Гнев смотрящего - Евгений Сухов

Угрюмый, услышав во время первой с момента своего возвращения из Москвы сходки недовольное ворчание кое-кого из братков, добродушно возразил:

– Вы, пацаны, я вижу, на мою доброту сильно надеетесь. Вспомните, кем вы при Коляне были? Никто и звать никак. Вы такие рожи-то не стройте, я все равно не испугаюсь… Если бы на моем месте сейчас сидел Колян, посмели бы вы хвост распушить? Ну скажите при всех! Молчите? То-то… А я, думаете, такая овца, что буду все эти ваши гнилые базары терпеть?

Прозрачно намекнув на готовность к силовому разрешению возникших противоречий, Федор затем сменил пластинку.

– При Коляне мы все жили по деньгам неплохо, но тряслись от страха, – напомнил он. – Да, Колян денег не жалел, но вы все знаете, что с головой у него было не все в порядке. Он говорил, что надо действовать круто, что все должны нас бояться, но на самом-то деле он просто не мог без крови и без того, чтобы внушить страх. Но я-то, пацаны, человек совсем другой! Вы тут возникаете против меня, а ведь я терплю, говорю с вами спокойно. Я всегда хотел, чтоб в бригаде были нормальные отношения, чтоб мы все были братками. Теперь бригадира никто бояться не будет – идите ко мне с любыми своими проблемами, я всегда выслушаю, всегда помогу…

Эти прочувствованные слова тронули сентиментальные сердца. К тому же Угрюмый заверил, что постарается не затронуть ничьих денежных интересов и вообще вести себя в этой сфере гораздо либеральнее, чем Колян. Пацаны припомнили царившую при Радченко драконовскую дисциплину, периодические расправы, согласились с тезисом Угрюмого о том, что без единого авторитетного бригадира структура скоро начнет разваливаться и по городу пойдут кровавые разборки, и в конце концов на все согласились. В «Фиалке» началось всеобщее братание с объятиями и слезами. Оно переросло в роскошный банкет, в подготовку которого Угрюмый заранее, держа это в секрете, вложил немалую сумму. Повара, собранные со всех ресторанов города, выбивались из сил, готовя те блюда, которые Угрюмому довелось попробовать в Москве, но которых никогда не пробовали в Таежном. Назар Второй решил плюнуть ради собственного спокойствия на сепаратистские устремления, овладевшие им на какое-то время, и всеми силами помогал Угрюмому красиво отпраздновать его восшествие на трон бригадира. Ребятишки жрали, как слоны, и с шумными тостами пили за здоровье нового «бугра». После окончания деловых разговоров в зал запустили девчонок, а на эстраде пирующих увеселяла московская женская поп-группа «Блестки». После того как группа лихо откатала свою программу и публика наплясалась вволю, юных артисток препроводили за стол к новому бригадиру. Когда поп-дивы как следует закусили и выпили на брудершафт со всеми мужчинами за столом, Угрюмый, красноречиво подмигнув, предложил всем расслабиться в сауне. Девицы стали переглядываться и возражать, но довольно вяло, а хор веселых мужских голосов заглушил и эти робкие возражения. Компания спустилась в подвальное помещение, где Назар Второй оборудовал сауну. Там тоже был накрыт столик. Приставать к девицам не нагло, но очень настойчиво братки начали уже за этим столиком. Все они сразу разделись донага и требовали того же от артисток. Те стеснялись, но стоило одной из них, загорелой красотке Вике, разомлевшей от шампанского и от могучих объятий Угрюмого, скинуть с себя простыню (помогло Угрюмому и то, что девушка очень гордилась своим красивым телом), как тут же обнажились и все прочие члены коллектива. После этого девицы повскакали с мест и с хохотом и визгом побежали в сауну. За ними проследовали самцы, гордо покачивая эрегированными членами. Всеобщее соитие как-то незаметно началось уже в сауне, при температуре 120 градусов выше нуля. Впрочем, когда в одном помещении скапливается столько подвыпивших и полностью обнаженных молодых людей, то долго ли до греха? Расслабившаяся девица, которой от возбуждения казалось, будто ее никто не видит, позволяла мужской тверди проникнуть в себя (и даже бесстыдно направляла ее рукой), а потом, сотрясаясь под яростным натиском партнера, на секунду отводила взгляд в сторону и с удивлением обнаруживала, что все ее подруги вокруг занимаются тем же самым. Тогда юная артистка, вздохнув с облегчением, переставала чувствовать себя преступницей и начинала активно двигаться и менять позы. Партнеры так распалялись, что не прекращали забав даже в прохладной воде бассейна. Затем последовала долгая оргия на диванах в предбаннике – с переменой партнеров, с групповым обладанием и со съемкой всего происходящего на видеокамеру – «чтоб память о вас осталась, девчонки». Так прочувствованно заявил Угрюмый, когда все уже расселись за столом и жадно ели, подкрепляясь после любовных игр.

