Смех победителя - Дмитрий Казаков

Всемером вышли к той же лестнице, но пошли по ней почему-то вверх, и через десяток ступеней свернули в узкий и короткий проход, закончившийся массивной железной дверью. Один из Стражей забренчал ключами. Дверь распахнулась с противным скрежетом, и перешагнувшие через порог люди окунулись в затхлый аромат помещения, где воздух стоит без движения годами.

– Тут начало множества тайных ходов, – проговорил саттеарх, когда слева открылся темный тоннель.

Они проходили одно ответвление за другим, спускаясь все глубже и глубже. Воздух становился все более сырым, стены блестели от стекающей по ним влаги, под ногами хлюпали лужи.

– Нам сюда. – Чтобы пройти вслед за Стражем в узкую дверь, саттеарху пришлось развернуться боком.

Этот тоннель оказался узким, точно карман скупца, но зато сухим. В правой стене через равные промежутки времени попадались двери, и на каждой были выбиты буквы. Иные стерлись, другие можно было прочитать.

– Тут нашли покой мои предшественники, – проговорил саттеарх, и в голосе его прозвучало благоговение.

Чем дальше, тем более разрушенными выглядели двери, и сильнее становился терпкий запах. Он не походил ни на один из известных магу ароматов, заставлял трепетать ноздри, а сердце – учащенно биться.

– Стоять! – Верховный служитель поднял руку и идущий перед ним Страж с факелом послушно замер. – Дальше ты один, Хорст, и да пребудет с тобой благословение Владыки-Порядка…

Маг только моргнул, когда его осенили знаком Куба, взял в руку шершавый, теплый факел и зашагал вперед.

Тьма расступилась, точно вода перед пловцом, запах стал сильнее, а потом в стене показалось прямоугольное отверстие. Если оно и было когда-то закрыто дверью, то эта дверь давно исчезла.

Хорст, подняв факел повыше, переступил порог.

В центре небольшого помещения стоял кубический саркофаг. Гладкие багровые стенки матово блестели, точно молодая кожа, и ни единой трещинки не пятнало их поверхности.

От сильного запаха кружилась голова.

– Сохрани меня Владыка-Порядок, – сказал Хорст и тут же ощутил, как воздух в подземелье пришел в движение.

Словно мощный вздох прянул в стороны от саркофага, шевельнул волосы на голове Хорста, овеял покрытое потом лицо. А затем зазвучал голос, тихий и в то же время мощный.

– Ты все же пришел, дерзнувший… – сказал он. – Как жаль, что я не ошибся!

– В чем? – пискнул Хорст, пытаясь смирить отчаянно трясущиеся ноги.

– В том, что Хаос явится и сюда. – Мертвый пророк вновь вздохнул. – Некогда мы заигрались и вызвали его в наш мир, а потом вынуждены были бежать, надеясь, что он остановится…

Ноги трястись перестали, и Хорст ощутил, как отступает страх.

– Но он пошел за нами… – голос мертвеца звучал печально. – И тогда мы…

– Может, не надо воспоминаний о давних временах? Может, ты сразу скажешь, что мне делать?

– Сначала ты должен понять, что уже сделал! – Очередной вздох отдавал леденящим холодом, Хорст попытался отступить, но понял, что тело его не слушается, – Так что стой и слушай! Мы, маги, чувствовали вину перед людьми, и мы решили сделать так, чтобы Хаос не смог проникнуть на Полуостров. Для этого мы создали Вечную Игру и доску для нее.

Хорст вздрогнул, вспоминая те времена, когда он хотел добраться до того, кто создал Игру, и свернуть ему шею. Добраться получилось, вот только сворачивать шею почему-то не хотелось.

– Мы сделали так, что любой маг, вне зависимости от желания, включался в Игру, тем самым обретая силы и в то же время поддерживая защиту! Пока все шло нормально, Хаос не мог появиться на Полуострове!

– Как же так? – Хорст хмыкнул. – Ведь Стену не раз прорывали, а «морские люди» часто выходят из глубин!

– Это все твари Хаоса. Или ты думаешь, что сам Хаос могла сдержать какая-то Стена? – Сигфус издал звук, похожий на откашливание. – Но постепенно истинное назначение Игры стало забываться, маги играли лишь для того, чтобы обрести силу… Но потом появился ты. Не зря на Игру наложено такое количество запретов, они нужны, чтобы сохранить хрупкую доску. Но ты не стал обременять себя правилами, использовал против других магов целые армии, и под их тяжестью доска треснула, а уж когда ты вывел на нее давно ушедших из этого мира тварей, она разлетелась вдребезги!

– Но разве исполины – фигуры?

– Все, что маг, так или иначе, выводит на доску, становится фигурой! – прогудел мертвый пророк. – Защита пала, и Хаос потихоньку начнет наступление. Не сразу, может, через полгода или год Стена рухнет и вскоре на Полуострове не останется ни одного человека!

Хорст ощутил, как отхлынула от лица кровь, а по голове будто ударили тяжелым мешком.

Молодой сапожник долго сражался, чтобы избавиться от власти мага над собой, а сам, став магом, отчаянно боролся, чтобы выйти из-под власти Игры и стать свободным.

И сумел победить, уничтожив Вечную Игру.

– Я привел Хаос на Полуостров? – пробормотал Хорст, ощущая, как внутри все леденеет от отчаяния. – Я это сделал… И теперь мы все погибнем…

Он пошатнулся, но устоял, отшвырнул факел так, что тот ударился о стену и погас, после чего Хорст заковылял к выходу. Почувствовал, как утробу сотрясает то ли смех, то ли рыдания.

– Эй, ты куда? – воскликнул мертвый пророк, но Хорст не обратил на него внимания.

Он вывалился в коридор и зашагал туда, где виднелся свет факелов, и при этом продолжал непрерывно хохотать. Потекли слезы, но Хорст не обратил на них внимания.

– Господин, что с вами? – бросился вперед Радульф.

Рядом оказался Альфи.

Хорст не отвечал. Он корчился, изгибался и не мог остановиться. Стены и потолок глубоко спрятанного под Святым Градом коридора сотрясал хриплый, безумный смех.

Смех победителя.