Наследство Мираль - Ирис Ленская

Я быстренько накинула на плечи плащ и, взяв своё сокровище, вылезла наружу.

Далеко идти не пришлось, впереди стояла большая белого цвета повозка с гербом в виде скорпиона — штаб-квартира на колёсах. Я поднялась по ступенькам и, едва раздвинув края плотной ткани, столкнулась лицом к лицу с Рихтом.

Он стоял на коленях, склонившись над распростёртым на шкуре телом молодого воина, из широкой груди которого торчал обломок вражеской стрелы.

— Нас атаковали? О господи…

— Мираль, проходи, не стой истуканом.

— Чем могу помочь? — я распрямила плечи.

— Стрела отравлена сильным ядом, когда мы её вытащим, начнётся обильное кровотечение. Постарайся сыграть что-то кровоостанавливающее!

У меня захолонуло сердце, пальцы разом онемели и оледенели. Да я сейчас скрипку не чувствую, не то что струны!

— Но я такого не знаю!

— Я помогу, — неожиданно нашёлся фамильяр, незаметно притащившийся следом за мной, и во всеуслышание заявил: — Хорошо помню одну мелодию, которую напевала Диана, исцеляя раненых. Буду её насвистывать, а ты играй!

Я постаралась подавить страх, нужно было решаться! Скинув плащ и вытащив скрипку из футляра, я приготовилась к исполнению. Рихт, закатав рукава чёрной рубашки, начертил в воздухе несколько непонятных символов. Запахло озоном, я напряглась, сердце пугливо замерло, вжавшись в ребра. Стерилизация помещения перед операцией?

— На счёт три начинай играть, — приказал тёмный маг. — Раз, два…

«У нас нет очага… свет луны наш очаг», — принялся напевать Арчи, и я прикоснулась смычком к струнам. Почти в то же мгновение полилась нежная мелодия, словно зазвенели десятки хрустальных колокольчиков.

«У нас нет дум, удар меча наши думы,

«У нас нет брони, ночная тьма наша броня…»

Мои пальцы с лёгкостью порхали по грифу скрипки, смычок взлетал и падал, трепетал над струнами. Тело больного окутало голубое сияние, заставляя жмуриться, но играть я не перестала. А когда открыла глаза, в груди пострадавшего уже не было стрелы, лишь небольшая ранка, опалённые края которой быстро стягивались. Бледное лицо раненого стремительно возвращало здоровый цвет.

— Достаточно, Мираль. Жизнь Дарга вне опасности, — ровным голосом сказал Рихт.

Трясущимися руками я опустила скрипку и, обессиленная, рухнула на шкуры — ноги подкосились. Весь боевой настрой куда-то улетучился, меня била дрожь.

— Мы сделали это вместе! Браво, Мираль! — кичливо воскликнул попугай, но замолчал, как только Рихт повернулся в нашу сторону.

Сердце бешено забилось, когда он без лишних слов наклонился и большим пальцем провёл по моей нижней губе. Какой там страх, когда по венам разлилась такая яростная волна негодования?!

— Что вы делаете?!

— Ты моя наложница, Мираль. Или уже забыла об этом?

— Не на…

Всё произошло так быстро, что я не успела опомниться: Рихт прижался губами к моему рту. На несколько секунд меня охватило волшебное ощущение невесомости, будто сила ранейского притяжения больше не действовала, а мы с магом парили вне пространства и времени.

— Ты мне нужна, очень нужна, даже не знаешь, насколько… — шепнул он.

Дыхание моё спёрло, разум охватило смятение. Но тут реальность обрушилась на нас тихим голосом спасённого мужчины:

— Дварики действуют заодно с мельерами. Нас ждёт засада…

— Мы уже знаем, Дарг, — тёмный маг быстро повернулся к нему, а я подскочила, сжимая и разжимая кулаки.

Наложница, значит?! Решил воспользоваться своим правом, да ещё и в присутствии постороннего! Да как он смеет, наглец?!

— Никуда не уходи, Мираль. Ты должна быть под моим присмотром, — произнёс Рихт, укрывая молодого человека меховой накидкой.

Чёрта с два я тут останусь!

Однако задержаться мне всё же пришлось — вернулись разведчики, посланные отслеживать передвижение неприятеля. Кажется, новости были неутешительными, потому что Рихт резко выскочил из повозки, даже не надев плащ.

— Оставайся с Даргом! — приказал маг, когда я в тревоге ринулась следом.

— Пусть идёт, а мы здесь посидим, — подбодрил меня Арчи, выразительно покосившись на уставленный яствами походный столик. — Позавтракала какой-то лепёшкой, а тут тебе вон сколько деликатесов!

Я вспыхнула:

— Когда такое творится, невозможно думать о еде. — Но ничего иного всё равно не оставалось, и я со вздохом села рядом с Даргом. Его глаза были закрыты, грудь вздымалась мерно и ровно.

— Всё обойдётся!

Мне бы такую уверенность…

…В тревожном ожидании прошло не меньше часа. Когда наконец появился Мариус, уже стемнело. Мужчина выглядел бесконечно усталым, но при виде меня его лицо озарила улыбка.

— Я искал тебя, Мираль.

— Ну что там? Предстоит бой? — тихо, чтобы не разбудить Дарга, поинтересовалась я, с тревогой ожидая ответа.

— Нет, если к утру доберёмся до таинственного леса, — загадочно ответил он. Знать бы ещё, что это за лес такой, и насколько он далеко.

— Таинственного?

— Так его называют местные жители, — пояснил мужчина. — Там обитают фейри, и не только, — Мариус подошёл к столу и, взяв кубок, принялся пить большими жадными глотками.

— Страшное место этот лес, — затрещал Арчи, косясь на мага оранжевым глазом. Перья у него встали дыбом. — Даже деревья в нём агрессивные! Они очень враждебны к чужакам.

— И ещё более враждебны к мельерам, — Мариус протянул руку, чтобы почесать попугая за ушком, но тот раздражённо клюнул его за палец.

— Арчи, ты что творишь? — гневно воскликнула я.

— Мариус бабник, — гаркнул негодник и, взмахнув крылом, растворился в воздухе. — Сама с ним разбирайся!

Ах вот он о чём! Я уже и думать об этом забыла.

Усмехнувшись, блондин повернулся ко мне.

— Ты тоже меня таким считаешь?

Я с делано безразличным видом отвернулась к окну. На тёмно-фиолетовом небосводе загорались первые звёзды — яркие, необычные, манящие. Словно маленькие окошки, из которых неведомые боги смотрели на укутанную белым покрывалом землю. Когда-то в прошлой жизни мы с отцом подолгу сидели на балконе, глядя на Млечный путь, и гадали, есть ли где-нибудь во Вселенной другая жизнь…

— Молчишь. — Я почувствовала на затылке горячее дыхание Мариуса. — Получается, не веришь.

— Мне нет никакого дела до того, с кем ты встречаешься. Это ведь твоя жизнь.

— Значит, всё-таки есть дело, раз так говоришь. Хоть бы спросила, зачем она приходила ко мне.