Я. Тебя. Заставлю - Ольга Вечная

Лифт уезжает вниз, примерно через минуту поднимается Николай и вручает мне сумку. Я устремляюсь в квартиру, несусь к окну и наблюдаю за тем, как к моему подъезду приближается все больше и больше машин. Здесь и дядя Кирилла. И полиция, и ГИБДД, и скорая.

Константин Андреасович появляется через несколько минут. Первым делом подбегает к сыну, размахивается и влепляет ему пощечину. Кирилл расстегивает рубашку, показывает огромный почерневший синяк на груди. На улице довольно темно, освещение скудное, видно плохо, но я воображаю себе, что там нечто жуткое.

Через пять минут машины начинают разъезжаться так же быстро и синхронно, как появились. Кирилл перепарковывает мерс на свободное место и садится в черный внедорожник к дяде.

Эвакуатор увозит «БМВ». Через полчаса от разыгравшейся драмы не остается и следа. Будто и не было ничего.

Но поцелуй был точно. Самый настоящий. И для меня — незабываемый.

Лада

Уснуть не могу. Колотит. Вроде бы позади страшное, умом понимаю, а ужас снова и снова накатывает. Ощущение потери как навалилось сверху, так и давит невидимой ладонью, не спихнуть, не сдвинуть.

Раньше мне хотелось легкой жизни. Почему-то я считала, что достойна ее. Чтобы чужой мужчина, даже не муж, содержал меня, боготворил, баловал. Я думала, что могу рассчитывать на любовь просто за то, что люблю в ответ. Была уверена, что смогу уйти в любой момент, как только что-то изменится. И меня легко отпустят, пожелают удачи.

Никогда не отпустят. Красивые игрушки украшают полки до тех пор, пока не сломаются. Затевая игры с влиятельными людьми, да еще и других традиций, нужно понимать, к чему они могут привести. Жаль, эту науку не преподают в школе. Красота может стать проклятьем. А ум — подобно яду, разъест изнутри. Каждую секунду своей жизни я бы знала, что Кирилл погиб из-за меня. Из-за того, что вляпалась и втянула его.

В ту ночь, когда я пришла к нему за помощью, мне было глубоко безразлично, пострадает он в процессе решения моих проблем или нет. Я думала лишь о собственном благополучии. Иногда мне кажется, что все мои беды — заслужены. Нельзя использовать людей ради личной выгоды, в ответ они будут использовать тебя.

Места себе не нахожу.

Убедиться бы, что он в порядке. Что ему не стало плохо в тот момент, когда адреналин прекратил выбрасываться в кровь, заглушая боль и усталость.

Все время хочется его трогать и гладить. Чувства к холодному мужчине — целое испытание для моей тактильной натуры!

В половине второго Кирилла все еще нет. Боюсь, что он в больнице, вдруг ему плохо? Отправила эсэмэску, он ответил, что все нормально. А что стоит за этим «нормально»? Одному богу известно!

Включаю сериал на ноутбуке, хочу уснуть под него. Что-то легкое для разгрузки, но гляжу на экран и не воспринимаю сюжет. Слушаю и не вникаю в смысл слов.

Маша пишет в вотсапе:

«Чего не спишь? Увидела, что ты онлайн в соцсети. Привет!»

«Жду Кирилла, переживаю. Привет! А ты?"

Входящий звонок от подруги из Москвы. На экране моя дорогая Маша, снова с маской на лице, на этот раз — оранжевой.

— Готовлюсь к заседанию. Ты же знаешь, мне проще ночью. Кто такой Кирилл?

— Богданов. Судья.

— Богданов? О… Ва-ау! Ты воспользовалась моим советом?

— Не совсем так. Но у нас, вроде бы, закрутилось.

— Поздравляю! Кто бы мог подумать? Ты и гоблин! Жизнь — непредсказуемая штука. Не обижает тебя?

— Он мне безумно нравится. Кажется, я влюбилась.

— О, дорогая! Я, кстати, не так давно кое-что о нем выяснила. Хотела рассказать, а потом из головы вылетело. Не знала, что вы вместе. Мне самой стало интересно, после того как ты сообщила, что он теперь судья. У них, оказывается, был очень сильный выпуск, практически все чего-то добились.

— Да, Марат Измайлов с ним же учился.

— Знаю! К нам недавно устроилась его бывшая одногруппница, показывала студенческие фотки. Он там симпатичный такой. Эти губы пухлые.

Которые я сегодня целовала.

— Он и сейчас симпатичный. У него был тяжелый период три года назад. Отец умер, — сама не замечаю, как ощетиниваюсь. Если его кто-то при мне еще хоть раз назовет гоблином, я заткну этому человеку рот!

— Да, и у него самого был рак.

— У Кирилла? — я делаю паузу. — Ты уверена?

— Абсолютно.

— Не у его отца?

— Нет, у Кирилла. Об этом мало кто знает, он скрывал даже на работе. Виктория дружила с его девушкой, поэтому в курсе.

— Виктория?

— Одногруппница, что у нас теперь трудится! Не тупи! Она дружила и дружит с его бывшей девушкой, которая тоже училась в их группе, и поэтому в курсе, что у него был рак. Они расстались, он изменился сильно в тот период.

— Я поняла. Ты никому не говори больше. Он, наверное, не хочет.

Мой океан боролся за жизнь со смертельной болезнью. Я вообще ничего о нем не знаю.

— Нет, конечно, — она делает движение, будто застегивает рот на молнию. — Вика обрадовалась, что у него все наладилось и что рак не вернулся. Я не знаю почему, но в его случае вероятность почему-то была высокая. Случайно проговорилась. Она утверждает, что он нормальный парень. А теперь еще и судья! Так что я за тебя рада.

Кирилл возвращается перед рассветом. Звонит в домофон. Открываю, едва услышав в динамике «это я» знакомым голосом.

Поднимается в злополучном лифте. Я жду у порога с приоткрытой дверью.

— Ты почему вся мокрая? — первое, что он спрашивает.

— В ванне лежала, наскоро обвязалась полотенцем, когда услышала звонок. Хорошо, что ты приехал. Я ждала.

— Пообещал ведь. Не лежи ночью в ванне, можешь уснуть. — Разувается и проходит в квартиру, я закрываю дверь и семеню следом.

— Чем все закончилось? — спрашиваю.

— Потом расскажу, — отмахивается. — Еще не закончилось. Я принял обезболивающее, помоюсь и лягу спать, хорошо?

— Разумеется… — говорю вслед, когда он скрывается в ванной. Спешу в комнату, забираюсь под одеяло и жду. А когда матрас прогибается под весом его тела и Кирилл оказывается рядом, я, наконец, прижимаюсь лбом к его плечу и засыпаю.

Под утро мы занимаемся любовью. Это происходит во сне, спонтанно и как-то… отчаянно. Шторы плотно задернуты, свет сквозь них пробивается, но мы не открываем глаза, чтобы продлить ночь, которая в этот раз не принесла отдыха. В какой-то момент он обнимает меня со спины в полусне, ведет ладонью по бедру. Я прогибаюсь ему навстречу. Мы голые, поэтому нет никаких препятствий и сложностей. Просто приподнимаю ногу, и он легко проникает в меня.