Успешное покорение мира - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Тебя подбросить, Малыш? — предложил Толстый, в родных пенатах — Уильям.

— Прямо не знаю… — заколебался Малыш. — Спасибо, конечно, но за мной должны приехать.

— Да ладно, запрыгивай.

Лемойн бросил сумку поверх саквояжа Бэзила и с куртуазной обходительностью втиснулся на заднее сиденье. Бэзил перехватил взгляд Минни; та мимолетно улыбнулась, словно говоря: «Принесла нелегкая; хорошо еще, что ненадолго».

— Вы, часом, не из Нового Орлеана, мисс Биббл? — поинтересовался Лемойн.

— Точно.

— Я, знаете ли, только что оттуда: мне сказали, что их знаменитая красавица сейчас отбыла в наши края, а потому ее поклонники один за другим стреляются прямо на улицах. Это чистая правда. Там ни пройти ни проехать: я сам помогал разгребать завалы.

«Слева, очевидно, бухта Мобил[42], — думал Бэзил, — морской порт»; в небе светила южная луна, по воздуху плыли песни темнокожих докеров. Дома по обеим сторонам улицы слегка выцвели под щитами гордых лоз; на этих балконах некогда белели кринолины, а в запущенных ныне садах по ночам стонали гитары.

Стояла теплынь; в каждом голосе сквозила уверенность, что времени еще предостаточно, чтобы сказать все; даже голос Минни, откликавшийся на треп молодого незнакомца с нелепым прозвищем, сделался тягуче-ленивым; никогда прежде Бэзил не усматривал в ней уроженку Юга. Автомобиль притормозил у больших кованых ворот, за которыми сквозь пышную листву мигали огни выкрашенного в желтый цвет дома. Лемойн вышел.

— От души надеюсь, что вам обеим у нас понравится. С вашего разрешения, очень скоро объявлюсь и поспособствую вашему досугу. — Он церемонно взмахнул панамой. — Засим откланиваюсь.

Когда они отъехали от тротуара, Бесси-Белль с улыбкой повернулась к Минни:

Ну, что я тебе говорила?

— Я еще на перроне его опознала, до того как он подошел, — сказала Минни. — Как почувствовала, что это он.

— Тебе, наверное, бросилось в глаза, какой он эффектный?

— Да, я заметила, он божественно хорош, — ответила Минни.

— Он, конечно, всегда общался с теми, кто постарше.

Бэзил счел, что обсуждение излишне затянулось. Какой-то местный парень, южанин, да тем более якшается со старшими, — его существованию уделялось неоправданно большое внимание.

Но Минни уже переключилась на него.

— Бэзил, — она кокетливо поерзала и сложила руки; от этого покорного, выжидательного жеста у Бэзила всегда замирало сердце, — обожаю твои письма.

— Могла бы хоть раз ответить.

— У меня не было ни минутки, Бэзил. Мне нужно было побывать в Чикаго, потом в Нэшвилле. Я даже не заехала домой. — Она понизила голос. — Папа с мамой разводятся, Бэзил. Представляешь, какой кошмар?

Он был поражен, а в следующее мгновение соотнес эту новость с Минни и проникся острым сочувствием; мысль о разводе соединилась в его сознании с ее романтическим образом и навеки утратила свой трагизм.

— Потому я и не писала. Но все время думала о тебе. Ты мой самый надежный друг, Бэзил. Ты всегда меня понимаешь.

В Сент-Поле они расстались совсем на другой ноте. Тут у Бэзила слетела с языка гадкая сплетня, которую он вовсе даже не намеревался упоминать.

— Кто такой этот Бейли, с которым ты познакомилась в Лейк-Форесте? — небрежно поинтересовался он.

— Базз Бейли! — Ее большие глаза распахнулись от удивления. — Необыкновенно привлекателен, божественно танцует, но мы с ним просто друзья. — Она нахмурилась. — Не иначе как Конни Дэвис распускает слухи в Сент-Поле. Честное слово, меня уже доконали девчонки которые от зависти и безделья перемывают косточки тем кто не привык скучать.

Теперь он уже не сомневался, что в Лейк-Форесте нечто произошло, но ничем не выдал свою внезапную боль.

— С тобой приятно поговорить. — Она вдруг заулыбалась. — Думаю, всем известна ваша любвеобильность, мистер Бэзил Дюк Ли.

Обычно такой намек считается комплиментом, но эта легкость, граничащая с равнодушием, только усилила его тревогу — и тут взорвалась бомба.

— Не беспокойся насчет Базза Бейли. Мое сердце в настоящее время целиком и полностью свободно.

Не успел он постичь всю неохватность этого заявления, как они остановились у дома Бесси-Белль Чивер, и девушки взбежали на крыльцо, крикнув напоследок:

— Сегодня еще увидимся!

Бэзил машинально перебрался вперед.

— Ты планируешь выступить за команду первокурсников, Бэзил? — спросил Уильям.

— Что? Да, естественно. Если досдам два хвоста. — Но в душе у него не было никаких «если»: в этом заключалась мечта его жизни.

— В команду первокурсников ты пройдешь автоматом. Кстати, этот Малыш Лемойн, с которым ты сейчас познакомился, осенью поступает в Принстон. А до этого играл за Военный институт Виргинии.

— Откуда у него это дурацкое прозвище?

— Да его в семье так называли, вот и приросло. — Помолчав, он добавил: — Он их пригласил сегодня на танцы в загородный клуб.

— Когда он успел? — возмутился Бэзил.

— Да сразу. Они же при тебе столковались. Я только собирался их пригласить, только разговор к этому подвел, а этот меня опередил. — Он вздохнул, виня только себя. — Ладно, все равно там увидимся.

— Естественно, какая разница? — сказал Бэзил.

Но не ошибся ли Толстый? Ведь Минни должна была ответить: «Бэзил ради меня приехал в такую даль, я просто обязана провести с ним первый вечер».

Что же произошло? Всего лишь месяц назад, в полутемном, шумном здании вокзала «Юнион-стейшн» в Сент-Поле, под прикрытием багажной платформы Бэзил поцеловал Минни, а ее взгляд сказал: «Еще». И до последнего момента, пока ее вагонное окошко не скрыли клубы пара, она принадлежала ему — такие вещи не нуждаются в словах, они и без того понятны. Бэзил пришел в замешательство. Это было так непохоже на Минни: да, она пользовалась оглушительным успехом, но всегда отличалась добротой. Бэзил стал припоминать, не обидел ли ее ненароком в своих письмах, а затем покопался в себе, пытаясь обнаружить новые недостатки. Видимо, что-то не задалось с самого утра. Приподнятое настроение, в котором он сюда приехал, сошло на нет.

Но во второй половине дня на теннисном корте Минни опять стала прежней: она восхищалась его ударами, а один раз, когда они оба оказались у сетки, внезапно погладила его по руке. Однако после игры, когда они пили лимонад на широкой, прохладной веранде дома Чиверов, ему почему-то не удалось ни минуты побыть с нею наедине. А когда они возвращались с корта, неужели Минни специально села впереди, рядом с Толстяком? Ведь летом она всегда находила возможность остаться с ним вдвоем — создавала ее буквально из ничего. Переодеваясь, чтобы ехать на танцы в загородный клуб, он терзался смутным предчувствием катастрофы.