Шелепин - Леонид Млечин

Успешно проводилось наблюдение за иностранцами в музеях, читальных залах библиотек, плавательных бассейнах и других местах.

Опыт первых месяцев работы нештатных сотрудников подтвердил целесообразность этой активной формы привлечения общественности к работе органов госбезопасности.

Учитывая это, полагаем целесообразным, чтобы нештатные сотрудники привлекались к работе не только в летнее время, но также и в другие периоды года».

Это была доведенная до абсурда хрущевская идея. Наружное наблюдение – сложнейшее дело, которое под силу только профессионалам. Дилетант не способен ни выявить разведчика, ни засечь его контакты. Привлечение общественности лишь разжигало шпиономанию и подкрепляло уверенность иностранцев в том, что в Советском Союзе следят за каждым, кто приехал из-за границы. Что в общем было недалеко от истины…

Впрочем, иногда Хрущев забывал собственные идеи о том, что осужденных надо брать на поруки, что сажать надо меньше, и становился довольно жесток. В 1961 году на заседании президиума ЦК возник вопрос об уголовной преступности. Поводом стало знаменитое в те годы дело Рокотова, которое возмутило Хрущева.

Ян Тимофеевич Рокотов по кличке «Косой» начал скупать валюту у иностранцев во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве летом 1957 года.

Официальный курс рубля был сильно занижен. Рокотов давал за доллар в два раза больше. Иностранцы были довольны. А среди советских граждан уже появилось много желающих приобрести валюту – появилась возможность ездить за границу, где можно было купить то, чего в нашей стране просто не существовало. Кроме того, гости из арабских государств привозили на продажу золото. Рокотов покупал его и с большой выгодой для себя перепродавал выходцам из южных республик, где любили драгоценные металлы и могли дать за них хорошую цену.

В 1960 году КГБ было поручено заниматься валютными преступлениями. В 1961 году Ян Рокотов и еще несколько человек, занимавшиеся валютными операциями, были арестованы. Каждого из арестованных допросил лично Шелепин.

17 июня 1961 года Хрущев, рассуждая о программе партии, плавно перешел к преступности:

– Борьба с преступностью ведется совершенно неудовлетворительно. Я считаю, что неправильно понята наша политика, реорганизация органов милиции и чекистских органов, и все перевели на мораль.

Он нашел глазами генерального прокурора:

– Я вчера читал в газете заметку «Из зала суда». Я возмущен, как это можно: дали пятнадцать лет, так он через пять лет будет на свободе. Товарищ прокурор, вы будете свою политику проводить или будете слушать ЦК?

Речь шла о процессе по делу группы Рокотова.

– Мы вносили по вопросу валютчиков специальный проект, – поспешил защититься прокурор Руденко, – но установили максимум пятнадцать лет, без смертной казни. Мы смертную казнь ввели за хищения в особо крупных размерах.

Ссылка на закон не убедила Никиту Сергеевича, который пришел в необыкновенное возбуждение.

– Да пошли вы к чертовой матери, простите за грубость! – взорвался Хрущев. – Народу стыдно в глаза смотреть, народ возмущается! Грабители грабят, а вы законы им пишете. Что такое? Ишь какие либералы стали, чтобы их буржуазия хвалила, что они никого не расстреливают, а эти грабят рабочих и крестьян!.. Хотите, я общественным обвинителем выступлю с требованием расстрела? Я не боюсь, а вы боитесь. Я думал, расстреляют этих мерзавцев, читаю – пятнадцать лет. Так вы же поощряете других. Читали вы записку Ленина?

Хрущев имел в виду письмо Ленина наркому юстиции Дмитрию Ивановичу Курскому, написанное в 1922 году по поводу дополнений к проекту Уголовного кодекса РСФСР. Ленин настаивал на «расширении применения расстрела».

– Читал, – кивнул Руденко.

– Вот читать вы умеете, а выводы делать не умеете. Надо сейчас, товарищи, подумать, может быть, увеличить штат и усилить органы Шелепина. Агентов, уголовный розыск – это надо увеличить.

Никита Сергеевич вспомнил еще одно дело, по которому, он считал, следовало вынести расстрельный приговор:

– По Ростову. Надо расследовать. Выгнать этих либералов. Ну, кто это надоумил?

– Президиум Верховного Совета, – подсказал кто-то.

– Наказать по партийной линии и записать, – распорядился Хрущев. – На партсобрании сказать, за что они получили строгий выговор, за то, что они отменили смертный приговор человеку, который убил трех человек и который издевается: за что меня помиловали, я же не просил помилования, и если меня освободят, я опять убью. Это же псих. Ну а либералы не хотят пальцы в крови иметь. Пальцы не хотят в крови иметь, а горло режут рабочим. Я помню, в Ленинграде лет семь назад студентку убили, так все профессора требовали расстрела. Так что вы не думайте, что люди любят либералов. Нет. Законодательство надо пересмотреть. Руденко мы вот накажем. Если вы не осуществляете надзор, тогда вы просто либералом стали. Верховный суд – товарищ Горкин, мы вас накажем за это дело и новых людей назначим. Нельзя так. Государство мы должны защищать, мы должны создать условия честным людям, чтобы они спокойно жили и работали и не брали верх хулиганы. А вы боитесь, что у нас варварские законы. Я за варварские законы: когда не будет убийств, тогда и не будет варварских законов, а сейчас надо.

Генеральный прокурор не хотел быть наказанным незаслуженно. Руденко резонно напомнил Хрущеву:

– Как бы меня ни ругали, но если закон не установил смертной казни, мы не можем ее применить. Вопрос о валютчиках обсуждался на президиуме ЦК, решали, применять смертную казнь или не применять. За всю историю советской власти никогда не было таких случаев, поэтому решили не вводить.

Кто-то в зале попенял Руденко за недостаточную настойчивость. Но Хрущев недовольно констатировал:

– Давайте не валить на него. То, что прокурору, – давайте прокурору, что нам – так нам. Значит либералы – мы. Я не знал этого. Я считаю, президиум побоялся проявить мужество, слиберальничал. Это не годится, это не повышает, а понижает наш авторитет. Разве это жестокость? Человек разложился, ничем не занимался, с малых лет начал спекулировать. Ему только одно место – в гробу. Вы его оставили жить. Пятнадцать лет его надо кормить, иметь отдельную камеру, держать солдат для охраны.

Хрущев завершил обсуждение так:

– Секретариату поручить подготовить решение и провести совещание с секретарями ЦК национальных республик и другими партийными работниками, с тем чтобы усилить и воспитательную работу и поднять судейскую, чтобы улучшить работу органов угрозыска. Пусть Шелепин подумает. Может быть, на агентуру увеличить штат…

– Угрозыск относится к Министерству внутренних дел, – уточнил председатель КГБ Шелепин.

Мысль привлечь чекистов к борьбе с уголовной преступности возникала часто. Один из присутствующих на заседании сказал:

– Мы имеем такие крупные хищения, что Министерство внутренних дел с ними не справляется. Там есть сращивание работников ОБХСС с преступниками. Я бы считал, что это нужно передать в органы КГБ хотя бы года на два, это устрашило бы преступников.