Урки и мурки играют в жмурки. Отвязный детектив. - Александр Сидоров

— Тише ты! — цыкнул сзади Боря. — Всю округу подымешь…

Он успел заметить, что у стола в центре комнаты расположились два неясных типа. Один, высокий крепыш, стоял спиной, опершись лапами о стол. Другой, пониже и посубтильнее, обернулся и испуганно вытаращил на бойцов Аркаши Делового глаза-бублики. По ту сторону стола, прикрученный к стулу бельевой верёвкой, сидел, уронив головушку на грудь, Кирюха Гусар. Рот ему заботливо заклеили пластырем.

Картину Боря срисовал за мгновение. И тут же в комнате раздалось несколько хлопков, словно кто-то негромко, но отчётливо запукал со страха. Грача сильно ударило в плечо и отбросило к стене. В ответ захлопали невидимые бутыли с шампанским. Причём незримые пробки попадали исключительно в ребят председателя Мао, отчего те сначала завалились на стол, а потом сползли и грохнулись на пол.

На самом деле, конечно, шампанского никто в доме Сабельняков не откупоривал. Это Серёга Исай открыл бешеную пальбу по ненавистным конкурентам из пистолета с глушителем. Затем подскочил к осевшему у стены приятелю:

— Грач! Ты жив, Грач?!

— Плечо задели, — охнув и поморщившись, сообщил Боря. — Глянь, чего там. Да не плечо! Посмотри, что с этими козлами.

Исай подошёл к столу, попинал ногой тела недругов. Наклонился, потрогал, пощупал.

— Прижмурились, — доложил он Боре.

— Хреново, что прижмурились, — вздохнул тот. — Ладно, глянь, как там у меня. Что это вообще было?

— Гадёныш, который спиной стоял, из-под мышки садить начал, — пояснил Исай, освобождая Грача от одежды и прикладывая к ране платок. — Погоди, я сейчас спирт поищу, так вернее. Вроде пуля насквозь прошла. Надо кровь остановить.

— Валяй, — кивнул Грач. Он осторожно поднялся, дошёл до дивана, на который и приземлился.

Водка у Гусара нашлась, бинт Серёга Исай соорудил, искромсав наволочку в спальне. Боря поохал, ругнулся пару раз, но Исай дело знал хорошо.

— Ты прямо Тамарка-санитарка, — благодарно одобрил Грач.

— Не первый раз замужем, — довольно хмыкнул Исай.

Затем занялись Кирюхой Гусаром. Заезжие климские инквизиторы поработали над ним от души. Поначалу, видимо, хотели обойтись пошлым фокусом с горячим утюгом. Но не повезло: электрический утюг не фурычил. Пришлось прибегнуть к раскалённой кочерге. Помимо этого, на столе лежал большой целлофановый кулёк (должно быть, его надевали жертве на голову, любопытствуя, сколько времени Гусар может продержаться без воздуха). Оба плеча Сабельняка под ключицами представляли собой кровавое месиво. В правом торчал нож с широким лезвием: это «перо» климские садюги наверняка медленно проворачивали в ране. Ощущение незабываемое… Боря сам несколько раз использовал такой нехитрый, но эффективный способ убеждения.

Серёга Исай выдернул нож, придерживая Гусара за плечо. Кирюха даже не дёрнулся.

— «Дельфин», — определил Исай, рассматривая лезвие. По конфигурации оно действительно напоминало дельфина. Вообще бывалые уголовники, особенно те, кто на зонах занимается «чернухой», то есть изготавливает разные поделки (в том числе и ножи), различают несколько десятков разных форм лезвий. Наиболее популярны «пики», «перья», обоюдоострые «финки», «стилет», «дельфин» и «акула». У «акулы» верхняя кромка абсолютно прямая, у «дельфина» ближе к острию она плавно «ныряет» вниз, как бы имитируя курносую симпатичную мордочку лучшего друга утопающих.

— Вроде дуба врезал, — неуверенно определил Боря Грач, двумя пальцами блуждая по гусарской шее в поисках пульсирующей жилки.

— И что делать? — спросил Исай. — Мы же так ничего и не узнали!

— Вот именно, — подтвердил Боря. — Не надо палить почём зря.

