Золотая шпага - Юрий Никитин

Засядько занимался обустройством своей команды, занималсяракетами, и постепенно горечь от встречи с Грессерами начала выветриваться изсердца.

А в редкие перерывы в работе хоть не выходи на верхнююпалубу: не мог насмотреться на изумительнейшую чистоту этих южных морей. Даже вего Черном море в лучшую солнечную погоду он мог увидеть дно на глубине впять-семь саженей, но здесь корабли проплывали словно бы по волнам плотногопрозрачного воздуха. Он мог рассмотреть камешки и ползающих крабов на глубине впятьдесят саженей, если не больше!

Куприянов на палубе проводил времени куда больше. Он былвыходцем из глубин Сибири, моря не видывал вовсе. Он же первый узрел зоркимиглазами охотника нечто в далекой глубине:

– Саша! Саша, смотри скорее!

Далеко внизу под днищем корабля проплывал, как показалосьсперва, подводный город. Лишь присмотревшись, различил множество кораблей, иныеуже разваливались, другие наполовину занесло песком, но множество выгляделонеповрежденными. Разве что на светлом дереве были заметны темные пятна пожаров.У многих сохранились клочья парусов, на палубах Засядько рассмотрелбелеющие кости, человеческие черепа.

Они проплыли над двумя огромными фрегатами, где взрывамибыли сорваны палубы, но пушки стояли ровными рядами, возле некоторых дажележали банники, ядра раскатились, забились в щели, проломы. Чуть дальше кораблилежали в беспорядке: кто на боку, кто как ушел кормой, так и торчал из песка,медленно разрушаясь от своей тяжести. Подряд три корабля, словно сговорившись,затонули кверху дном, днища выглядели девственно чистыми, лишь один успел чутьобрасти ракушками, он же угрожал поверхности обломанным килем.

– Сколько их, – прошептал Куприянов.

– Целый флот, – согласился Засядько невесело. –Здесь бои идут часто. Место больно лакомое! Здесь еще корабли князя ИгоряСтарого сгинули от греческогоогня.

– Турки сожгли?

– Сам ты турок. Скажи еще: османы.

– А что такое? – обиделся Куприянов. –Я не больно успевал в гиштории, зато дважды выигрывал скачки! У меняотличие по конной выучке!

– Коню дали, – буркнул Засядько, – а ты его медальносишь?

– Ладно, я что-то слышал про князя Игоря… Это его привязализа ноги к верхушкам деревьев и – фьють! – отпустили?

– Его. Но сперва он ухитрился погубить русский флот.

– Здесь?

– На этом месте, – подтвердил Засядько. – Тольконаши ладьи вряд ли найдешь. Песком занесло… Да и не больно много добычи тогданагребли.

– Откуда ты все это знаешь?

– А у меня не конь заканчивал корпус.

Да и стоит ли рассказывать, что греческий огонь в сосудехранится у него в каюте? И он изучает, ставит опыты, пытается усилитьдвижущую силу, что когда-то с силой плюнула горящей струей из труб в сторонурусских ладей?

Он проводил взглядом исчезающее кладбище кораблей.Постепенно их становилось все меньше, встречались реже. Похоже, те в жарком боюнеосторожно сбились в кучу, а потом огонь перекидывался с борта на борт, смачты на мачту.

Эскадра двигалась в архипелаге, очищая острова от гарнизоновпротивника. Александр потерял счет освобожденным островам, или, что вернее былобы сказать, захваченным. Мечта Петра Великого и его знаменитое завещание,которое он позаимствовал еще у князя Владимира, начала воплощаться в жизнь.Русские корабли, укрепившись на Черном море, построив там под руководствомСуворова военные порты Одессу и Севастополь, победно прошли через Дарданеллы ихозяйничали в Средиземном море. Укрепившись там, оставив теперь уже свои,русские гарнизоны, эскадра готовилась к прыжку в новое море и к новымтерриториям.

Впереди – Адриатика!

Уже и в Адриатике бои шли за боями, русский флот захватывалострова, водружал флаги Российской империи. Сколько их он, Александр Засядько,водрузил за два года непрерывных боев на островах? И самим островам счетпотерял…

Однажды к нему ворвался Куприянов, радостно закричал спорога:

– Война с Турцией! Только что пришло сообщение! Теперь можнои Али-пашу взять за жабры, и его разбойничье войско разогнать.

– Чему радуешься? – спросил Александр скептически.

– Как чему? Разгромим проклятых османов, освободим от их игабалканских славян, братьев по христианской вере. Не всех же Али-паша вырезал?Разве это не великая цель – освобождать православных?

– Великая, – согласился Засядько. – Военныедействия уже начались, как я полагаю?

– Ты угадал! – ответил возбужденный Куприянов. –Генерал Михельсон, командующий русской армией на Днестре, по приказу изПетербурга перешел реку, занял Яссы и Бухарест. Правда, нашего посла, князяИталийского, турки едва не посадили в тюрьму, так как он не смог объяснитьповедение своего правительства. Ведь военные действия начались без объявлениявойны! Нечестно, конечно. Правда, политиков больше интересует эффективность…

Куприянов захохотал, крутнулся на каблуках. Из него ключомбила энергия, он готов был сейчас же ринуться в бой с мусульманской Турцией,вчерашним союзником. Александр пожал плечами и придвинул карту. От их мнений ижеланий ничего не зависит, но хорошо бы хоть как-то разобраться и понять, чтоих ждет.

Вскоре подоспело еще одно сообщение. Для совместных действийс русским флотом прибыла английская эскадра под руководством Дакуорта в составевосьми линейных кораблей, двух фрегатов, двух корветов и двух галионов. Адмиралсразу же приступил к штурму Дарданелл. Французы взяли на себя руководствотурецкими канонирами. Англичане заставили турецкие батареи умолкнуть, а уНагары уничтожили пять из шести турецких судов.

– Нам предстоит идти на остров Тенадос, – заявилЗасядько.

– Откуда ты знаешь? – изумился Куприянов.

– Видно.

– Господи, да ты в стратеги метишь!

– Просто интересно понимать скрытые пружины. Выступим непозже чем через два дня.

Выступили на следующий день. Эскадра Сенявина в составевосьми линейных кораблей, одного фрегата, шлюпа и двух тысяч десанта двинуласьк Дарданеллам на соединение с Дакуортом.

Тем временем французские советники султана Селима IIIсумели наладить оборону Константинополя. Пока жи­тели города таскали камни,землю и прутья, французский консул Себастиани вступил в переговоры сангличанами. Те попались на удочку. В первый же день переговоров туркивыставили на батареи 300 пушек, через два дня их было уже 1200. В то жевремя, когда Константинополь и берега Босфора укреплялись орудиями, англичанеузнали, что подобная работа ведется и на линии их отступления – на берегахДарданелл. Дакуорт понял, что погибнет, если будет медлить, и вернулся черезДарданеллы, потеряв два корвета, 197 человек убитыми и 412 ранеными.