Погружение в Солнце - Дэвид Брин

– О том, что Хелен де Сильва при всей своей неприязни к Лароку сомневается, что поломка стазисного механизма на корабле Джеффа – дело рук диверсанта. Она считает, что всему виной недосмотр техников, но…

– В таком случае Питера скоро отпустят за недостаточностью улик, и у него появится материал для новой книги! Мы узнаем всю правду о солярианах, и все будут счастливы! Если удастся установить с ними дружественные отношения, никто уже не вспомнит, что они в припадке раздражения прикончили беднягу Джеффа. Его объявят мучеником во имя науки, и со всеми этими пересудами насчет убийства будет покончено раз и навсегда. Тем более что это просто тошнотворно.

Джейкоб находил, что беседа с Мартин тоже становится все тошнотворнее. Почему она постоянно изворачивается? С ней решительно невозможно было вести логически обоснованный спор.

– Может, вы и правы. – Джейкоб пожал плечами.

– Ну конечно, права. – Она ободряюще похлопала его по руке, а потом отвернулась к регистратору мозговых волн. – Почему бы вам не поискать Фэйгина? У меня еще остались кое-какие срочные дела, а он вполне мог и не слышать новость про отел.

Джейкоб кивнул и направился к выходу. Шагая по мягко подрагивающей палубе, он гадал, что за странные затеи на уме у его подозрительного второго «я». Его не на шутку встревожила оговорка насчет «настоящего убийцы».

Джейкоб застал Фэйгина на «изнанке» корабля. Все небо, словно гигантская стена, заполняла собой фотосфера. Перед древовидным кантеном простиралась ошеломительная картина: волокно, внутри которого плыл корабль, спиралью уходило вниз и растворялось в красном мареве. Слева, справа и внизу, насколько хватало глаз, топорщились заросли спикул, похожие на шелестящее море слоновой травы.

Некоторое время они молча любовались пейзажем.

Мимо корабля проплыл колышущийся завиток ионизированного газа, заставив Джейкоба в энный раз вспомнить плывущий по волнам пучок водорослей.

В воображении вдруг возникла картинка, вызвавшая его улыбку. Он представил себе Макакаи: заключенная в костюм-манипулятор из металлокерамики и стазисных экранов, дельфиниха резвилась, взлетая среди вздымающихся ввысь фонтанов из вихрящегося пламени, а потом вместе со своим гравитационным коконом погружалась на глубину, чтобы вдоволь наиграться с детьми этого величайшего в мире океана.

«Интересно, как Солнечные Призраки коротали долгие тысячелетия? – гадал Джейкоб. – Развлекались пением, как наши китообразные?»

И те и другие обходились без машин (а значит, и без порожденных машинами неврозов, включая болезненное честолюбие) за неимением сырья и орудий для их производства. У китов и дельфинов не было рук, и они не умели пользоваться огнем. У Солнечных Призраков не было материальных тел, зато огня в избытке.

Чем стал для них подобный образ жизни: благом или проклятием?

(Спросите у кита-горбача, тянущего одну ноту в своем безмятежном подводном царстве. Возможно, он не снизойдет до ответа, но в один прекрасный день вставит ваш вопрос в свою песню.)

– Вы как раз вовремя. Я уже собиралась вас разыскивать. – Капитан жестом указала на розовую дымку.

Прямо перед ними живописно вращалась примерно дюжина или чуть больше тороидов.

Эта группа отличалась от увиденной ранее. Вместо того чтобы безвольно дрейфовать, существа перемещались целенаправленно, стараясь протиснуться поближе к загадочному объекту, находившемуся в самом центре скопления и потому скрытому от глаз стороннего наблюдателя. Один из ближайших тороидов, державшийся всего в миле от корабля, сдвинулся вбок, и тогда Джейкоб смог разглядеть, что же их так манило.

Посредине обнаружилось магнитоядное заметно крупнее остальных. Вместо постоянно меняющегося мозаичного геометрического орнамента по всему его контуру чередовались темные и светлые полосы; существо лениво покачивалось, его поверхность подернулась рябью. Остальные собратья кружились, взяв его в кольцо, но вплотную не приближались, словно что-то удерживало их на расстоянии.

Де Сильва отдала команду. Пилот коснулся панели управления, и корабль развернулся, занимая такое положение, чтобы фотосфера снова очутилась внизу. Джейкоб вздохнул с облегчением. В чем бы ни убеждали его силовые поля внутри корпуса, от одного вида Солнца, зависшего по левую руку, ему делалось не по себе.

Магнитоядное, которое Джейкоб мысленно окрестил Великаном, вращалось, никак не реагируя на присутствие свиты. Двигалось оно довольно вяло, заметно покачиваясь.

Белый ореол, окутывавший все остальные тороиды, у этого лишь тускло поблескивал у самых контуров «тела», словно затухающее пламя. Темные и светлые полосы пульсировали в неровном ритме.

Окружающие тороиды мигом откликались на любую пульсацию. Узоры, тянувшиеся вдоль кромки, превратились в четкую последовательность пронзительно-голубых ромбов и спиралей, каждое магнитоядное отвечало на медленно нараставший темп биения Великана по-своему.

Ближайший тороид из свиты, не прекращая вращения и рассыпая ярко-зеленые искры, внезапно устремился к полосатому Великану.

От «беременного» пончика тут же отделились мерцающие голубые точки и полетели навстречу захватчику. В мгновение ока они заплясали перед ним, как сверкающие капельки воды на раскаленной сковороде, совсем рядом с массивным корпусом. Зажав его с флангов, пританцовывая и дразня, яркие точки оттеснили тороид, практически загнав его под днище космолета.

Корабль, повинуясь командам пилота, развернулся к ближайшему световому лучу боком. Их разделял всего какой-нибудь километр. Вот тут-то Джейкобу впервые удалось как следует разглядеть одно из существ, прозванных Солнечными Призраками.

Оно парило легко, едва колыхаясь, как тень, будто ветра хромосферы были лишь дуновением бриза, и походило на вполне весомые, кружащиеся, подобно дервишам, тороиды ничуть не меньше, чем бабочка на вертящийся волчок. Скорее оно напоминало медузу или ослепительно-голубое банное полотенце на бельевой веревке, которое полоскал ветел. А может, осьминога с недолговечными щупальцами, которые то вспыхивали, выступая из зазубренного края, то гасли. А порой Джейкобу казалось, что это просто лоскут морской глади, каким-то чудом вырванный из своей среды и перенесенный сюда, все такой же текучий и тронутый рябью.

Призрак колебался и пульсировал. С минуту он неторопливо плыл в сторону корабля. Потом замер.

«Он тоже нас изучает», – подумалось Джейкобу.

Некоторое время они разглядывали друг друга: существа, состоявшие в основном из воды и плывшие на своем межзвездном судне, и Призрак.

Затем порождение космоса развернулось к кораблю плоской стороной. Палубу внезапно залило яркое, переливающееся всеми цветами радуги свечение. Экраны смягчили его до приемлемого уровня, полностью заглушив тусклый багрянец хромосферы.

Джейкоб прикрыл глаза ладонью и изумленно заморгал. «Так вот, значит, каково это – оказаться внутри радуги!» – не совсем к месту подумал он.