— Да они бы тебя завалили на хрен! — возмутился Исай проявлению такой чёрной неблагодарности. — И меня за компанию.

— Ладно, не кипятись, — примирительно заявил Боря Грач. — Кое-что я знаю. Этот его кент, Коля Леший…

— Бушуев, — уточнил Исай.

— Он самый. Короче, Бушуев сегодня вечером прибывает. Может, он чего прояснит.

Серёга Исай тем временем листал затруханный блокнотик, который он взял со стола.

— Гляди, здесь телефоны есть, — протянул Исай блокнот Боре. — И адреса какие-то.

— Вот именно, какие-то, — недовольно буркнул тот. — Что нам с ними делать, с этими телефонами? Возьми на всякий случай, там видно будет.

Голос его становился всё слабее.

— Тебе к врачу надо, — встревожился Серёга Исай. — Кровь всё равно идёт.

— Тогда мотаем в общежитие, — решил Боря. — Там же кругом медики. Слегка оклемаюсь, а потом по-новой сюда прикатим. Обшмонаем все углы, а если ничего не найдём, будем этого Лешего-Бушуева караулить. Ты вытащи жмуров в другую комнату, что нам с ними, в обнимку сидеть?

Он глянул на одного из убиенных:

— Ну и харя… Изрыта, как Чуйский тракт в глухую непогоду. У нас про таких говорили — шилом бритый.

— Не можем мы дом бросить с этими чурбанами, — озабоченно сказал Исай, перетаскивая трупы в спальню. — Может, Казбека здесь поставить на вассаре?

— Нет, лучше ты останешься, — сказал Боря. — Ну их к лебеням, этих чучмеков.

Серёга Исай тем временем обшаривал карманы незнакомцев, извлекая деньги, папиросы, авиабилеты и прочую дребедень.

— Слушай, Грач, так я их знаю! — радостно воскликнул он, возвращаясь из спальни и рассматривая в паспортах фотографии «маоистов». — Это те типы, которые нас на поляне в Климске хотели уложить! Помнишь, сверху автоматными очередями поливали?

— Не гони, — недоверчиво буркнул Грач. — Как ты их с такого расстояния мог разглядеть? Я только и успел, что схватить ноги в руки…

— Братан, да ты чего? — обиженно надулся Исай. — У меня глаз орлиный! Я был чемпионом области по биатлону. Не, в натуре они, псы позорные… Вот — Дудников Александр Васильевич и Салфеткин Степан Степанович. Надо их ксивы прихватить для Аркадия Игоревича.

— Зачем? — скривился Боря Грач. — Нам их фамилии и без того известны, Аркаша сообщил, когда мы в поход собирались. А морды теперь и вовсе без надобности. Мы им надгробья с портретами устанавливать не будем.

— А что, прибыльное ремесло, между прочим, — живо откликнулся Исай, швыряя паспорта на стол. — У меня знакомый художник, так он на этом деле…

— Короче, биатлонист, — оборвал его приятель. — Смазывай лыжи — и дёргаем отсюда, пока при памяти. Доведёшь меня до машины, а потом вернёшься.

— И ЧТО ДАЛЬШЕ? — поинтересовался у прикованного к кровати Бори Костя Костанов. — Почему же вы Бушуева в доме не дождались?

— Потому что минут через сорок в общагу прилетел Исай с вытаращенными зенками, — объяснил верзила. — Оказывается, за то время, пока он меня до Казбековой машины провожал, на дом к Кирюхе нагрянули непонятные типы…

Двоих незнакомцев подозрительного вида Исай срисовал ещё издалека. Они торчали как раз у поворота в тот переулок, где находился дом Кирюхи Гусара. Конечно, это могли быть совершенно «левые» клоуны, которые остановились, чтобы чисто побазарить за жизнь и за погоду. Но их выправка, кирпичные рожи и напряжённая стойка доберманов заставили Исая похолодеть. К тому же типы изображали из себя двуликого Януса: один постоянно глядел строго направо, другой — строго налево. Ребята явно непростые. Надо их пробить по Станиславскому. Правда, прикид не соответствует, слишком презентабельный. Но тут уж всё зависит целиком от исполнения…