Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

Алёна сделала осторожный вдох, за ним ещё один. В конце концов, кивнула.

— Ты прав. Цена небольшая.

Костров понимающе усмехнулся.

— Молодец, засчитано.

Алёна прошла к столу и поставила бокал. А Павлу сказала, стараясь голосом не выдать своего волнения:

— Зря ты думаешь, что сильно от него отличаешься. Ты любишь своего ребёнка, это нормально, но тебе просто повезло. У тебя замечательный сын. А в остальном: кому ты нужен и кто готов тебя любить? И нужно ли тебе это? Я не заметила. Ты точно также пользуешься и платишь. Так легче и удобнее, наверное. — Выдержала короткую паузу, потом добавила: — Я пошла спать. — Опять медлила, а Павел всё молчал. Обиделся, что ли?

Так и не дождавшись от него каких-либо слов, Алёна начала подниматься по лестнице. Очень старалась не бежать, идти степенно, будто абсолютно спокойна. А на самом деле ей отчего-то хотелось плакать. Словно он её обидел до глубины души, и совсем не сомнениями в её профессионализме. Слёзы встали в горле, и у Алёны никак не получалось их проглотить.

Подумать только, ей только что предложили переспать с шефом за первую ступеньку на карьерной лестнице.

Наутро чувствовала неловкость. И если бы не Ванька, Алёна ещё долго сидела бы в комнате, не осмеливаясь спуститься к завтраку. Но мальчик заглянул к ней в комнату, поначалу осторожничая, осмотрелся, потом увидел Алёну у окна и расплылся в улыбке.

— Ты проснулась!

Алёна улыбнулась ему в ответ.

— Смотрю, и ты проснулся.

— Я давно! — Мальчик дверь распахнул, подёргал красивую ручку. Потом выпятил грудь колесом, красуясь. — Смотри, тебе нравится моя футболка?

Алёна кивнула и похвалила:

— Хорошая.

— Это Кеша, из мультика про попугая.

— Я вижу.

— Хочу у папы попугая попросить. Они разговаривать умеют!

— Тогда попроси обязательно. Он купит.

— Пойдём кушать?

— Ты голодный? — Они вместе вышли из комнаты, и Ваня запросто ухватил Алёну за руку. Кивнул.

— Я утром всегда есть хочу. Папа говорит, что это хорошо.

— Конечно, хорошо. Вырастишь большим и сильным.

— Как папа, — с уверенностью отозвался мальчик.

Алёна не удержалась от вздоха, но кивнула, соглашаясь.

— Да, как папа.

Это ничего не значило, она всего лишь согласилась с ребёнком, это ведь хорошо и правильно — стремиться быть похожим на папу.

Как только до дверей столовой дошли, Ванька решительно руку свою освободил и кинулся к отцу, который уже сидел за столом. Перед Павлом стояла тарелка с тостами и чашка с дымящимся кофе, а он сам газету читал. Опустил её, когда услышал крик сына.

— Папа, я её привёл!

— Молодец. — Костров глянул на неё, и Алёна поняла, что больше всего ей в этот момент хочется сквозь землю провалиться. Но взгляд его стерпела, даже улыбнулась.

— Доброе утро.

— Привет. Проснулась? — Павел поддержал сына, когда тот на стул вскарабкивался.

— Да. Есть хочу, — созналась Алёна, надеясь обстановку разрядить. Прошла к столу и снова села напротив Вани. Улыбнулась ему, чтобы мальчик не почувствовал напряжения. Или ей одной это самое напряжение чудилось? Костров вот вёл себя совершенно спокойно, газету отложил и пил кофе, на сына поглядывал. Появившаяся девушка поставила перед мальчиком тарелку с манной кашей, улыбнулась в ответ на невесёлый детский взгляд.

— Каша? — печально вопросил Ваня.

— Обязательно каша, — отозвался Павел.

— Ты кашу не любишь? — спросила у него Алёна.

Ванька плечами пожал, подпёр щёку ладонью, а в тарелке ложкой поводил. Всё-таки попробовал.

— Ты же хотел есть, — подбодрил его отец.

— Я блинчиков хотел.

— Блинчики завтра будут, Альбина Петровна повару передаст. А сегодня ешь кашу.

— А ты сам никогда кашу не ешь!

Алёна украдкой улыбнулась.

— Папа боится, что с каши ещё вырастит и за стол не поместится.

Костров посмотрел на неё, выдал язвительную усмешку. Согласился:

— Смешно.

Зато Ваня хихикнул. А Алёна уже улыбнулась, куда спокойнее, почувствовав, что напряжённость её потихоньку отпускает. И даже позволила себе обратиться к экономке:

— Альбина Петровна, а можно мне тоже кашу? Чтобы Ване не грустно было.

Мальчик руку опустил, уставился на неё во все глаза.

— Ты будешь есть манную кашу?

— А что? Я люблю манную кашу. Особенно, с вареньем.

Ваня в тарелку свою посмотрел.

— Я не ел с вареньем.

— Ну, в следующий раз мы с тобой попробуем. — Ей принесли кашу, Алёна кинула на Кострова, который за этим наблюдал, кроткий взгляд. — Павел Андреевич, не желаете присоединиться? В знак солидарности.

— Нет, спасибо. А то вдруг и правда, начну расти на старости лет.

— Не скромничайте. Вам до старости ещё далеко.

— Правда? Благодарю за снисхождение.

Ваня снова хихикнул, а глядя на Алёну, третью ложку каши в рот сунул.

— Будем ещё играть в футбол?

— Прямо с утра? Давай оставим на вечер.

— А чем тогда будем заниматься?

— Ваня, — мягко оборвал его отец, — Алёна здесь не для того, чтобы тебя развлекать.

— А для чего?

— Она у нас в гостях.

Ванька брови нахмурил, а Алёна кинула на Павла полный укора взгляд и поторопилась ребёнка успокоить:

— Мне всё равно нечем заняться, так что, ты будешь меня развлекать, на правах хозяина. Идёт?

Мальчик с энтузиазмом кивнул.

— Да. А папа?..

— Папе надо поработать, — отозвался Костров, намазывая сыну бутерброд сыром.

— У меня есть мультики про богатырей!

— Здорово, — кивнула Алёна. — Какао пей, а то остынет.

Павел первым из-за стола поднялся. Дождался, пока Ваня отодвинет от себя тарелку с кашей, и встал. А Алёна глаза на него подняла, потому что заметила, как он рукой на край стола опирается. Костров её взгляд встретил, и несколько переигрывая, брови вопросительно вскинул. А она спросила прямо:

— У тебя нога болит?

Он нацепил на лицо равнодушную улыбку.

— Да, по мне можно сверять сводку погоды. К вечеру будет дождь.

Несмотря на показное равнодушие, в голосе Павла прозвучало недовольство, видимо, тем, что Алёна заметила его боль. Он больше не стал ничего говорить, сыну волосы пригладил и из столовой вышел. Алёна ему вслед смотрела.