Мертвые души - Анжела Марсонс

Трейси покачала головой, после чего выпустила струйку дыма и загасила сигарету в пепельнице.

– Просто удивительно, как, несмотря на все наше очарование и остроумие, нас, репортеров, совсем не ценят окружающие. Но не думаю, чтобы кто-то жаждал отрезать ему голову.

Значит, она знает, как умер Бабба. Брайант решил не выяснять, откуда ей это известно.

– А вы уже говорили с его сожителем? – раздраженно поинтересовалась журналистка.

– С сожителем? – переспросил Кевин, посмотрев на Брайанта. Тот пожал плечами. Сам он никогда не встречался с погибшим репортером лично.

– Ты не прикидываешься, Доусон? – Вид у Трейси стал еще более недоверчивый. – Разве рубахи не выдавали его с головой?

– Честно говоря, Фрост, я никогда не сужу о сексуальной ориентации человека по цвету его рубашек, – проворчал Кевин.

Журналистка покачала головой, а потом достала из сумки, которая лежала на стуле возле нее, блокнот и стала что-то писать. Через мгновение она вырвала из него листок.

– Его зовут Найджел, а найдете вы его вот здесь.

– «Нексус»[74]? – с удивлением прочел Доусон.

– Это новый клуб, который открывается на следующей неделе рядом с окружной дорогой в Сторбридже, – объяснила Трейси. – Он там директор.

– И у них это было серьезно? – уточнил Брайант.

– Они были вместе почти месяц, так что их уже можно считать супружеской парой, – пояснила журналистка.

– А Бабба работал над чем-нибудь опасным? – обратился к ней Брайант.

Фрост покраснела и отрицательно покачала головой.

– А может быть, ответите поподробнее? – не отставал сержант.

– Нет, – ответила Трейси и протянула руку за сумкой.

– Послушайте, Фрост, – сказал Доусон, наклоняясь к ней, – вы уже намекали на что-то по телефону. Такое впечатление, что он действительно над чем-то работал. Что же он исследовал?

– Вас, ребята, – ответила журналистка.

– Нас? – переспросил Брайант, взглянув на своего коллегу.

– Вот только не надо задаваться! Речь идет не о вас двоих конкретно, а об отношении полиции к гражданам в целом. Он исследовал вероятность того, что многие не очень серьезные происшествия не получают того внимания, которого заслуживают.

– Не понял, – заметил Брайант.

– Давайте тогда начистоту – для вас, ребята, существуют преступления лакомые и не очень. Все, что связано со словами «убийство», «насилие» или «изнасилование», немедленно занимает первые строчки в списке ваших дел. А все остальное откладывается в долгий ящик.

Брайант начал было отрицательно качать головой, но Трейси подняла руку.

– Мы в этом никогда с вами не согласимся, но Баббу интересовало даже не это. У него было ощущение, что некоторые заявления даже не попадают к вам на столы, что их блокируют еще на стадии подачи, особенно те, в которых говорится о преступлениях, относящихся к социальным.

– Да ладно вам, Фрост, – заметил Брайант. – И вы, и я, мы оба знаем, что от понятия «социально значимые преступления» отказались лет пять назад.

– Ха-ха! – саркастически усмехнулась журналистка. – А вы проверьте последние документы, в которых утверждается, что квартирные кражи, воровство из машин и ограбления все еще являются социально значимыми преступлениями. И если о них перестали говорить наверху, это совсем не значит, что работа низовых подразделений не оценивается именно по снижению их количества.

Брайант яростно затряс головой.

– Я недавно писала о магазинной краже, – продолжила Трейси. – Двадцативосьмилетнего недоросля арестовали за кражу седла барашка из магазина «Асда»[75]. Его увидели на камере видеонаблюдения и взяли с поличным. А когда этого типа обыскивали, его сумка оказалась набита товаром, украденным из семи других магазинов. И как вы думаете, сколько обвинений ему предъявили?

Сержант уже догадался, каков будет ответ на этот вопрос.

– Всего одно, Брайант. Только украденное мясо, чтобы не увеличивать количество деяний. Для статистики он совершил всего одно преступление, хотя и воровал в восьми разных местах. – Журналистка сделала паузу. – Так вот, я думаю, что наш Бабба на что-то вышел.

– И вы его в этом поддерживали? – уточнил Доусон. – А я-то все надеялся, что у вас стали иногда появляться проблески совести после того, как вас чуть было реально не убили – чего, кстати, не произошло лишь благодаря нашему вмешательству.

Брайант невольно вздрогнул, вспомнив, насколько близка была Трейси Фрост к тому, чтобы ее убил псих, решивший отомстить за свои детские обиды. Если б Ким так упрямо не верила в то, что журналистку похитили, когда все в этом сомневались, Трейси не сидела бы сейчас перед ними.

– Не смей попрекать меня этим, Доусон! – вспыхнула репортер. – Твой босс спасла мне жизнь и за это получила высокую оценку начальства и уважение с моей стороны. Но если ты считаешь, что это касается и всей полиции Западного Мидленда, то ты глубоко ошибаешься.

– Итак, он работал над… – вмешался в разговор Брайант.

Фрост отвернулась от Доусона и кивнула в сторону его напарника.

– Честно говоря, все выглядело так, будто из этого может что-то получиться. А сама идея, по-моему, у него появилась после того, как он поговорил с Айшей Гупта.

– Кто, черт побери, такая эта Айша Гупта? – не выдержал Кевин.

– Боже, ребята, – покачала головой Фрост, – а ведь вы – живой пример того, что Бабба был прав!

Детективы молча уставились на нее в ожидании продолжения.

Журналистка закатила глаза и зажгла еще одну сигарету.

– Айша Гупта – это семнадцатилетняя индийская девочка из Холлитри. На прошлой неделе на нее напал какой-то извращенец, и она подала заявление в полицию. Нельзя сказать, что там ее встретили с распростертыми объятиями.

– Ей нанесли телесные повреждения? – уточнил Доусон.

Трейси покачала головой и выпустила кольцо дыма.

– Ее что, трогали не за те места? – стал допытываться Кевин.

– Не думаю, – ответила Трейси.

– Тогда что сделал этот извращенец? – спросил окончательно запутавшийся Брайант.

– Он заставил ее лечь на землю, достал телефон и велел закрыть глаза.

Всю дорогу до больницы Тревис что-то писал в своем блокноте. Он закрыл его только когда Стоун выключила зажигание. Некоторое время она ждала, что он сделает дальше. Ей было очевидно, что все, чего они достигли накануне, пошло псу под хвост.