Смех победителя - Дмитрий Казаков

– Поехали! – скомандовал Ангир.

Его белоснежный жеребец пошел медленно, горделиво выгнув шею. Свита двинулась вслед за князем.

Из раскрытых ворот навстречу Ангиру шагали пятеро, все дородные, могучие, с непокрытыми седыми головами и цветастыми, вышитыми по линоранскому обычаю поясами.

Купцы, истинные владыки города. Хорст знал их всех. Они остановились, не дойдя до Ангира десятка шагов. Тот тоже придержал коня.

– Могучий князь. – Голос стоящего посередине купца рокотал, точно лавина, а его обладатель габаритами мог поспорить с медведем. – Город Линоран милостью Владыки-Порядка и Порядочного Хенфти признает тебя своим владыкой!

– Что с вашим магом? – спросил Ангир. – Пока он в городе, не может быть мира между мной и вами…

Линоранцы озабоченно переглянулись.

– Мы хотели мага нашего повязать и вам привести, – развел руками другой купец, похожий на обзаведшегося бородой толстого хорька. – Да только удрал он, нет в доме никого!

– Это хорошо, – кивнул князь. – Вижу, что вы хотите сказать что-то еще?

– Да, господин. На площади перед магистратом вас ожидают посланцы Стреодида и Фар-Тони, – сообщил рокочущий купец. – Все Троеградье желает присягнуть вам!

– Хорошо, ведите, – кивнул Ангир и, повернувшись к ре Стиги, приказал: – Проследи, чтобы городская стена сказалась под нашим контролем!

– Да, господин. – Ре Стиги кивнул и принялся поворачивать коня.

Процессия двигалась к воротам медленно, со скоростью неспешно идущего человека.

Хорст любовался приближающимися башнями, кургузыми рядом с укреплениями того же Сар-Тони или Вестарона, разглядывал обветшавшую стену, которую чинили последний раз лет пятьдесят назад.

За воротами князя встретила толпа. Горожане стояли то обочинам, и на лицах читался страх вперемешку с любопытством.

– Ура! – крикнул кто-то, но крик оборвался, точно издавшему его человеку стиснули горло.

Ангир продолжал ехать вперед в полной тишине, а Хорст разглядывал горожан, надеясь увидеть знакомых…

Вот Кривой Нарти, пекарь с Бронзовой улицы, сильно постарел за полтора года…

Ланда, некогда первая красавица сапожного квартала, пополнела и подурнела…

Картульф Лисий Бок, с неизменной улыбкой на узком лице, совершенно не изменился…

Все были теми же самыми и в то же время другими, незнакомыми, и Хорст ощутил, как тоска где-то внутри у него растет, набирает тяжесть, грозя разорвать хозяина на кусочки.

Она усилилась, когда Ангир миновал улицу, по которой некогда бегал веснушчатый мальчишка с рыжими непокорно торчащими волосами. На месте родного дома чернело пепелище, и маг ощутил, что куда-то падает, проваливается в ледяную яму.

Из оцепенения его вывел голос князя.

– Где у вас дом мага? – спросил тот у одного из купцов.

На площади Пяти Углов, господин, – отозвался тот. – Вон за тем поворотом!

– Заглянем туда. – Ангир решительно повернул коня.

Линоранское обиталище мага напоминало все прочие, и даже не внешне, а чем-то неуловимым, холодной силой тайны, которой веяло от темных окон, запертой двери и даже от печной трубы.

Дом был пуст, покинут хозяином – это Хорст ощутил сразу.

– Ре Нерни, – сказал Ангир. – Ты отвечаешь за то, что бы до заката тут остались только развалины! Найдешь служителей, пусть очистят это место, как после казни одержимого!

– Да, господин, – отозвался пожилой редар.

Купцы смотрели на князя с благоговейным ужасом.

От площади Пяти Углов до магистрата оставалось полсотни размахов, но маг понял, что не дотерпит. Тоска резала внутренности не хуже сотни ножей, сердце просто разрывалось.

Он не был на родине полтора года, но оказалось, что и это много.

Дернул себя вверх, солнечный свет померк, и Хорст оказался висящим в клубящейся над доской Вечной Игры тьме. Тут, где царствовала магия в ее самом чистом воплощении, не оставалось места страстям, и он мгновенно почувствовал, как становится легче.

Доска выглядела странно – по краям ее висели завихрения, похожие на крошечные смерчи. Квадраты, над которыми они находились, казались какими-то тусклыми.

Но Хорст смотрел на колышущиеся столбики вихрей несколько мгновений, его внимания требовали собственные фигуры и комбинации магов, играющих против него.

Судя по оживлению в центральной части доски, намечалось нечто масштабное. Хорсту хватило одного взгляда, чтобы понять, что копившаяся на западе сила пришла, наконец, в движение.

Покорные воле магов князья отправились в поход, чтобы растоптать и обратить в прах дерзкого выскочку.

Узнав все, что нужно, и сделав пару ходов, Хорст позволил сознанию вернуться в тело. Некоторое время привыкал к тому, что у него есть руки и ноги, а потом встал с кровати и, взяв со стола наполненный пивом серебряный кубок, сделал добрый глоток.

Только после этого голова окончательно прояснилась.

В комнате, куда более скромной, чем первая, но зато теплой и лучше охраняемой, он был один. Илна с самого утра отправилась за покупками, заявив, что ходит в обносках, и, как Хорст подозревал, раньше обеда возвращаться не собиралась.

Зевнув, он взял книгу, намереваясь потратить час-другой на чтение, но в дверь легонько стукнули, и раздался голос одного из стоящих на страже дружинников:

– Господин, к вам служитель…

– Пускайте, – ответил маг.

Дверь скрипнула, и порог переступил тщедушный служитель, более всего похожий на пугало. Белая мантия висела на узких плечах, а руки выглядели худыми, как лапы богомола.

– Проходи, во имя Владыки-Порядка, – сказал Хорст, заметив, что гость смотрит на мага без всякого страха.

В блеклых, неопределенного цвета глазах не было ни уважения, ни презрения, вообще ничего, словно глядели они на нечто давно надоевшее.

– Чего ты хочешь?

– Отец Балсти просил передать, что он согласен. – Голос у служителя оказался не под стать внешности, глубокий и мощный. – Да благословит тебя Вседержитель-Порядок!

Маг не успел даже рта открыть, как служитель поклонился и вышел, оставив легкий, едва уловимый запах сладких храмовых курений.

Утро выдалось хмурое, точно невыспавшийся стражник. Наползающие с севера облака обещали дождь, а холодный ветер пробирал до костей.

– Мог бы меня заранее предупредить, клянусь Творцом-Порядком, – ворчала Илна, забираясь на коня. – Или мы могли бы выехать попозже. Зачем вставать в такую рань?

Хорст не отвечал. Он прекрасно знал, что бесполезны объяснения, почему он поступает именно так, а любое его слово вызовет новый приступ брюзжания.