Огромный. Злой. Зеленый - Татьяна Новикова

о том, как вместе они свернут горы, а тот со знанием дела слушал и мотал головой. Дит приобнял меня за талию, предъявляя права, и горячая рука его жгла кожу через одежду.

— Потанцуем? — спросила я с опаской. — Или ты не хочешь?

Не знала, как отреагирует Дитрих. Возможно, посчитает мое предложение девичьей глупостью. Откажется. Скривится. Не удивлюсь, если такое для него неприемлемо.

Но мне отчего-то жутко захотелось повторить вечер нашего знакомства. Те минуты, когда всё выглядело значительно проще, и красивый мужчина с серьгами в ухе казался мне всего лишь удачным вариантом для потери девственности.

Он ведь понравился мне с первого взгляда. Стоило только глянуть на него, как внизу живота потеплело.

И вот теперь этот человек — ладно, орк — сидит рядом, прижимает меня к себе, и я могу наслаждаться его запахом, его голосом. Им самим. Всем, до единой черточки. Тем, как запросто он рвется в бой, не страшась за собственную жизнь. Как быстро решает проблемы. Как заботлив и непреклонен в этой своей заботе — пусть мы всего лишь соучастники фиктивной женитьбы. Как он силен…

Тьфу.

Кажется, бокал был лишним…

— Давай потанцуем, — через долгую секунду согласился Дитрих, подавая мне руку.

К моему удивлению, он вытащил меня на середину танцпола. Нахмурился — музыка играла явно не для совместного танца, слишком быстрая и рваная, — поджал губы.

— Эй, официант! — пощелкал пальцами Злат. — Поставьте что-нибудь медленное. Для молодоженов! А то голубки пообниматься никак не могут!

Мелодия тотчас сменилась, стала тихой, романтичной. Дитрих притянул меня ближе, руками обхватил мою талию. Я положила руки на его широкие плечи. Он вел плавно, кружил меня в танце, а я прижималась головой к его груди и слышала, как часто колотится его сердце.

Ладони скользили по моей спине вверх-вниз. Ничего запрещенного, но каждое прикосновение порождало волну мурашек. Мне хотелось, чтобы он не останавливался. Не прекращал. И песня эта не заканчивалась, и всё застыло в этом мгновении, где мы были чуть пьяны, веселы и беззаботны.

Если бы завтра не наступило — я бы даже не опечалилась.

— Ты вкусно пахнешь, — шепнул Дит мне на ухо, и я покраснела от того, как бесстыдно и одновременно целомудренно звучала фраза.

— Это персиковый шампунь, — ляпнула зачем-то.

— Нет, не шампунь. — Губы его остановились в сантиметре от моей шеи. — Что-то сладкое, но не приторное. Очень нежное. Ранимое, но не слабое. Это сама ты. Твой запах.

— А ты пахнешь гелем для душа, — честно призналась я. — Ментоловым. Но тоже вкусным.

Дит усмехнулся, но не отстранился. Губы коснулись моей кожи. Легонько. Очень осторожно, едва-едва. Дитрих застыл на мгновение. Наверное, ожидал, что я отстранюсь или испугаюсь. Но я — почему-то — лишь подставила шею под этот странный, но невероятно желанный поцелуй.

Мне показалось, что мир пошатнулся, перекрутился и вернулся в прежнее положение. Во рту пересохло.

Мы остановились, но никто не ругался и не требовал уйти с танцпола. Всё исчезло, кроме этого мужчины, что крепко держал меня в объятиях. Кроме его аромата — вкуснее ничего не придумаешь, чем тот гель для душа, — кроме пальцев, чертящих по моему позвоночнику узоры.

— Тая…

Я подняла лицо, и губы Дитриха оказались так близко к моим. Горячее дыхание обжигало словно пламя. Он задавал мне немой вопрос. Глазами. Губами. Всем своим телом.

Можно?..

Глава 15

Когда Тая предложила остаться в клубе, он не сразу среагировал. Мысленно он все еще был в событиях сегодняшнего дня, снова и снова прокручивал в голове все пути и развилки, что успел увидеть.

Еще никогда прежде у него не получалось видеть столько вариантов сразу. Ведь только недавно он сам говорил своей невесте, что его дар — это не видения, не фильм, в котором кадр за кадром он видит сюжет. Нечто иное, нечто большее. Дит перевел взгляд на сидевшего рядом Виталика, на брата, смотревшего на это молодое дарование как на ходячий мешок с деньгами. В голове тут же вспыхнуло с десяток противоположных образов. Виталик соглашается поехать со Златоном, они улетают вместе… Виталик звонит отцу, и в итоге после разговора с ним отказывается от предложения о работе… Виталик остается в клубе, рыжеволосая красотка, что поглаживает его коленку, заражает его неизлечимой для человека болезнью… И смерти, много смертей, самых разных, скорых и не очень, быстрых и медленных, мучительных агоний.

Каким образом его силы стали настолько мощными? Это закономерное развитие, или же что-то повлияло? Дитрих покосился на сидящую рядом Таю. Златон пошел на очередной круг рассказа о том, как Виталий за полчаса даже без доступа к компьютеру управился с тем, что казалось раньше невыполнимой задачей. Его… невеста (ведь он может называть ее так?) улыбалась, недоверчиво качая темноволосой головой.

Может быть… может быть, это благодаря ей его способности изменились? Стали полнее, ярче, сильнее. А ведь если раскручивать эту мысль дальше, то и близнецы смогли обратиться лишь теперь, спустя только лет, в присутствии одной маленькой ведьмы. Связано ли это?

А её собственные видения? Какой в этом всем смысл? Он обещал ей разобраться, но не мог размотать клубок до конца.

— Может, останемся? — доверчивый открытый взгляд, в нем столько надежды. Но девушка тут же смущается и поправляет себя. — Если, конечно, мы можем остаться. Ненадолго. Здесь вроде весело.

Весело? Он удивленно поднимает брови, в первый раз за вечер действительно осознавая, что вокруг музыка, толпа незнакомых людей.

— Послушай свою невесту, — влез Злат. — Давай отдохнем после тяжелого денька, брат. Не умрем же от одной пьянки, а?

Дит на секунду закрыл глаза, а потом медленно кивнул, просчитывая все развилки разом и не увидев ни одной опасной.

— Если ты хочешь, Тая, — ее имя на языке ощущалось растаявшей льдинкой. Не той ли самой льдинкой, что так давно попала ему и в глаза, и в сердце?

— О, это что-то новенькое, — Злат склонил голову набок, вот уж кто действительно получал максимальное удовольствие от всего происходящего. — Мой хладнокровный братец согласился повеселиться? Выпьем!

Потом был звон бокалов, шутки брата, попытки Виталика рассказать всем, как много он может и что программа Златона — это вообще ерунда по сравнению с системой бережливого производства.

— А у тебя какое производство? — еле ворочая языком, говорил программист. — Я тебе такую систему