После этого исторического совещания, закрепившего власть Угрюмого в городе, обстановка в криминальном мире Таежного стала спокойной и почти благостной. Опасность переделов территории отпала, каждый член бригады знал свой участок работы и то, на какие деньги он может рассчитывать сам и какие отдавать в фонд бригады. Мелкие неприятности вроде появления в городе заезжих гастролеров не могли серьезно нарушить общего спокойствия. Все залетные мгновенно попадали в поле зрения бригады. Тех, которые искали контактов с бригадой, вызывали «на стрелку» в «Фиалку» или в место попроще и там пытались найти с ними основы для взаимовыгодного сотрудничества. Всяких мелких аферистов, не слишком задевавших интересы бригады, какое-то время не трогали, но затем либо объявляли им сумму налога, либо настоятельно предлагали покинуть город, если находились местные желающие вести под контролем бригады такой же бизнес. Изредка приходилось и пострелять – когда, например, обосновавшаяся в центральной гостинице города компания заезжих кавказцев до полусмерти избила посланного к ним парламентера и на следующий день отправилась на городской рынок наводить свои порядки.

Действия гастролеров были, конечно, наказуемы, но, с другой стороны, вызвали у всех членов бригады дружный смех – кавказцы просто не понимали, куда сунулись. Таксист, которого они наняли у гостиницы, работал под контролем бригады и завез их отнюдь не на рынок, а на пустырь в предместье, где в удобном месте выскочил из машины и дал тягу. Кавказцы неожиданно обнаружили, что находятся под прицелом двух десятков стволов. Если бы они с поднятыми руками вышли из машины, то их, разумеется, побили бы, но убивать их никто не собирался. Однако один из них, сидевший рядом с водителем, решил проявить свои качества джигита и прыгнул за руль, благо ключ зажигания таксист оставил в гнезде. Два десятка «АКМ» заработали одновременно, усеивая кузов «Волги» множеством пробоин. Брызнули стекла, автомобиль осел на простреленных шинах.

– Стоп, стоп, хватит! – раздалась команда.

Стрельба смолкла. Бойцы приблизились к «Волге» и увидели в ней на заднем сиденье три завалившихся друг на друга окровавленных тела.

Однако такие инциденты случались крайне редко, и члены бригады спокойно вкушали все блага налаженной жизни. Преступный мир тех городов, где еще во времена Радченко создала свои ответвления бригада из Таежного, хорошо усвоил, что связываться с бригадой – себе дороже, и терпел ее присутствие на своей территории. Мало-помалу находились общие интересы, налаживались дружеские связи, устраивались совместные гулянки вроде гулянки с «Блестками» в Таежном, и общие приятные воспоминания заслоняли всякие спорные вопросы и позволяли решать их спокойно и к общему удовольствию. Братва становилась братвой в полном смысле этого слова и начинала жить по пословице «Ворон ворону глаз не выклюет», а свою природную склонность к агрессии выплескивала на законопослушных граждан – разных там «фраеров» и «лохов». Теперь во время регулярных сходняков в кафе «Фиалка» обсуждение деловых вопросов занимало совсем мало времени, поскольку дела бригады и так катились по налаженным рельсам. Как правило, уже через полчаса совещание перерастало в дружескую попойку, а попойка при наличии настроения и куража – в любовные развлечения в сауне.