По осколкам твоего сердца - Анна Джейн

- Ее бы многие уложили под себя, но она стерва. Всех динамит, - добавил второй. – Характер огненный.

- Может, она по девочкам? – расхохотался первый.

Рысь? Звучит забавно. Ей идет.

Он вдруг вспомнил старое прозвище. Тоже кошачье.

Барс.

Так его никто не называл уже три года. И фамилию он почти забыл – не использовал. Только имя – имя не поменялось. Осталось прежним.

До старта оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть и они начнут готовится. Сегодня в заезде будет много гонщиков, а самих заездов – два. Завтра победители будут соревноваться за право называться лучшим. Ну и получат свою долю бабла – ставки еще принимают. И вживую, и онлайн. Гремлин и его друзья знают, как делать бабки. А еще у них крутая крыша среди ментов. Им многое можно.

Ему необязательно побеждать. Нужно попасть в здание аэродрома.  Но старые привычки неискоренимы. Привычка побеждать – тоже.

Все эти годы его единственной отдушиной был мотоцикл. И он не разучился чувствовать скорость.

Они еще не стартовали, но в его крови начал кипеть адреналин. Хороший знак. Сулит победу. У него крутой «Судзуки», а сам он умеет ездить.

Да, та девушка, которая любила его, просила не участвовать в нелегальных гонках. Говорила, что это опасно, и ей за него страшно. Они даже поругались тогда. Но он не мог отказать себе в удовольствии почувствовать азарт вновь. К тому же его малышка никогда этого не узнает. Для нее он мертв. И для самого себя – тоже.

А потом она просто проехала мимо.

И его сердце раскололось на части. Будто было сделано из хрусталя.

Девушка на «Кавасаки» проехала мимо, встала неподалеку – согласно своему номеру. Номеру один. А он – номер три.

Она зачем-то решила снять шлем, и он не нашел в себе силы отвести взгляд.

Длинные светлые волосы, мягкой волной ложащиеся на плечи. Их подсвечивает мощный прожектор, и кажется, что над ее головой золотистая рамка. Точеный профиль: пухлые губы, аккуратный чуть вздернутый носик, упрямый подбородок.

Она повернулась к нему, и парень вздрогнул.

Глаза.

В ночи их свет не был виден, но он знал, какого они цвета.

Синего.

Точно летнее небо. Высокое и прекрасное. Он никогда не видел таких глаз – ни до, ни после.

Он не мог дышать – его будто под дых ударили. Выбили весь воздух. Следом дали в голову, и боль пронзила виски. В них будто спицы вонзились. Пульс забился так часто, будто он бежал. Бессильная боль заставила его, замереть, и каждая мышца в теле болезненно напряглась. Рукой он сжал руль – так, что проявились вены.

Это была она. Та, которую он любил все это время.

Его Полина.

Нежная девочка с широко распахнутыми глазами превратилась в уверенную Рысь, которая считалась одной из лучших на нелегальных гонках.

Он смотрел на нее, и не мог поверить, что это она.

Синеглазка.

Нет, он видел ее издали, помог даже, хотя она никогда об этом и не узнает. Но не знал, что Полина изменилась настолько.

Не может быть. Нет.

Малышка, почему ты сидишь на байке здесь, среди этих придурков? Почему его зовут Рысью? Почему ты рискуешь собой на гонках?

Что с тобой случилось? Что ты с собой сделала?

Боль, бессилие и бесконечная нежность пронзили его словно меч. Он так скучал по ней, мечтал увидеть хоть раз вживую, но не мог. А теперь, когда это сбылось, в груди тянет рана. Не зарастающая. Вечная.

Он так скучал. Каждое мгновение. А теперь, когда она рядом, безумно больно.

Полина вдруг повернулась к нему. Он видел, что она смотрит на него. Она будто хотела подойти к нему, обнять и сказать:

«Дима, я так тебя ждала. Ты вернулся!»

Но этого не произошло. Ее взгляд стал презрительным. Полина надела шлем и крепко взялась за руль. С уверенностью в своей победе.

Та, которую он любил, будет его соперницей.

Что ему делать?

[1] Кава – слэнговое название мотоциклов Kawasaki.

Каждый заезд похож на предыдущий, но при этом в каждом заезде есть своя изюминка.

В этом заезде участвовал странный парень под номером три на «Судзуки». Тот, кому я показала средний палец. Я все так же не видела его лица, но понимала – он разглядывает меня. Это было странное ощущение, будто на меня в упор смотрит кто-то знакомый. Только… кто?

Я проехала мимо него, кожей чувствую этот взгляд. Встала не свое место согласно номеру. На всякий случай сняла шлем, чтобы проверить крепление. Да, я привыкла, что во время заездов на меня многие пялятся. Еще бы – единственная девушка среди гонщиков! Но номер три буквально не сводил с меня глаз. Так смотрят только на тех, кого любят или ненавидят.

Любить он меня не мог – мы впервые встретились.

Ненавидел. Боялся, что проиграет мне.

Девчонке.

Для многих проиграть девушке было настоящим ударом по самолюбию. Мотоспорт ведь неженское дело! Женское – это художественная гимнастика, фигурное катание и танцы.  Скорость, драйв и азарт – не для нас, девочек. Это исключительно мужской вид развлечения. Мужское удовольствие.

Я часто сталкивалась с этим предубеждением. И мне нравилось разрушать его. Нет, я не считала себя суперпрофи – в конце концов, я катаю не так уж и долго. Но это то, что у меня получается. И более того, приносит удовольствие.

Не понимая, почему так болезненно реагирую на взгляд номера три, я повернулась к нему. Хотела спросить, что ему нужно?

И в этот момент мое дыхание перехватило.

На какое-то мгновение вдруг почудилось, что на байке сидит мой Дима. Их с незнакомцем фигуры были похожи – может быть, у того разворот плеч был немного шире. Кроме того, номер три сидел на «Судзуки» так, как порой сидел на своем пропавшем байке Дима. Одна рука лежит на руле, правой ногой упирается в землю. Корпус чуть наклонен вперед, к баку.

Нет, так многие сидят, но… И посадка, и фигура… Все напоминает о том, кто оставил меня. Так и хочется снять шлем и заглянуть в лицо, чтобы понять, кто прячется под ним.

Нет.

Это всего лишь наваждение.

Я смерила парня насмешливым взглядом, надела шлем и крепко взяла руль.

Я тебя сделаю, малыш. Кем бы ты ни был.

По команде мы выехали в стартовую зону. Каждый – напряжен. Но не каждый уверен в своей победе.

Зрители расположились вдоль трассы рядом со своими машинами. Они с азартом ждали начала заезда и подбадривали «своих» гонщиков – ведь каждый поставил ставки. Без них теперь зрители не допускались.