Святое русское воинство - Федор Ушаков

Неприятельская колонна, свыше тысячи человек пехоты и 40 человек конницы, быстро устремилась на приступ с трех сторон; бой длился с полудня до самого вечера; наконец войска наши выступили из батареи и штыками отразили французов, которые при этом потеряли более ста убитыми, в числе коих был батальонный командир, и имели много раненых; в русском войске убит 31 человек и ранено три офицера и 67 нижних чинов.

После этого южная батарея более не возобновлялась; северная же устояла против неоднократных вылазок неприятеля, который был всегда удачно отражен русскими и албанскими войсками, и терял много убитыми и пленными; но эти частые покушения французов, производившиеся большей частью в ночное время, заставляли всегда к ночи усиливать десантные войска на батарее или, по крайней мере, показывать к тому готовность.

Однако, невзирая на ненастное время года и на разные препятствия, противопоставляемые французам, они фуражировали свежую провизию по южному берегу острова и, между тем, усиливали укрепления на острове Видо, с которых часто производили пальбу по судам нашим, коль скоро они по какому-нибудь случаю подходили на расстояние выстрела.

22 ноября присоединился к флоту капитан Сенявин с кораблем и фрегатом, и того же числа шхуна и две бригантины доставили провизию из черноморских портов. Вскоре потом возвратились корабль и фрегат, отвозившие пленных в Морею; 9 декабря прибыли из Александрии, за недостатком провизии, два фрегата, посланные туда из Дарданелл, оставив два турецких фрегата при английском отряде и канонерские лодки у острова Родос; и 30 декабря пришел из Севастополя контр-адмирал Пустошкин[81], с двумя 74-пушечными кораблями: «Св. Михаил» (под контр-адмиральским флагом), капитан Салтанов, и «Симеон и Анна», капитан Леонтович, назначенными для усиления эскадры.

26 декабря отряд капитана Селивачева (корабль, три фрегата и мелкие суда), оберегавший южный пролив, пропустил шедшую в Корфу из Александрии французскую бригантину «Риволи», которая хотя «и была расстреляна в прах, но скорым ходом прорвалась до крепости» при помощи корабля «Женеро» и галеры, в самую темную ночь; на рассвете в виду находились еще две такие же бригантины и требакул, и против северного пролива восемь бригантин и два трехмачтовых военных судна, но за дальностью невозможно было удостовериться, принадлежат ли они неприятелю.

Однако адмирал счел за нужное усилить крейсерские отряды и, будучи весьма недоволен оплошностью капитана Селивачева, отозвал его и поручил пост этот Сенявину с двумя кораблями (один из них турецкий), пятью фрегатами (два турецких) и двумя мелкими судами; но спустя несколько дней после того бриг «Экспедицион», посланный генералом Шабо в Анкону, также прорвался сквозь северный проход.

К 1 января 1799 года из союзного флота находилось в сборе перед Корфу: 12 кораблей, 11 фрегатов и несколько мелких судов.

Получив известие, через прибывшие из Венеции и Триеста купеческие суда, что три французских 64-пушечных корабля и два мелких судна давно уже вышли из Анконы с тремя тысячами войска для подкрепления гарнизона в Корфу, главнокомандующий послал навстречу им Пустошкина с двумя кораблями – «Симеон и Анна» и «Св. Михаил», двумя русскими и двумя турецкими фрегатами. Пустошкин отправился 1 января и, узнав в Авлоне, что неприятельские суда находятся между островами у далматинского берега, прошел все Адриатическое море до Рагузы, однако нигде с ними не встретился.

Французы, проведав о посланной за ними погоне, поспешили возвратиться в Анкону, «куда прибыли жестокими крепкими ветрами и бурей весьма расстроены и получили течь, для чего и разоружились в Анконе». Пустошкин долго был задержан противными ветрами и штормами; в Рагузе простоял он две недели, и в Корфу возвратился 4 февраля; все суда его от качки довольно потерпели: у фрегата «Казанская Богоматерь» переломился руль, а у одного турецкого сломились все три мачты и бушприт.

9 января на английском военном бриге прибыл из Палермо неаполитанский министр кавалер Мишеру, чтобы, по поручению двора своего, представить главнокомандующему все бедствия, постигшие тогда это королевство, и получить от него помощь[82]; в то же время неаполитанский министр иностранных дел маркиз де Галло убедительно просил письмом доставить его из Бриндизи в Триест[83].

Поэтому адмирал, невзирая на нежелание разделять силы свои до окончания осады, вынужден был, однако, уступить такой просьбе и 14 января послал фрегат «Св. Михаил» с турецким корветом в Бриндизи, приказав судам этим принять также принцев и теток бывшего французского короля со свитой[84]; но так как маркиз де Галло не дождался прибытия принцев, которые приехали потом в Бриндизи на наемном купеческом судне, то Ушаков, по просьбе кавалера Мишеру и графа Шюстелюза, отправил за ними 16 февраля фрегат «Счастливый» и турецкий корвет, которым сопутствовал 74-пушечный португальский корабль «Шарлотта», незадолго до того пришедший в Корфу.

Капитан-лейтенанту Белле поручено было доставить царственных изгнанников, куда они пожелают; но они, по совету адмирала, избрали Корфу, прибыли туда 16 марта и оставались до мая. Тогда же на португальском корабле прибыли в Корфу герцог де Йорк Брачиа, князь Пиньятелли, многие кардиналы и духовные лица. Фрегат «Счастливый» на возвратном пути этом взял в плен восьмипушечный французский корсерский требакул, шедший из Анконы в Александрию с депешами к генералу Бонапарту.

Корабль «Женеро» с самого начала блокады располагал уйти и выжидал только удобного случая и готовности корабля «Леандр», желая увести его с собой; несколько раз завязывал он перестрелку с крейсерскими отрядами, сторожившими северный и южный проходы, но всегда был отражен с повреждениями, и однажды, когда направился к албанскому берегу, капитан Сенявин заставил его немедленно возвратиться, причем неприятель имел разбитую кормовую галерею, гик, несколько пробоин в борте и восемь человек убитых.

«Корабль французский, – писал главнокомандующий, – от шарлатанства своего, будучи на ветре, выходит иногда от крепости и шарлатанствует: одним видом стреляет издали, не отделяясь от крепости, и потом назад уходит». Неоднократно также выходил он из-под крепости ночью под турецким флагом, о чем адмирал извещал крейсерские отряды, приказывая им быть осторожнее; но наконец, в исходе января, капитан Лежоаль решился на весьма смелое предприятие, увенчавшееся успехом и лишившее союзный флот хорошего приза: он прорвался сквозь крейсерский отряд в северном проходе, вместе с бригантиной «Риволи» и одной галерой, и все ушли в Анкону за подкреплением, которого с нетерпением ожидал французский гарнизон, видя, что число турецких войск начинало увеличиваться.