Василевс - Валерий Игнатьевич Туринов

улицах, горели дома знатных людей и храмы… Повсюду метались массы людей, безумствуя и крича «Ника!»[70], поджигая и разрушая всё на своём пути…

Когда Велисарий добрался до дворца, тот был похож на осаждённую крепость.

Во дворце он предстал перед Юстинианом и Феодорой. И они сообщили ему, из-за чего всё началось. Какого-то мятежника власти города приговорили к смерти, и когда его повели в тюрьму, то прасины и венеты, объединившись, напали на тюрьму, освободили того мятежника, выпустили из тюрьмы всех, кто там находился, убили охранников…

– И в городе начались погромы, – спокойным голосом рассказывал Юстиниан. – Толпа уже провозгласила императором Ипатия, племянника Анастасия, притащила его на ипподром и усадила на Кафизме в кресло императора…

Он сообщил ещё кое-какие мелкие подробности, попросил Велисария пойти на ипподром, узнать ситуацию с солдатами, с той стороны охранявшими дворец, и, вернувшись сюда, доложить обо всём увиденном.

Уходя из дворца, Велисарий понял по суете, которая там стояла, и по виду приближённых императора, что идёт подготовка к бегству на ту сторону Босфора на галерах, которые уже, возможно, стоят за дворцовыми стенами, в порту Вуколеон.

Выйдя из дворца, он пошёл к ипподрому со своими телохранителями и солдатами, которые прибыли с ним из крепости Дары.

– Прокопий, не отставай, если хочешь остаться живым! – бросил через плечо Велисарий своему советнику, едва поспевающему позади него среди воинов, чеканивших шаг тяжёлыми башмаками, подбитыми железными скобками.

У ипподрома он хотел было идти прямо к Ипатию, к трону василевса на Кафизме. Подойдя к ближайшему строению, он стал кричать солдатам, там находившимся, чтобы открыли ворота ипподрома, поскольку он идёт арестовать узурпатора…

Но солдаты не отвечали оттуда… Он понял, что они не откроют ворота, выжидают, кто возьмёт верх… Вернувшись к василевсу, он стал уверять его, что всё потеряно.

– Если даже солдаты думают о перевороте! – сокрушённо развёл он руками.

Юстиниан приказал ему идти к Халке.

– Там пропилеи[71], парадный вход на ипподром, он всегда открытый!

Велисарий ушёл от императора.

С трудом, не без больших опасностей и усилий пробираясь через развалины и полуобгоревшие строения, он добрался до пропилей Халки со своими солдатами, вышел на край ипподрома.

Он сначала подумал было напасть на Ипатия, сидевшего на Кафизме в окружении телохранителей…

Но затем он решил, что следует сначала разогнать толпу, которая стояла на поле ипподрома – бесчисленное скопление людей, столпившихся в беспорядке. Обнажив меч и приказав сделать то же самое своим солдатам, он с криком устремился на толпу.

Толпа подонков, поджигателей, грабителей и убийц побежала, завидев несколько сот воинов с Велисарием во главе, одетых в латы с обнажёнными мечами, опытных на бою, безо всякой пощады поражавших мечами… Раздались истошные вопли…

В это время к ипподрому подошёл с солдатами Мунд, магистр Иллирики. Догадавшись по крикам, что Велисарий уже действует, он тотчас устремился со своими солдатами на ипподром через вход Некра, «Мёртвый». Ипатиевы мятежники попали в клещи и были нещадно перебиты.

Ипатия стащили с трона и вместе с Помпеем отвели к Юстиниану. Тот же велел заключить их под стражу.

И весь следующий день вывозили на повозках с ипподрома убитых, вывезли более тридцати тысяч. Такое количество их ужаснуло даже бывавших в сражениях. В тот же день солдаты убили Ипатия и Помпея, а тела их бросили в море.

Так закончился для Велисария и Прокопия январь 532 года.

Глава 11. Амалазунта

Магистр оффиций Кассиодор, улучив минуту, когда Амалазунта просматривала документы, которые он принёс ей на подпись, обратился к ней:

– Ваше величество, в сложившейся в королевстве ситуации не следует ли провести ряд политических мер на укрепление доверия между коренным населением и остготами?..

Кассиодор был верным её помощником и постоянным советником. Он преклонялся перед её решительной находчивостью и торжественностью в речах.

Амалазунта подняла на него глаза, долго и внимательно смотрела, о чём-то размышляя.

– А вы правы. Подготовьте предложения. На следующем совете рассмотрим их.

Кассиодор тщательно подготовился к заседанию совета. И когда королева дала ему слово, он стал зачитывать свои предложения:

– «Установить правительству равенство в правах остготов и римлян! При этом требовать от них взаимных клятв верности!.. Единственным преимуществом остготов является сохранение за ними права носить оружие и выполнять военную службу… Расширить права и привилегии сенаторов и высшего духовенства. Им даётся право подавать просьбы и апелляции лично остготскому королю… Половина сенаторов должны происходить из среды самых знатных и образованных римлян… Остготы не допускаются в число сенаторских лиц…»

Закончив зачитывать документ, он положил его перед королевой, отошёл от стола и сел за свой столик магистра оффиций.

Обсуждение этих предложений было бурным и долгим. Наконец они были приняты большинством королевского совета, в основном теми, кто поддержал королеву в начинании изменить отношения между остготами и жителями Италии.

Группировка же высших военных остготов промолчала, угрюмо взирая на королеву. Так же молча они покинули в конце заседания королевский совет.

Но на этом Амалазунта не остановилась. Умная, решительная и тщеславная, она понимала и видела истоки враждебности жителей Италии к остготам в ошибках своего отца. И она стала исправлять их. Первым делом она вернула детям Симмаха и Боэция имущество, конфискованное у их отцов.

– Вы пока формируетесь характером нашего дедушки! – обратилась она затем ко всем жителям королевства от имени своего сына Аталариха. – Вы охотно повинуетесь и законам, и судьям… Наши враги окончательно побеждены нашими низкими налогами, поскольку у таких налогов, которые защищает абсолютная власть, не может быть успешных противников!..

Она заняла апартаменты своего отца, рабочий кабинет тоже и там просиживала долгими вечерами, разбираясь с ворохом дел, свалившихся на неё, как на правительницу государства. У неё были советники, секретари, помощники, если требовалось что-то выяснить, что она не знала, или появлялась необходимость узнать и разобраться в том.

Её кабинет был всегда открыт для деловых встреч и посетителей.

– Ваше сиятельство, у меня к вам просьба, – обратился к ней как-то референдарий Киприан. – Назначить моего брата Опилиона главой комита священных щедрот. Человек он верный вам, как и я в прошлом верно служил королю Теодориху!..

Амалазунта вспомнила, что он был главным обвинителем Боэция. И она согласилась.

– Хорошо. Вас же я возвожу в сан патриция!.. Вскоре освободится должность магистра оффиций, которую сейчас занимает Кассиодор. И такой человек, как вы, вполне подойдёт для неё. А Кассиодора ждёт другое назначение!..

В один из дней, когда должен был состояться очередной королевский совет, большая группа высших военных рано собралась в дворцовой палате.

Амалазунта, как