Три года октября - Игорь Михайлович Бер

достались ей от отца, — Евгения с искренним интересом глядела на фотографию Леры. — Я тоже всегда мечтала о дочке. Да вот только не сложилось. Анатолий никогда не хотел детей.

— Это стало причиной вашего развода? — спросил я.

— Это была одна из причин, но не самой главной. Мы прожили в браке всего два года, но обид и взаимных обвинений набралось больше, чем у некоторых за всю совместную жизнь. Забавно, — в ее глаза опять заблестели слезинки, — но в браке мы были меньше, чем длился наш бракоразводный процесс.

У меня мгновенно возник вопрос: чем Краснов привлек эту женщину? Они были полной противоположность друг друга. В нем не было ни доброты, ни такта. К тому же, судя по слухам, он был неверным мужем. И медсестра, с которой он ей изменял, была старше него и не отличалась ни внешностью, ни фигурой. Видимо, в той он нашел родственную душу. Тогда зачем было мучить Евгению? Может, он видел в ней лишь прекрасный трофей, которым он обладал, и которым хотели обладать многие за место него?

Ох, сколько же вопросов было в моей голове. И слишком мало ответов…

— Как вы с ним познакомились? — задал я очередной вопрос.

— История вполне тянет на завязку бульварного романа. Мне было восемнадцать и я работа официанткой в кофейне. Он же был клиентом этой кофейни. Так, слово за слово, мы и познакомились. Он часто проводил меня вечером до квартиры, которую я снимала. Он был старше меня, выше, сильнее. Я чувствовала себя под защитой рядом с ним. А что надо молодой девушке, у которой никогда не было семьи. Вот я и влюбилась. Очень быстро мы сошлись и стали жить в его квартире. Жил он один, без родителей, что опять же привлекало в нем. Он казался самостоятельным и обеспеченным. Ну, а когда он узнал про мое увлечение художеством и предложил оплатить мне курсы по рисованию, тут я и вовсе потеряла голову от любви.

— Так вы художница?

— Да, и, по мнению некоторых западных экспертов, очень хорошая. Я рисовала, а фотографии моих работ выставляла в интернете на разных тематических ресурсах.

Спустя полтора года нашей с Анатолием совместной жизни мои старания принесли плоды. Со мной связался русский искусствовед, который работал с европейскими домами выставок. Он сказал, что очарован моими работами и предложил организовать выставку в Амстердаме. Я, конечно же, не поверила, думала это розыгрыш. Анатолий был того же мнения. Сказал, что это мошенник и лучше с ним не связываться.

Я терзалась сомнениями на протяжении недели, после чего решила рискнуть. Как оказалось, мужчина говорил правду. Мы с ним встретились, я принесла с собой портфолио своих работ. Понадобилось всего пять минут, чтобы я поверила ему. Он был настоящим профессионалом и выглядел очень интеллигентно. Он обещал уже через месяц организовать выставку и оплатить мой переезд в Амстердам.

Радостная и возбужденная, я вернулась домой, и обо всем рассказал Анатолию. Его реакция была полностью противоположна моей. Он кричал, обвинял меня в скудоумии, говорил, что у меня ничего не получится. Когда же его слова не возымели эффекта, и я продолжила настаивать на своем, ударил меня. Это было в первый раз…но не в последний.

Спустя месяц я уехала в Амстердам. Правда, за неделю до этого, Анатолий разорвал мой загранпаспорт. Мне пришлось восстанавливать его в срочном порядке. Мне все еще казалось, что мой — тогда еще — муж на самом деле желал мне добра и просто не хотел видеть меня разочарованной, если что-то пойдет не так, как я себе уже успела представить. А потому, когда все вышло как нельзя хорошо, — моя выставка картин произвела фурор и я продала большую часть своих картин, — я летела обратно домой в состоянии эйфории. Мне казалось, что Анатолий изменит гнев на милость, узнав, что теперь мы могли стать на самом деле обеспеченными людьми. Это же прекрасно, когда твое хобби может приносить не просто доход, но очень большие деньги. К сожалению, Анатолий так не считал. Он обвинял меня в продажности, заявляя, что эти деньги я заработала недостойным честной женщины путем. Называл мои картины «детской мазней», которую никто никогда не купит. У меня разрывалась душа от его слов. Я продолжала его любить и помнить, что он был тем, кто всегда верил в меня и помог с курсами повышения мастерства.

Вот так, обманывая себя, я смогла прожить рядом с ним еще около полугода. Веря, что он снова станет прежним, и мы сможем насладиться богатой жизнью и признанием вместе. Я ведь мечтала и дальше посещать выставки своих картин, только в компании мужа. Купила даже ему красивый дорогой костюм. Он не точно не надел его, даже — не взглянул. Мне становилось все труднее находиться рядом с ним. К тому же, я начала понимать, что уже не получаю того удовольствия от рисования.

Последней каплей стал день, когда Толя уничтожил пять моих картин, которые должны были стать главными экспонатами на выставке в Париже. Он не хотел меня отпускать, а я не хотела отказываться от своей мечты. И тогда он взял с кухни нож и принялся их резать. Я кричала, плакала, пыталась его остановить. Но что могла сделать хрупкая девушка, в которой от силы пятьдесят килограмм, против мужчины, который был в два раза тяжелее? Когда он полностью уничтожил мои работы и с торжественной улыбкой повернулся ко мне лицом, я не вытерпела и накинулась на него. Схватив за руку, в которой он сжимал нож, я изо всех сил укусила его. Закричав, он меня ударил наотмашь по лицу. Затем еще раз…и еще…

Только тогда я поняла, что с меня хватит, и подала на развод. На моем счету в банке к тому моменту собралась не плохая сумма денег. И я была готова отдать десять процентов от нее. Но он заявил на суде, что хочет большую часть. Аргументировал он это тем, что именно благодаря его финансовым вложениям, я стала той, кем являюсь. Что без его помощи, я никогда бы не собрала нужной суммы для обучения, а это значило, что именно он имеет право на девяносто процентов всей суммы.

Вот так, на протяжении целых пяти лет, мы с ним судились, переходя от одного суда к другому. То меня, то его, то нас обоих не устраивали решения разных судей. Сколько слез, обид и злости я пережила за последние годы? Не счесть. Признаюсь, я даже ловила себя на мысли, что