Обреченные - Чак Паланик

Камилла Спенсер. Камилла Спенсер. Включи кабельное в любой день и час и увидишь ее, многострадальную монашку, которая уговаривает раскаяться умирающего серийного убийцу. Она – стоическая мать-одиночка, официантка, чьего сына-подростка застрелили в бандитской разборке. Великая, Мудрая, Пережившая Трагедию Женщина. Радикалистка-Ветеран, Знающая Все Ответы.

Мистер Кресент Сити, не представляя, где ее дух, обращается ко всему салону:

– Вы видите ангела Мэдисон? Видите, что я не вру?

Они знали, как я умру, и это знание сдерживало их любовь ко мне. Мама закрывает призрачные глаза.

– Мы представляли, какие муки тебя ждут, и потому не подпускали к себе слишком близко. Я не могла видеть твою боль, и мы придирались, чтобы не позволять себе любить тебя слишком сильно. Мы хотели защититься от бремени грядущей трагедии и потому зацикливались на твоих недостатках.

А также пили и глотали таблетки.

– Ты думаешь, почему мы с отцом принимали столько наркотиков? Как еще жить тому, кто уверен в неминуемой смерти своего ребенка? – Страдальчески улыбаясь, она шепчет: – Помнишь, как было ужасно, когда умер твой котенок? – У мамы перехватывает дыхание, на мгновение она прикрывает глаза, потом берет себя в руки. – Вот почему мы не могли сказать, что Тиграстик обречен.

Леонард сообщил им, что я, вдохновляясь мягкими игрушками, стану писать в дневник вымышленные распутные истории. Что меня отправят в школу-интернат, в экологический лагерь, в глушь на ферму, так как, зная то, что знают родители, видеть меня каждый день им будет слишком больно.

– Я даже врала о твоем возрасте. Я говорила всем, что тебе восемь, поскольку Леонард вечно предупреждал: ты умрешь вечером в свой тринадцатый день рождения.

Телефонный опросчик наперед изложил ей всю мою краткую историю.

Тем вечером на церемонии «Оскара», стоя на сцене и поздравляя меня с днем рождения, она знала, что я испускаю последний вздох. Когда ее телевизионный образ, глядящий на меня сверху с экрана высокого разрешения в номере отеля «Беверли-Хиллз», произносил «Мы с папой очень-очень тебя любим…», она прекрасно понимала, что в этот момент меня душат удавкой. Говоря «доброй ночи, спи спокойно, моя любимая девочка», мать уже знала, что я умираю.

21 декабря, 12:25 по гавайско-алеутскому времени

Развоплощенная Камилла

Отправила Мэдисон Спенсер ([email protected])

Милый твиттерянин, ты много раз наблюдал, как моя мама разыгрывает эту сцену: монолог драматической героини с пояснением событий, которые, согласно сюжету, привели к переломному моменту. Ты так часто видел ее в подобной роли, что отличить вымысел от этой новой реальности уже трудно. Однако еще никогда такого рода сцена не была столь сюрреалистичной. Мерцающий синий дух висит в воздухе посреди салона «Пангеи». Мамины слова… она говорит не как персонаж. Это выверенный, проникновенный, приглушенный голос диктора за кадром документального фильма.

Из парящей под потолком синевы он произносит:

– Все прежние религии необходимо выставить нелепыми, устаревшими, подавляющими личность, полными ненависти. Такую миссию возложил на них Леонард.

Чтобы расчистить место для новой мировой религии, остальные вероучения следует дискредитировать, постановил он. Все, что полагают священным, нужно низвести до уровня курьеза. Каждый, кто спорит о добре и зле, должен выглядеть глупцом, а те, кто упоминает Бога или Дьявола, – стыдиться своей потребности в высших силах. Людям надо так изголодаться по духовной жизни, чтобы с жадностью принять любую, какую им только предложат.

С самого маминого детства в сельской глуши все обещанное Леонардом исполнялось. Единственная причина, по которой она допустила мое убийство, – слова Леонарда о том, что я вернусь к семье и принесу большее счастье. Он давно заверял, что я стану звонить с того света и диктовать им правила новой мировой религии. Он велел моим родителям собирать в морях мусор и строить рай на земле и на высшей точке этого места возвести храм. Им следовало посвятить себя учению, провозглашенному их мертвой дочерью; лишь после этого и после того, как новая вера захватит весь мир, – лишь тогда их ребенок восстанет из могилы и поведет человечество к настоящему царству небесному.

– Мы завершили то, что начал Ницше, – говорит парящая в воздухе мать. – Бога следовало убить окончательно, прежде чем вновь его воскресить.

Леонард проповедовал, что человечество всегда будет жаждать стройной религиозной системы, но, как напуганный неуверенный ребенок, станет прятать эту жажду под маской сарказма и ироничной отстраненности. Любой, заявлял он, рано или поздно устает быть божеством самому себе. Люди хотят принадлежать чему-то большему, своего рода семье, которая примет их, даже несмотря на их самое скверное поведение. И такой семьей будут скотиниты.

Скотинизм, по замыслу Леонарда, – братство, принимающее и прославляющее худшие стороны своих адептов, даже те мелочи, которые сами скотиниты презирают: собственные тайные предрассудки, телесные запахи, свинское хамство.

Мать – великолепный рассказчик – пленяет.

– Через скотинизм, – поясняет она, – Леонард учит нас: спасение в том, чтобы сделать жизнь непрерывным актом прощения.

Не важно, что говорят или делают другие, – не обижайся. Согласно доктрине скотинизма, укорять – величайший грех, а жизнь на земле дана людям, чтобы испытывать друг друга неуважением большим и малым. Любой может плюнуть, выругаться, пустить газы, но никому не следует принимать это как личную обиду.

Всякое недоброе замечание или грубый жест со стороны – благо, шанс испытать свою способность к прощению.

– На словах это мерзко, – говорит мама, – но на практике – очень просто и мило.

С самых первых телефонных разговоров Леонард описывал ребенка Камиллы как современную Персефону.

Покуда мамин дух перемещается по салону, излагая диковинный сценарий (мертвые телефонные опросчики тянут за ниточки судеб всего человечества), мистер Сити наклоняет пузырек с кетамином, постукивая пальцем, насыпает на ноготь маленькую горку белизны и разом занюхивает. Потом еще одну.

Чтобы тронуть сердце каждого человека на свете, ребенок, принявший ужасную смерть и воскресший, должен быть знаменит. Подобно современному Аврааму, которому велели принести в жертву своего сына Исаака, родителям ребенка следовало приковать к себе глаза и уши мировых средств массовой информации. Ради этой отдаленной цели Леонард сделал Камиллу и Антонио Спенсеров всеобщим примером для подражания. Так все человечество узнало бы об их ребенке и скорбело бы о его безвременной кончине. Мир разделил бы презрение моих родителей к любой организованной религии, а впоследствии дружно обратился бы в новую, как только Спенсеры приведут доказательства загробной жизни.

Как однажды люди всем гуртом поддержали сою и коноплю, так же безусловно они подхватят и скотинизм.

Вот почему, милые твиттеряне, за месяцы до моего появления на свет газеты и журналы по всему миру напечатали снимок УЗИ с плодом Камиллы Спенсер. Видео моего рождения пускали по ТВ в прайм-тайм, оно получило «Эмми». С новорожденной мною – кричащей и осклизлой – познакомились миллиарды зрителей. Как и с моим котенком, Тиграстиком, по обложкам бессчетного числа журналов. День рождения за днем рождения вся планета наблюдала, как я превращаюсь из младенца в ребенка и в упитанную девушку.