Если о нас узнают - Софи Гонзалес

Нам требуется больше времени, чтобы найти пожарный выход. «В этом коридоре нужно исправить схему аварийных указателей», – отвлекаюсь я. Мы могли бы попробовать добраться на лифте, но лишь потеряем время, пытаясь понять, куда ведет пожарный выход. Не говоря уже о том, что, если мы поднимемся на лифте, нам придется пройти мимо толпы фанатов, собравшихся у главного входа, а также наших берлинских охранников, находящихся в вестибюле.

– Должны ли мы сначала проверить крышу? – спрашивает Джон.

Мы останавливаемся. Вероятно, в этом есть смысл, прежде чем мы побежим на ночную улицу. Но если мы пойдем наверх, то потеряем всякую надежду найти Энджела, если он ушел из отеля.

– Нет времени, – говорю я. – Зак, звони ему без остановки. Посмотрим, сможешь ли ты заставить Энджела поднять трубку. Если он на крыше, то не будет долго тебя игнорировать.

Мы бегом поднимаемся по лестнице, что не так-то и просто, учитывая, что мы начали с сорок первого этажа. Спасибо всевышнему за регулярные тренировки.

Зак выглядывает из двери, чтобы проверить, где мы находимся, прежде чем выбежать. К счастью, дверь выходит на парковку. Достаточно закрытую, чтобы нас не заметила толпа, расположившаяся перед отелем, но подходящую для того, что мы смогли выбраться на улицу.

Воздух ласкает наши лица ледяными пальцами, а ветер дует достаточно сильно, чтобы заглушать слова, унося их с собой вместе с каплями дождя, врезающимися в каждый оголенный кусочек кожи. На мне кашемировый свитер с круглым вырезом – подойдет для вечеринки в отеле, но не для такой погоды. Чертовски жаль, что у меня не было времени захватить пальто.

Мы бежим по асфальту в непосредственной близости от бетонных высоток, и сердце замирает каждый раз, когда мимо нас проезжает машина. Что, если нас кто-нибудь узнает? Что тогда?

– Энджел! – зовет Зак, отчаянно осматривая улицы.

Единственными людьми рядом с нами была пожилая пара, прячущаяся под зонтом. Люди даже не оглянулись на нас.

– Не зови его по имени, – шепчу я.

С таким количеством фанатов, расположившихся в отеле, быть услышанным – вопрос времени. А Энджел – не совсем обычное имя.

Зак кивает в ответ и останавливает нас, собрав в круг.

– Ричи! – кричит он, глядя в небо. – Ричи!

– Это все еще привлекает внимание, – бормочет Джон.

Зак смотрит вниз и хмурится.

– Как я могу заставить Энджела обратить на нас внимание, не привлекая его?

Мы вновь начинаем идти, и Джон качает головой.

– Я звоню Кигану, – говорит он.

– Подожди, – произносит Зак. – Пожалуйста, Джон. Мы не можем просто…

– Они могут пострадать, Зак!

– Просто позволь мне еще раз попробовать позвонить ему.

Мы поворачиваем за угол и попадаем на оживленную главную улицу. Относительная скрытность прошлого переулка теряется, когда нас заливает оранжевое сияние уличных фонарей и фар. Я осматриваю окрестности, глядя на ряды одинаковых деревьев, шумные беседки на свежем воздухе и древние каменные здания, украшенные высокими колоннами кремового цвета. Затем я взволнованно хватаю Зака за плечо. Две многополосные проезжие части разделяет широкий пешеходный переход со скамейками и кустарниками по бокам. По центру этого перехода шагают Энджел и Лина.

Мы снова переходим на бег. Они стоят к нам спиной, поэтому не слышат нашего приближения, пока мы не оказываемся прямо перед их лицами. Когда Энджел наконец замечает нас, то не выглядит так, будто рад появившейся компании.

– Разве я не могу побыть сам по себе хотя бы пять минут? – рявкает он, вырывая руку из пальцев Лины.

Она бросает обиженный взгляд, когда он еще сильнее повышает голос:

– Хотя бы пять минут?!

Мы медленно останавливаемся, и он делает несколько шагов назад. Его глаза дикие и расфокусированные, он тяжело дышит. Джон был прав. Вообще то мы не должны быть здесь без охраны по многим причинам, но Энджел, в частности, не должен находиться на улице прямо сейчас.

Покалывание на затылке говорит мне о том, что за нами уже наблюдают любопытные глаза. Сейчас не нужно обращать на это внимания. Время замедлилось, пока я обдумывал план. Задача под номером один: постараться успокоить Энджела.

– Ты всех пригласил в свой номер, – напоминаю я спокойным голосом. – Гости скучают по тебе.

Он переводит взгляд с меня на Зака, затем на Джона и расставляет ноги.

– Я постоянно нахожусь с вами тремя, – торопливо говорит он. – И больше ни с кем другим. Разве я не заслужил провести хоть немного времени с другим человеком? Разве я не могу этого сделать?

– Конечно, можешь, – отвечает Зак. – Это именно то, о чем мы тебе говорим. Все друзья в твоей комнате, ждут тебя.

– Они не мои друзья. Лина – моя подруга. Лина и я хотим посмотреть Берлин. Особенно когда я проехал пять тысяч гребаных миль и так и не увидел ни кусочка Европы.

– Мы знаем, – говорю я и приближаюсь к парню.

Энджел делает шаг назад. Его колени слегка согнуты, как будто он готов бежать.

– Это фигня. Это полная ерунда. Может быть, нам стоит попросить о встрече с Эрин, посмотрим, сможем ли мы…

– Вы двое, – кричит Энджел, перебивая меня, – уже выходили погулять. Вы повеселились. И ты не даешь мне это сделать? Почему ты думаешь, что такой особенный?

– Энджел, люди смотрят, – умоляет Джон.

И они действительно наблюдают. Мы привлекли внимание нескольких людей на улице, а также некоторых, распивающих напитки перед кафе. Они уже достали свои телефоны.

Энджел раскидывает в стороны руки.

– Пусть смотрят, Джон! Ты так, твою мать, озабочен тем, что люди подумают о нас. Расслабься, вытащи уже чертову палку из задницы, пожалуйста.

– Он переживает за тебя, а не за себя, – отрезаю я твердым голосом. – Ты сейчас всех позоришь.

– О, теперь я – позорище, Лина! – кричит Энджел. – Я единственный из всех нас, кто не ведет себя как чертов робот, и это значит, что я позорище. Ох, Джефф говорит, что я должен возбуждать в людях желание трахнуть меня, поэтому я раздеваюсь. Джефф говорит, что я не могу писать авторскую музыку, поэтому я сочиняю музыку, которую хочет он. Джефф говорит, что я никому не могу рассказать ваш секрет…

– Энджел, – бормочет Зак.

– Твою мать, Зак, – рычит Энджел. – Я буквально только что сказал тебе, что никому не расскажу. Почему ты считаешь меня идиотом?

Я вижу около двух десятков телефонов. И к нам по улице бегут люди, которые выглядят как молодые девушки.

Дерьмо.

Они доберутся до нас через минуту или меньше.

– Джон, – говорю я себе под нос. – Думаю, теперь ты можешь позвонить Кигану.