Видок. Неживая легенда - Григорий Шаргородский

Когда мы остались одни, я наконец-то свел разрозненные идеи вместе и окончательно определился со своими желаниями:

– Помнишь случай, когда меня чуть не зарезал дух в посольстве?

– Да, – настороженно кинула Даша.

– Тогда Антонио, спасая меня, что-то применил, а насколько я понял, маг из него как из меня балерина. И даже на статус ведьмака не потянет, но что-то же было.

– Бабушка постаралась защитить меня, вот теперь Антоша и мучается.

– Понимаешь, – чуть замявшись, сказал я, – теперь, без Евсея под боком, я словно без оружия. Мне бы что-нибудь эдакое на крайний случай.

– Даже не знаю, – задумчиво протянула Даша, – бабушка возила Антонио куда-то в заповедную Рощу. Но я там не была, хотя вроде и имею право. Надо проверить. Но это дело небыстрое, так что ответ будет либо завтра, либо послезавтра.

– Я подожду, хотя, если честно, мне уже давно пора домой.

Похоже, слабо скрытое недовольство в моем голосе стало триггером для прорыва сдерживаемого раздражения Даши.

– И что ты забыл в своем болоте? Как вообще можно отказаться от шанса стать князем Романовым?!

Если честно, что ей ответить, я не знал, потому что и сам до конца не понял своих мотивов. Сожалений как не было, так и нет. Мой взгляд на бытие, которое явно земной жизнью не ограничивается, сильно изменилось. Доказательство наличия души и ее мобильности не только приглушило страх во всех его проявлениях, но и расставило приоритеты в совершенно другом порядке. Я по-прежнему хотел жить в молодом теле, наслаждаться вкусной пищей и бытовым комфортом, любить красивых женщин и любоваться чудесными видами, но это все вторично и может прекратиться в любой момент. И вот то, что будет дальше, имеет намного большее значение. Если подумать, величие империи, спесь великих князей и совершенно глупая дворянская Игра кажутся не более чем копошением насекомых в муравейнике.

– А какой в этом смысл?

– Сила, власть и возможность никого не бояться, – выпалила Даша, наверняка успевшая обдумать наш недавний разговор.

– У себя в Топинске я никого и не боюсь, а здесь опасаться приходится даже императору. У вас все так закручено, что сам черт ногу сломит. Тебе, может, и интересно играть во все это, а мне нет. Вы готовы резать друг друга за косой взгляд и неосторожное слово. Так скажи мне, какой во всем этом смысл?

– Если так думать, смысла нет вообще ни в чем, – не унималась княжна.

– Неправда, то, что я делаю, как минимум восстанавливает справедливость и спасает жизни.

– Ну, если думать так, – сузила глаза княжна, – то в столице ты сможешь сохранить больше жизней, чем в маленьком городке.

– Или окончательно потерять к себе уважение, когда поймаю за руку кого-то из твоих родичей.

Даша побледнела и зло посмотрела на меня. Похоже, она восприняла мои слова как намек на давнишнее убийство любовника, за которое она не понесла никакого наказания.

Да, он был влюбленным идиотом, и его наверняка предупреждали о последствиях, но родственникам парня от всех этих доводов легче не станет.

– Вы можете идти, господин Силаев, – опять превратившись в Снежную королеву, заявила Даша.

Можно было бы как-то объясниться, но вряд ли получится, так что я по-военному кивнул и ушел в отведенную мне комнату собирать вещи.

Но, как выяснилось через полтора часа, я слишком уж недооценил умственные способности своей любовницы.

– Ты куда это собрался? – спросила Даша, без стука войдя в мою комнату.

Впрочем, ей это простительно, как хозяйке, к тому же пребывающей в расстроенных чувствах.

– Домой.

– А как же насчет козырей и всего такого? – Княжна с ехидцей улыбнулась, показывая, что уже не злится на меня.

Похоже, последний час она провела, не лелея свой гнев и уязвленную гордость, а нагружая работой столичных телефонисток.

– У нас очень мало времени, – не дождавшись моего ответа, продолжила Даша. – Начну с того, что узнала, куда пропал Антонио. Его вызвали в министерство. Кстати, мое начальство отправило в Бухарест ноту протеста, но в ответ пришла телеграмма, что они знать не знают, о чем мы толкуем, и принадлежность их господина к гематофагам еще не означает, что валашское правительство отвечает за действия всех вампиров на свете. Но на данный момент это не так уж важно, важнее другое – завтра с утра нам с супругом нужно отправляться в Вену. Так что в Рощу мы поедем прямо сейчас. Не забудь при случае поблагодарить князя Никиту. Он не обиделся на твой отказ и даже замолвил слово перед волхвами, послав особого гонца. А еще рассказал мне много интересного по этому вопросу.

Меня, конечно, насторожило упоминание языческой заповедной Рощи, почему-то находящейся под Москвой, – мне и в голову не могло прийти, что в насквозь православной империи найдется открыто работающее языческое капище.

Как оказалось, оно не только работало, но и находилось едва ли не в сердце столицы. Переодевшись по-походному, мы с Дашей уселись в легкую коляску и направились в сторону Старой Москвы.

Едва покинув Баварский квартал, кучер свернул упряжку влево, и буквально через пять минут мы оказались в пригороде. Обе части столицы действительно соединяла не такая уж толстая перемычка. Еще через несколько минут вокруг нас пропали даже пригородные усадьбы и выселки, а над не очень-то наезженной дорогой склонились вековые деревья. Это был, как пояснила Даша, Битцевский лес – место заповедное и сакральное.

Где-то через пару километров после того, как нас окончательно окружила дремучая дубрава, дорога закончилась. Причем совершенно неожиданно. Значит, дальше придется идти пешком.

Хорошо хоть не наугад. Как только мы появились на поляне, с другой стороны тут же вынырнул молодой парень в длинной холщовой рубахе, подпоясанной наборным поясом.

Я спрыгнул с коляски и помог сойти Даше.

– Вас ждут? – угрюмо спросил парень.

– Я явилась сюда по праву наследницы Слова.

Парень лишь кивнул в ответ и, развернувшись, пошел прямиком в кусты.

Как оказалось, заросли были не такими уж непроницаемыми, так что между кустами мы прошли без проблем и встали на хоженую тропку. Она и вывела нас под сень огромной рощи колоннообразных дубов метров пяти в обхвате каждый. Земля под деревьями была устлана не травой, а чем-то больше похожим на мох. Между выпирающими корнями оставалось не так уж много ровного места. Некоторые избы показавшегося вдали поселения цеплялись к нижней части деревьев как наросты. В центре этого странного поселка расположилась небольшая площадь с десятком деревянных идолов, окруженная невысоким частоколом с насажанными на острия черепами. Туда мы и пошли.

Похоже, местное начальство действительно было предупреждено о нашем появлении, потому что на площадке за кругом идолов у остывшего кострища сидели три седобородых старца. Вокруг обложенного камнем очага лежали украшенные резьбой бревна, на одном из них и восседали старцы в белых, украшенных вышивкой балахонах. Длинные седые волосы стариков обхватывали широкие повязки с той же вышивкой.