Ячейка 402 - Татьяна Дагович
Шрифт:
Интервал:
– Я. Это я.
– Ну и где ты была, Анна Николаевна? – поинтересовался, уставившись в монитор.
– Когда была?
– Ага, ладно. Понятно. Чудесно. Скажи мне, пожалуйста, Анна Николаевна, а что тебе больше всего понравилось на концерте?
Теперь регистратор впился в неё красивыми глазами. Непонимающе посмотрела на его стол с бумагами. Хотела отвечать правильно, но не ориентировалась, о чём речь.
– Ничего. Я его не смотрела.
– Интересно-интересно. А что ты смотрела?
– В окно смотрела. В окно в коридоре.
– Ну и как, намного окно интереснее концерта? Много насмотрела?
– Я выпила лишнего за обедом. Меня тошнило. Поэтому я там стояла… Не дошла.
– На дискотеке ты тоже не была?
– Нет.
– И чем же ты занималась всё это время?
– Я спала. Где-то… Я не знаю, там трубы такие… Там ещё ведро и один рулон. Как из резины.
С тоской отвела глаза на календарь со старинной машиной. Что сказать, что ещё сказать в свою пользу?
– Спала? Или пряталась?
– Я спала. Там, там ещё швабра.
– Швабра? М-да…Странно, что ты не была на дискотеке. А между прочим, тебя там видели. И не кто-то видел, а я сам. Вот этими вот глазами, – регистратор поднёс два пальца к лицу, указывая на глаза. Зацепил ресницы.
Съёжилась.
– Я зашла сначала. А потом ушла.
– Так ты плохо себя чувствовала и пошла на дискотеку?
– Мне стало лучше.
– Потом опять хуже?
– Нет. Потом мне захотелось спать.
– Как долго ты была в танцзале?
– Не знаю.
– А я знаю. Тридцать две минуты.
– Ого. Мне кажется, меньше.
– Что у тебя было в руках, когда ты вошла в зал?
– Ничего.
– Это когда ты вышла, не было ничего. А когда вошла?
– Я не помню. Может, что-то и было. Не знаю. Я искала своего друга, Сергея.
– Почему, когда ты вышла, ты не осталась у входа? Ты искала закрытое место, так? Место, в котором ты будешь в безопасности во время взрыва. Из-за которого легко присоединиться к остальным во время паники. Ты даже губу себе раскроила, чтобы не выделяться. Раненая, блин!
Анна машинально подняла руку к язве, расползшейся за время сна по всей губе.
– Это не раскроила… Это герпес…
Медленно, туго складывался в голове пазл: взрыв. Случайный или взрывчатка. Взрывчатку кто-то должен был подложить. Войти в танцзал и выйти. Спрятаться. – Это неизлечимо, герпес… – Она не знала, чем можно усилить оправдание. – Это не я!
– Неизлечимая? Ничего, для тебя это уже не страшно, – добрым голосом сказал регистратор. – Так что, Анна Николаевна? Сейчас всё быстренько рассказываем? Может, зачтётся, а?
Анна хотела ответить, рассказать ещё раз, как всё было, с подробностями, хоть и не помогут подробности, но в этот момент вошёл незнакомый человек в костюме, наклонился к регистратору и забормотал ему в ухо, косясь на Анну.
– Как? – не понял регистратор. – Да?
Вошедший несколько раз кивнул, махнул рукой, быстро ушёл.
– Ты можешь идти, – разрешил регистратор равнодушным тоном.
– Куда? – не поняла.
– Куда хочешь, – он потерял к ней всякий интерес.
Анна нерешительно поднялась и проскользнула наружу. Почему-то не чувствовала облегчения. Лишь пустоту. Паника улеглась. Мелькали белые врачи. Сергей подошёл к ней, словно ниоткуда. Видимо, ждал здесь.
– Знаешь, их уже нашли, – сказал он утешительно.
– Кого?
– Кто бомбу подбросил на дискотеку. Противников.
– Хорошо. Быстро.
– Да, хорошо. Я совсем рядом был. Жутко. Столько крови.
Анна посмотрела на Сергея. У него было серое лицо. Серое и лишённое выражения.
– Дискотека… Смешно, когда взрослые люди, как подростки, дёргаются на дискотеке.
– Мы тоже имеем право веселиться. Что бы ни говорили эти гниды… Противники.
– Серёжа, мне пусто. Совсем пусто.
– Пройдёт. Постарайся успокоиться. Пройдёт. Меня ждут ещё внизу. Надо помочь… Я потом к тебе обязательно подойду. Но вечером он не пришёл в 402. Уже погасили лампы, а женщины всё не замолкали, одни говорили не переставая, и никак не могли заткнуться, другие выли и никак не могли заткнуться. Одна ячейка, на противоположной стороне стойки, внизу, осталась пустой. Анна не могла вспомнить, кто там обычно спал. Сначала думала, что это маленькая рыжая дамочка, у которой справа блестели металлические зубки, но потом увидела эту дамочку с другой стороны.
Жизнь продолжалась, хотя многое шло наперекосяк. Быт Колонии быстро наладился. Легкораненые очухались, остальных раненых перевели в пятый корпус. Погибших похоронили. Среди них не было знакомых, поэтому Анна не ходила на поминки. Каролина, конечно, ходила и описала ей во всех подробностях церемонию прощания в актовом зале, не забыв добавить, что потом гробы вынесли из корпуса, а где закопали – никто не знает, но одна знакомая знакомого видела, что гробы просто поставили на асфальт, крышки рядом, всю ночь погибшие лежали в гробах как были, а с первыми лучами солнца все вместе поднялись, целые и здоровые, взялись за руки и шеренгой ушли в восточном направлении. «Угу», – сказала Анна. Ничего что в Колонии вместо Интернета локальная сеточка – в него всё равно не поместилось бы столько слухов, сколько в голову Каро. К слуху имелась система доказательств: во-первых, «гробы были те же, что в прошлый и позапрошлый раз, трещины и пятна на них многие узнали. Тебя тогда ещё не было. Значит, пустые потом забирают обратно, могут пригодиться». Во-вторых, «ты погулять снаружи любишь – ты когда-нибудь видела поблизости что-то похожее на кладбище? А?» Анна, совершенно зря, ответила: «Считают, что с нас и крематория хватит». Каролина вся съёжилась от этих слов и до конца смены не произнесла ни звука.
Она и так поглядывала на Анну с лёгким подозрением после Дня основания. То ли в противничестве, то ли в проблемах с головой. Они немного охладели друг к другу, но продолжали разговаривать во время смен, чтобы не рехнуться со скуки.
Сергей ещё некоторое время переживал происшествие – ходил подавленный, все разговоры сводил в больной теме. «Сколько можно размусоливать! – не выдержала Анна как-то. – Ты же взрослый мужик». Он кивнул согласно. Потом спросил, неужели она до сих пор его ненавидит за тот день. Ответила, что любит его. Иногда она читала в устремлённом на неё застывшем взгляде Сергея непреодолимую антипатию. Но он не предпринимал попыток освободиться от неё.
Она тоже не предпринимала попыток освободиться от Сергея. Он был частью её общественной жизни: почти у всех здесь были пары. В последнее время ей всё реже хотелось спать с ним. Он не был виноват, он ласкал её прилежно, несмотря на мелкие дневные размолвки – просто нужные гормоны не выделялись и не хотелось секса. Слишком много работы, слишком холодно в спальне.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!