предложение заменить местные налоги тем, что получило прозвище «подушной подати»). Сама Маргарет Тэтчер неудачно провела несколько пресс-конференций и интервью, так что некоторые коллеги стали рассматривать ее не как электоральный актив, а как пассив. Билли Уайтлоу тогда весьма проницательно заявил, что «вот женщина, которая больше не будет участвовать в выборах».