Запрет на чувства - Валентина Кострова

— Лея, ты сама понимаешь, что сейчас к Бергиканам повышенное внимание, тебя не оставят в покое, будут преследовать, следить за каждым шагом, вырывать из контекста любую твою фразу и придавать ей тот смысл, который им нужен.

— Я тебя спрашиваю по поводу Каана. Мне все равно до этих журналистов.

— Его дело на пересмотре. Нам остается только ждать.

— Я надеюсь, что все это будет не как в Росси годами тянуться.

— Нет, такого не будет. Лея, тебя на днях выпишу, я прошу тебя поехать ко мне, а не в особняк, — в словах брата правда. Я не вернусь под одну крышу с Валиде. Да, внешне держу лицо улыбаюсь брату друзьям, шучу, поддерживаю беседу, но ночью… ночью мои глаза на мокром месте. Я кусаю подушку, глушу рыдания. Мне никак не удается отпустить ситуацию с потерей ребенка, мне нужно об этом с кем-то поговорить и хочу об этом говорить с Кааном. Только вот я не уверена, что смогу выдавить из себя то, что произошло. И не уверена, что ему нужно об этом знать.

— Лея, — Алекс берет меня за руку, поглаживает пальцы, смотрит в глаза. — Я чувствую, что с тобой что-то происходит. Ты часто стала выпадать из реальности, задумчива…

— У меня просто переизбыток событий за последнее время.

— Ты меня перебиваешь, сестра. Я бы тебе поверил, не будь я твоим любимым братом, с которым ты всегда делилась, что на душе. То, что ты смирилась со своими чувствами, меня радует. Я, конечно, не испытываю восторга от Каана, он слишком…восточный, не нашего менталитета человек, но если с ним ты будешь счастлива, я буду спокоен.

— Я не знаю, Алекс… Ты верно подметил, он слишком восточный, современный турок, при этом все равно на генном уровне у него проскальзывают замашки диктатора. Я не знаю, нужна ли ему буду после всего произошедшего, ведь, как ты уже догадался, не по большой любви мы поженились.

— В тот вечер, когда меня выпустили из тюрьмы, — Алекс опускает глаза, я хмурюсь. — Каан сказал, что женится на тебе в любом случае, так как ты ему нравишься. Он это так равнодушно произнес, что я не поверил в искренность его слов о чувствах. Позже, наблюдая за вами, видя, как он к тебе относится, понял, что он говорил правду. Он действительно испытывает к тебе как минимум симпатию…

— Но не любовь, Алекс. Наши чувства никогда не совпадут. Мне проще запретить себе мечтать о нем, мечтать о взаимности, чем позволить пустым надеждам собой завладеть. Каан не будет меня любить, а без любви я не вижу смысла сохранять этот брак.

— И что ты решила?

— Я дождусь его освобождения, вернусь в Россию.

— Лея…

— Нет, не надо меня переубеждать, так будет лучше для всех. Мне не нужны эти интриги, эти козни и тайны. Я хочу спокойную семью, хочу детей, — на слове «детей» у меня ломается голос, Алекс прищуривается. Поспешно смаргиваю влагу с глаз, вымученно ему улыбаюсь. — Все же я типичный русский человек, мусульманин не в моем вкусе.

Брат качает головой, обнимает меня, прижав к груди. Я смотрю на стену, чувствую, как слезы все же текут по щекам. Я справлюсь, я смогу перебороть себя в своих чувствах, смогу вытравить из себя любовь, которая изначально обречена. Улететь в Россию, возможно, кто-то расценит, как побег, для меня — чем дальше от Каана, тем лучше.

* * *

Нервно хожу взад-вперед, поглядываю на часы. Сегодня Каана выпускают из тюрьмы. Алекс три часа назад сообщил по телефону мне эту новость. Суд рассмотрел представленное доказательство. Серхата пока не обвинили, но запретили покидать город. Суд будет теперь более тщательнее рассматривать предъявленные обвинения и доказательство. Адвокат Каана сообщил, что это дело затянется не на одну неделю. Суд возможно будет длиться месяц — год, но это не важно, главное Каан на свобде.

Я ему не звонила, он мне тоже. Я не знаю, приедет ли он ко мне, но я его жду. Жду каждую минуту, смотрю на часы, проверяю через каждые пять минут телефон, вдруг пропустила его звонок, сообщение.

Слышу, как открывается входная дверь, бегу из своей комнаты, из спальни Алекса выглядывает Жаннет. Брат заходит с пакетами, улыбается, но я все еще смотрю ему за спину с надеждой увидеть еще одного человека. Увы, никого нет. Механически тяну губы в улыбке, но не бегу обниматься, заглядывать в покупки, разворачиваюсь в сторону своей спальни. Слезы не позволяют мне увидеть переглядывание парочки, да мне и не нужно.

Не пришел. Не планировал. Не хотел.

Хватаю телефон, дрожащей рукой снимаю блокировку. Пусто. Он даже не захотел мне позвонить, прислать словечко. Он даже не спросил, где я, как я. Утыкаюсь в подушку, стараюсь уговорить себя не реагировать так остро, но не получается.

Я не знаю, как я смогу выполнить свою же установленную программу, если меня сейчас выкручивает наизнанку. В теории могу ведь сама позвонить, услышать его голос, услышать «все хорошо», для начала этого достаточно. Понимаю, сейчас не самое простое время, оно не для личной жизни, но не получается не ждать.

Я слышу, как открывается дверь. Знаю, что Алекс стоит на пороге, смотрит на меня, понимает, что лезть с разговорами нет смысла, пока я сама не захочу.

— Он не позвонил… — хрипло выдавливаю из себя, смахивая со щеки очередную слезу.

— Лея, — брат присаживается на кровать, обнимает, утыкается мне в макушку. — Сестренка, будь сильной. Не изводи себя.

— У него не нашлось для меня и минутки. Понимаешь? — смотрю в окно, не хочу оценивать масштабы своей внутренней катастрофы. И оправдывать его не хочу, придумывать оправдания, потому что для двух слов можно найти время даже в процессе серьезного разговора.

— Ты должна понимать, что сейчас Бергикану не сладко. СМИ караулило его возле тюрьмы, всем хочется выпустить сенсацию. Эльван устраивает истерики из-за Серхату, уверен, что и тетка там масла в огонь подливает.

— Ты его оправдываешь? — оглядываюсь через плечо, смотрю на брата.

— Пытаюсь помочь тебе его оправдать.

— Не надо. Я сделала выводы.

— Лея, не спеши с этим…

— Оставь меня, — прошу Алекса, отвернувшись от него. Завтра утром забронирую билет в Москву. В Стамбуле меня ничто и никто не держит. Брат пристроен, моя душа за него спокойна. Мне поможет вылечиться работа.



— Я забронировала билет на самолет. Прилечу как раз вечером, возьму такси и поеду к Марине. — обхватываю двумя руками чашку, отпиваю чай.

— Марина, это та, которая решила приютить твои вещи?

— Да. Мы с ней не совсем близкие подруги, но общаемся хорошо.

— Я все же считаю, что ты спешишь, Лея. — Алекс укоризненно на меня смотрит, Жаннет выразительным молчанием поддерживает своего жениха.

— Я думаю, что нет. Прошло три дня, он не позвонил, не приехал, не написал.

— В холдинге сейчас массовые проверки, поднимаю все документы за три года… — в очередной раз пускается в объяснения Алекс, пытаясь таким образом вновь защитить Каана, оправдать его молчание.