Дредноут - Чери Прист

— Уверен. Они вернутся — и пускай, вот что я скажу. Эти бандиты, может, и подсчитали, сколько у нас Людей, но они даже не представляют, на что мы способны.

Нового предполагаемого налета не последовало — ни сразу, ни некоторое время спустя. Следующие несколько дней все солдаты находились в состоянии крайнего напряжения, дергаясь едва ли не при каждом стуке колес и подпрыгивая от каждого гудка паровоза. Мерси почти привыкла к этому, как привыкла и к своим спутницам, хотя мисс Клэй и продолжала держаться с медсестрой надменно, по мнению самой Мерси, и слишком уж дружелюбно с молодыми солдатами, если «дружелюбно» в данном случае подходящее слово. К ним она относилась терпимее, чем к кому-либо еще и, к великой радости тетушки, большую часть времени проводила в вагоне-ресторане, куда и откуда ее провожали находящиеся на дежурстве парни — или просто те, кто проходил мимо.

— Как знать, как знать, — бормотала миссис Баттерфилд. — Может, она еще найдет себе мужа! Ведь для нее еще не слишком поздно. Хватит времени, чтобы завести парочку ребятишек, если Господь позаботится о ее замужестве.

Мерси, как обычно, кивала. И когда миссис Баттерфилд задремала, а мисс Клэй ушла в ресторан (или куда там она уходила, когда отсутствовала на месте), Мерси погладила револьверы, которые теперь прятала под плащом. Место оказалось отличное, и пока никто ничего не заметил, поскольку медсестра не крутилась и не ерзала. В вагонах было относительно тепло благодаря отводимому из котлов пару, но стекла в окнах были тонкие, а кое-где и разбитые, поэтому тянуло сквозняком, и нельзя сказать, что вокруг царило пекло. И это вполне устраивало Мерси: никого не удивляло, что медсестра постоянно кутается в плащ. Она, конечно, сильно сомневалась, что кто-то вообще обращает на это внимание, и едва ли кто-либо заинтересовался бы, даже если бы она выставила оружие напоказ, и тем не менее Мерси предпочитала хранить свой секрет и держать револьверы ближе к телу.

На ночь она устраивалась на скамье, превращающейся в постель, ютясь за перегородкой, отделяющей ее условно личную половину от соседской, — вот и вся разница. Перегородка не приглушала звуков, и каждый стук ежедневного и еженощного движения поезда просачивался в те неглубокие сны, в которые девушке удавалось проваливаться. Но к концу первой недели она выработала систему: удалялась в туалетную комнату, распускала корсет, снимала обувь, затем, под прикрытием неизменного плаща, возвращалась в купе и сворачивалась калачиком под одеялом на своем узком пространстве для сна, вслушиваясь в храп миссис Баттерфилд и шаги блуждающей и ночами мисс Клэй, которая спала еще реже, чем Мерси.

По утрам все повторялось в обратном порядке: подъем, туалетная комната и переодевание в дневной наряд. Она также мыла лицо, чистила зубы и причесывалась, собирая волосы в пучок, а иногда, если чувствовала особое вдохновение, заплетала косы и закалывала их более тщательно и надежно. Косы держались лучше, когда она ходила туда-сюда между вагонами, — процедура, ставшая почти обыденной, хотя февральский ветер по-прежнему хлестал по лицу с яростью разгневанного учителя каждый раз, когда Мерси поворачивала ручку, чтобы выйти из пульмана.

Она думала о машинистах, размышляя, когда же спят они, — посменно, наверное, — и как это, должно быть, странно жить и работать в постоянном движении. Она решила, что машинисты, наверное, постепенно привыкают, совсем как она привыкла к запахам Робертсоновского госпиталя, и стала доверять им, заставляющим поезд ехать, ехать все время, при свете и во тьме, позволяя ему остановиться лишь иногда, на редких станциях, не больше чем на час или два, только чтобы заново наполнить котлы и восстановить запасы дизеля и угля.

Так продолжалось до Канзаса.

Незадолго до остановки в этом большом городе, означающей долгий, на весь день, отдых от дорожной тряски, сцепка между пятым и шестым пассажирскими вагонами лопнула, когда поезд преодолевал подъем.

О происшествии сообщили почти немедленно, и иных способов справиться с ситуацией, кроме как вынужденно остановиться и дождаться, когда отцепившиеся вагоны сами подкатятся к составу, не было. Этот маневр и был проделан — не без немалой доли треволнений как пассажиров, так и машинистов. Вдобавок ко всеобщему и понятному беспокойству из-за задержки в пути и ожидания толчка, который известил бы о прибытии задней части поезда, всех терзало еще и жуткое ощущение уязвимости. «Дредноут» застыл на рельсах всего в нескольких милях от станции, словно утка, дожидающаяся отставшего утенка. Пассажиры, машинисты, солдаты — все прильнули к окнам, высматривая хоть намек на угрозу. Никто не забыл неудачный налет, и никто не желал увидеть его повторение во время вынужденного сидения, подобно вышеупомянутой утке.

Мисс Клэй вцепилась в свой чемодан, миссис Баттерфилд сидела неподвижно, прямо и словно вызывающе, пока задние вагоны, замедляя бег, подкатывались к составу фут за футом, размеренно, но неуклонно.

— Леди и джентльмены, — объявил один из светловолосых солдат, которого, как выяснилось, звали Сайрес Берри. — Пристегнитесь или держитесь крепче, — посоветовал он. — Задние вагоны врежутся в нас в любую секунду…

И действительно, сразу за его словами, почти прервав фразу, задние вагоны столкнулись с передними, чмокнувшись сломанной сцепкой, причем с такой силой, что багаж посыпался с верхних полок, шляпы полетели с голов, и многие внезапно обнаружили, что стоят на полу на четвереньках.

Пирс Танкерсли, второй блондин, высунулся из передней двери с вопросом:

— Все целы?

Вопрос, собственно говоря, был несколько преждевременным, поскольку никто еще не был уверен в собственной «целости», а два малыша возле первого окна только-только начали реветь.

Но миссис Баттерфилд ответила за всех:

— Кажется, мы все живы. Но скажите мне, милый мальчик, что сейчас происходит?

— Сейчас мы закрепляем вагоны, — сообщил он со столь уверенным выражением на лице, что никто не усомнился, что лично он не имеет ни малейшего понятия, как это делается, но искренне убежден, что кто-то где-то улаживает ситуацию.

Подтверждая предположение парня, вскоре мимо пробежали два проводника и помощник машиниста, и, пока нервничающие солдаты с оружием наготове не отрывали взгляда от окон, железнодорожники начали спешно соединять вагоны временной сцепкой. Мерси всего не видела, но догадалась, что они вставляют какой-то новый стержень или крюк и молятся, чтобы он продержался до Канзаса. Чтобы способствовать этому, «Дредноут» въехал в город очень медленно.

Сразу же по прибытии Сайрес Берри покинул вагон и вернулся с сообщением, которое, несомненно, уже успело облететь весь состав:

— Леди и джентльмены, — начал он снова, вскинув руки, чтобы привлечь внимание всех пассажиров, — из-за поломки сцепки между пятым и шестым вагонами мы простоим в городе целую ночь. Во избежание неудобств и задержек Союз снабдит вас всех определенным количеством денег, достаточным, чтобы снять в местной гостинице комнату и поужинать, пока будет проводиться ремонт. Пожалуйста, обращайтесь за уточнениями, информацией об отеле и способе получения компенсации к проводникам. Мы отправляемся с Западного вокзала ровно в десять утра, — по крайней мере, так запланировано на данный момент.