Вуаль из виноградных лоз - Тилли Коул

не было императорской державы, а в его руке — золотого скипетра. Не использовалась никакая Святая ампула, содержащая масло для помазания, объявляя Богу и стране, что он стал новоизбранным святым королем.

Вместо этого был ужин и разговоры, в которых вспоминались монархи прошлого. Вино, смех и беседы о «старых добрых временах» до того, как была свергнута королевская семья. Но этот вечер проходил совсем не так, как я себе представляла. На самом деле мне было грустно за Зено, сидящего во главе стола и слушающего, какой замечательной когда-то была его семья, зная, что сейчас он терпит неудачу в семейном бизнесе.

— Ваш отец был великим человеком, Зено. И я уверен, что вы будете точно таким же. Страна, возможно, забыла об истинном пути Италии, но мы, присутствующие в этом зале, помним. Мы преклоняемся перед вами как перед нашим истинным королем, — барон поднял бокал. — Il ne e morto, lunga vita al re!

«Король мертв, да здравствует новый король!»

Каждый бокал был поднят, тост повторен, и мы все закрепили это глотком. Барон Де Лука снова сел.

Через некоторое время Зено подал сигнал, чтобы все сидящие встали из-за стола, и мы переместились в большую комнату за соседней дверью. Пия шла рядом со мной. Я знала, что какое бы напряжение между нами сегодня не возникло, оно прошло.

Пия проскользнула своей рукой в мою. На ней было элегантное черно-белое платье от «Шанель», а ее волосы были забраны назад во французский пучок. Мое длинное до пола платье было серебряным и инкрустировано кристаллами «Сваровски». Мои волосы были собраны в пучок с двумя деликатными заколками двадцатых годов, заколотых по бокам. Платье идеально сидело и блестело, словно стекло в свете висящих люстр, низкая спина платья, оставляла мою кожу обнаженной до основания позвоночника.

— Ты выглядишь прекрасно, — сказала Пия.

Она обернулась и посмотрела на баронессу Руссо, которая прилипла к Зено, отчаянно пытаясь добиться его внимания.

— Я уверена, именно поэтому она так себя ведет, — сказала Пия, кивая в сторону баронессы.

Когда я посмотрела на нее, все, что я почувствовала — была жалость. Без сомнения, ее воспитали в убеждении, что однажды она могла бы выйти замуж за столь желанного принца. Но с каждым днем, когда я была здесь, ее шансы уменьшались все сильнее.

— Мне жаль ее, — ответила я.

Пия только рассмеялась и покачала головой.

Мы сели напротив камина с графиней Бьянки. Гости слонялись по комнате, ведя праздные разговоры. Через некоторое время Зено подошел к горящему камину, и звук стука ложки о хрустальный бокал для шампанского разнесся по комнате. Болтовня прекратилась, и когда я подняла глаза, то увидела, что Зено опустил голову, ожидая, пока в комнате воцарится тишина.

Затем он поднял голову и обвел взглядом гостей.

— Сегодня незабываемый вечер не только для меня, но и для моей невесты.

Мои мышцы напряглись, и нервное беспокойство пробежало по спине. Своим периферийным зрением я видела, как Пия повернулась ко мне с тревогой на лице, но мои глаза были направлены на Зено.

Зено улыбнулся и встретился со мной взглядом.

— Дата свадьбы назначена и скоро два наших дома объединятся, — он сделал паузу, уверена, для пущего эффекта. — Не могли бы вы, пожалуйста, подойти ко мне, герцогиня?

Тихий ропот пробежал по комнате, как медленная накатывающая волна. Я встала и направилась к камину. Зено повернулся ко мне лицом. Я была уверена, что мои глаза были широко раскрыты, пока я ждала того, что произойдет дальше.

Зено взял меня за руку.

— Герцогиня, мы были помолвлены с детства, и теперь до свадьбы осталось всего несколько недель.

Я сглотнула, когда он потянулся к моей руке — левой руке.

Моей пустой левой руке.

Большой палец Зено пробежал по моему безымянному пальцу.

— Мы помолвлены, но вы все еще не получили кольцо, которое покажет всем, что вы моя. Думаю, что уже достаточно долго тянул с этим.

Меня пронзила дрожь, когда он произнес слово «моя».

Будто мое сердце физически отвергало его притязания. И, конечно же, так оно и было. Потому что оно уже принадлежало другому.

В комнате повисла тишина, а воздух сгустился от напряжения. Зено сунул руку в карман и перед пылающим камином опустился на одно колено, поднимая на меня свой взгляд.

— Кареса Акарди, Герцогиня ди Парма, не окажите ли вы честь стать моей женой, женщиной, которая проживет свою жизнь рядом со мной?

Зено открыл красную бархатную коробочку, и дамы, находящиеся в комнате, ахнули от восторга. Внутри было кольцо с бриллиантом королевской огранки. Золото сияло, как самое яркое из звезд, а огромный бриллиант отбрасывал свое отражение по комнате, подобно брызгам маленьких радуг.

В нем было по меньшей мере пять карат.

Но все, что я могла видеть, когда смотрела на это самое впечатляющее кольцо — был Ахилл.

Все, что я видела, когда смотрел в лицо Зено — были голубые глаза Ахилла, когда он хвалил меня за то, что я правильно отобрала гроздь винограда. Я видела его робкую улыбку, когда он позволил себе посмеяться над одной из моих шуток, в те моменты, когда мое аристократическое воспитание заставляло меня говорить что-то поверхностное, а Ахилл, с его острым умом и сарказмом, напоминал мне о том, как глупо это звучало.

Но более того, когда Зено преклонил передо мной колено, все, что я видела, — это грезы о том, что это Ахилл просит меня стать его женой. Быть женщиной, которая помогала бы ему собирать виноград, а потом лежала бы с ним ночью у камина, пока он читал бы ей…

… историю Платона «О разделенных половинках».

Мое горло пересохло, когда видение в моей голове стало очень реальным, оно обманывало мое сердце. Слезы катились по моим щекам, но не по той причине, в которую верили гости.

Потому что этот момент был моим разрушением.

Момент, когда меня настигла реальность того, чем станет моя жизнь.

Это кольцо, этот символ вечной любви, каким бы прекрасным оно ни было, ощущалось как тюремный ошейник, когда Зено надел его мне на палец. Дорогой ошейник, но, тем не менее, ошейник.

Зал разразился восторженными аплодисментами, восприняв мои слезы как признак переполняющего меня счастья. Герцогиня наконец-то получила знак любви от своего принца.

Они не могли быть более неправы.

Глаза Зено сузились, когда он поднялся на ноги. Он знал, что он не заботил меня в романтическом плане, и я знала, что он с подозрением относился к моим слезам.

— Bacio! — выкрикнул кто-то из толпы,