Поход проклятых королей - Валентин Ломтев

— Бросишь Господина вот так? — обернулся Ганс.

— Я не считаю себя чем-то ему обязанной, — сделала пас рукой Кольгрима. — Я отработала в его замке много, и узнала за все годы меньше чем за два дня с Каргой. Думаю, надо поискать место, где моим талантам придёт более интенсивное применение.

— А ты Роксана? — обратилась Кольгрима к алхимику. — Роксана?!

Алхимик ответила не сразу, её разум занимала какая-то иная проблема.

— Да… — вздрогнула Роксана. — Я не думаю… Алхимикам тяжело переезжать. Лаборатория и все остальное. Это тяжело тянуть с собой.

— Что ж, значит лишь две из нас, — улыбнулась Кольгрима. — Или может с нами поедет его благородие?

Ганс наклонился и подвигал рукой. Бинт сжимал кожу мёртвой хваткой, но Ганс не чувствовал неудобства. Этот кусок исписанной древними рунами ткани стал давно его второй кожей.

— Нет, — ухмыльнулся он. — Теперь меня связывает с Господином больше, чем просто договор. Я теперь… его Темный Храмовник…

Как только тьма опустилась на Великий город, армия мёртвых двинулась к укреплениям.

В своём замке Великий Хан сидел в окружении подчинённых ему ханов.

— Соглядатаи докладывают, как вы и говорили, что мертвые двинулись с заходом солнца, — сказал хан небольшого роста, постоянно, как муха, потирающий рука об руку.

— Я могу ударить в них конницей. Если прикажите, — наклонил голову большой рослый хан.

— Нет, ещё слишком рано, — покачал головой Великий Хан. — Тебя разбили бы при свете дня, а ночью тем более убьют. Ты должен будешь атаковать те остатки, что не успеют взобраться на стены, когда на них поднимется и так достаточно много врагов.

— Мы здесь как сидячие утки, — возмутился другой хан. — Надо уходить из города пока не поздно.

— В городе много тех, кто не уйдёт далеко, — ответил Великий Хан. — Годы процветания одарили нас огромным количеством детей, и мы смогли заботиться о стариках. Бросить их здесь, значит не только обречь их на ужасную смерть, но и пополнить ряды этой проклятой армии, в которой сражаются все, у кого есть хоть что-нибудь, чтоб держать оружие. К тому же, Орда уже не отступала сто лет, не отступит и сейчас под собственными стенами. Если армия немертвых развеет Орду по степи, то Великой орды уже не будет. Мы все вернёмся к тому, с чего начинали много лет назад.

Наступила тишина.

— Я распоряжусь, чтобы лучники заняли лучшие позиции, — заявил другой Хан. — И взяли луки и стрелы для стрельбы огнем.

— Это будет хорошо, — кивнул Великий Хан. — Только пусть они не вступают с мертвецами в рукопашную, у них всегда должно быть место для отхода. Город достаточно большой, и даже если падёт стена, они понадобятся при обороне улиц и дворца.

***

Со стены ничего не было видно. Один из копейщиков водил факелом из стороны в сторону над самым краем, чтоб увидеть хоть что-нибудь. Но через пять-десять локтей тьма съедала свет факела и не видно было ни зги.

— Тьфу… — плюнул он вниз.

Во тьме послышались звуки копошения, как будто тысячи змей задвигались в траве. Или ему показалось… В любом случае он не понял, что слышал. Поэтому он перегнулся через край стены и крикнул: "Эй!". И снова нет ответа… Сзади переговаривались другие защитники.

— Да, замолчите вы, ослы, — наконец не выдержал он.

Воины замолчали. И тут, в наступивший миг тишины, над крепостью поднялся вой тысяч мертвецов, который заменял им боевой клич. Выроненный от неожиданности факел полетел вниз и осветил вал под стеной. В пляшущем пламени занимавшейся от факела травы стали выходить толпы немертвых, готовых карабкаться вверх по стене. Один из Тёмных Храмовников подскочил к горящей траве и лёгким движением руки, силой Проклятых Королей, искрившейся на его пальцах зелёным светом, потушил огонь, окутав при этом всё вокруг непроглядной тьмой. На стене поднялся шум. Воины занимали свои позиции для отражения атаки, когда в них полетела настоящая туча стрел.

Кто-то, видимо очень высокий и здоровый мертвец, даже метнул копьё, которое проткнуло одного из защитников насквозь и покалечило ногу другому. С башен крепости ответили лучники орды, которые поджигали специальные стрелы в жаровнях и своими выстрелами освещали беспорядочную толпу штурмующих, которых было неимоверно много. Великий Хан был прав: немёртвый легион не знал разницы ни пола, ни расы, ни даже возраста. Все неволей ставшие под его знамёна на поле брани ли с северными племенами, в ставке Улюкая или встретившиеся по дороге на Великий Город, исправно служили амбициям Проклятых Королей.

Скинутый со стены немёртвый воин, если только он не ломался в хребте, тут же принимался карабкаться снова вверх. То же можно было сказать и о живых воинах: упавший за вал защитник города через какое-то время возвращался к своим товарищам уже приняв другую сторону.

Стрелявшие с башен лучники не могли проредить толпу штурмующих. Горящие стрелы иногда поджигали врагов, но, чтобы простой стрелой остановить немёртвого, требовалось либо нарушить ему целостность черепа, либо повредить хребет или конечности, а это очень большое везенье, тем более в полутьме.

Битва уже вовсю шла на стенах. Многие лучники бросили стрелять в карабкающихся и направляли стрелы в спины врагов, сражающихся на стене. На башни ещё никто не забрался, а проходы со стены были надёжно завалены всяким мусором.

Особенно страшно сражались те мертвецы, что носили чёрные стёганные халаты. Их было немного, около дюжины, но они появлялись везде, где обороняющиеся достигали хоть какого-то успеха в удержании стен. Запахнутые в чёрные халаты воины с копьями просто устраивали резню в тех местах. Они двигались грациозно, быстро, смертельно и бесстрашно. У напуганных защитников крепости не было и шанса хотя бы ранить врага, им могла помочь лишь слепая удача, но оказалось, что и та отвернулась от них сегодня.

За внешней стороной стены послышались звуки битвы. Это конница, выйдя из противоположных ворот, обрушилась на противника и стала топтать лучников и не успевших забраться на стену штурмующих.

Один из воинов в стёганном плаще, вооружённый алебардой, разогнался и прыгнул со стены прямо в гущу конницы. Рослый Хан, что ещё недавно сокрушался осторожности Великого Хана во дворце, в последний момент бросил взгляд вверх и в сторону стены.

Алебарда проткнула Хана насквозь, скинула с лошади и пригвоздила его намертво к земле.

Не успела пыль развеяться, а Тёмный Храмовник уже орудовал клинком, вынутым из ножен незадачливого командира. Один из сражавшихся попытался выбить оружие у немёртвого воина хлыстом. Кожаные полоски обвили руку врага, но не заставили его обронить меч. Темный Храмовник вскинул глаза на наездника, и последний узнал в нём Дархана, одного из лучших воинов, тысячника Улюкая. Потяни воин ещё чуть сильнее, и рука Дархана повисла бы безжизненной плетью. Но что-то ослабило хватку рукояти хлыста.