Смерть после полудня - Эрнест Хемингуэй

Быков, которые отказываются атаковать, или норовят свернуть в сторону человека, или близоруких — всех их бандерилят так называемой медиавуэльтой, то есть «вполоборота». Здесь бандерильеро заходит сзади, дает о себе знать быку, а когда животное начинает разворачиваться и наклоняет шею, чтобы поддеть человека, тот — уже в движении — вонзает дротики.

Этот метод можно считать аварийным, так как он единственный во всей корриде, когда нарушается основополагающий принцип: все действия с быком совершаются спереди.

Иногда можно видеть прием, именуемый аль релянсэ, то есть «эстафета»: это когда бык еще несется, заполучив парочку бандерилий, а другой тореро, не вызывая атаку на себя, лишь пользуется этим шансом, чтобы воткнуть свои дротики.

Обычно матадор сам берет бандерильи в руки, когда полагает, что с этим быком можно показать класс. В свое время он это делал, лишь уступая требованиям толпы. Нынче работа с бандерильями стала частью регулярного репертуара всех матадоров, которые обладают необходимыми физическими данными и кто удосужился потратить время, чтобы научиться грамотно «бандерильеар-итъ». При одной только подготовке быка — иногда дразня его зигзагообразным бегом (эти внезапные смены направления являются средством защиты пешего человека от быка), словно играя с ним, хотя на деле помещают его в нужную точку, затем следует дерзкий вызов, когда человек неторопливо и уверенно направляется к нему, а к момент атаки либо замирает на месте, либо кидается навстречу — у матадора есть все возможности проявить свой характер и показать личный стиль по ходу действий в этой трети боя. А вот для бандерильеро, пусть он даже искуснее своего хозяина, ставится лишь одна задача (если не считать указаний, куда именно воткнуть дротики), а именно: сделать это быстро и точно, чтобы передать быка хозяину в наилучшем виде для последнего акта. Большинство бандерильеро умело справляются со своей работой — но только либо справа, либо слева. Крайне редко встретишь такого, кто умеет работать с обоих боков. По этой-то причине матадор держит в своем штате двух бандерильеро: один хорош при заходе справа, другой — при заходе слева.

Лучший бандерильеро, который мне когда-либо встречался, это Мануэль Гарсия Маэра. Заодно с Хоселито и мексиканцем Родолфо Гаоной он был лучшим мастером современности. Вообще удивительно, до чего блестяще работают с бандерильями все без исключения тореро-мексиканцы. Каждый сезон на протяжении последних нескольких лет в Испанию приезжает от трех до шести мексиканских тореро-стажеров, каждый из которых не хуже, а то и лучше любого из испанских бандерильеро-виртуозов. В них виден собственный стиль, что при подготовке, что при исполнении, а также то эмоциональное качество, возникающее благодаря невероятному риску, на который они идут, и это, если не считать индейской холодности при исполнении всей прочей работы, является отличительным признаком мексиканской корриды.

Родолфо Гаона был одним из лучших тореро, кто когда-либо появлялся на свете. Он вырос при режиме Порфирио Диаса и в те годы, когда у него на родине бои не проводились из-за революционной обстановки, работал безвыездно в Испании. Модифицировал собственный стиль, на первых порах бывший слепком с Хоселито и Бельмонте, после чего соперничал с ними почти на равных в сезон 1915 года, и уж совсем как ровня в 1916-м, но после этого его испанская карьера рухнула из-за ранения и катастрофы в семейной жизни. Как тореро он катился под уклон, в то время как Хоселито и Бельмонте непрерывно росли в мастерстве. Напряженный график выступлений, к тому же он был не столь молод, как эти двое; новый, малоосвоенный стиль и падение духом вследствие домашних неурядиц — все это оказалось для него непосильным, и он вернулся на родину, где подмял под себя всех местных тореро, став иконой и моделью для подражания у нынешней элегантной мексиканской поросли. Большинство самых молодых испанских тореро никогда не видели Хоселито или Бельмонте, лишь их подражателей, зато все мексиканцы видели Гаону. Кроме того, в Мексике он был наставником Сидни Франклина, так что стиль работы с плащом, которым Сидни так изумил испанцев, был тоже сформирован под влиянием Гаоны. Сейчас, когда в Мексике вновь нет гражданской войны, страна дает миру целую плеяду тореро, которые имеют все шансы стать великими, если только не погибнут по милости быков. Искусства никогда особенно не процветали в военное время, но вот в мирной Мексике искусство корриды сейчас цветет куда более буйным цветом, чем в Испании. Сложность заключена в том, что испанские быки значительно крупнее, у них другой темперамент и нервный склад, так что когда молодые мексиканцы попадают в Испанию, они, показав филигранную работу, все же оказываются на рогах и получают травмы, но не вследствие просчетов в технике, а просто оттого, что сейчас им достаются более нервозные, сильные и не столь предсказуемые животные. Ни один тореро не станет великим, не получив серьезной раны, но если его травмировать слишком рано, он, возможно, уже никогда не сумеет показать все, на что способен.

Когда выносишь суждение о качестве исполнения приемов с бандерильями, первое, на что следует обратить внимание, это насколько высоко тореро вскидывает руки с дротиками, так как чем выше он их поднимает, тем ближе подпускает быка к себе. Отметить надо также длину дуги окружности, или квартео, которой он перерезает путь атакующего животного: чем длиннее квартео, тем в большей безопасности находится тореро. В действительно удачно вонзенной паре человек занимает стойку «ступни вместе», когда вздымает руки, а в приемах типа камбио или так называемых кьебро следует подмечать, насколько невозмутимо он ждет быка и насколько близко позволяет тому приблизиться, прежде чем сдвинет ногу. Если бандерильи вонзаются, когда бык стоит вплотную к баррере, достоинства этого приема полностью зависят от того, был ли он обманным, то есть когда животное отвлекали трясущимся за оградой плащом. Работая в центре арены, человек направляется к быку, в то время как еще двое, расположившись в противоположных точках круга, готовы выманить быка на себя, если тот кинется преследовать бандерильеро, который только что воткнул в него дротики. Да, бывает так, что после вонзания бандерилий в быка у барреры приходится вовсю полоскать в воздухе плащом, чтобы защитить человека, если тот оказался в безвыходном положении. Но вот если плащом трясут при каждом броске, это всего лишь значит, что зрителя водят за нос.

Среди матадоров, самостоятельно работающих с бандерильями, лучше всех это делают Маноло Мехьяс (Бьенвенида), Хесус Солорсано, Хосе Гонзалес («Мексиканский мясничок»), Фермин Эспиноса («Армильита II») и Эриберто Гарсиа. Антонио Маркес, Феликс Родригес и Марсиаль Лаланда тоже очень интересны с бандерильями. Лаланде иногда удается вонзить великолепную пару, но он обычно выписывает слишком большую «четвертушку»; у Маркеса плохо получается загонять быка в нужную позицию, а когда он втыкает дротики вблизи барреры, практически всегда обманом вынуждает быка развернуться рогами к ограде, а уж когда вонзит свою пару, один из его пеонов тут же начинает трясти плащом из-за ограды, чтобы отвлечь животное, пока сам Маркес спасается бегством. Феликс Родригес — восхитительный бандерильеро, но после перенесенной болезни утратил необходимую физическую силу для красивой работы. А вот находясь в ударе, он просто неподражаем.