Дарители. Книга 5. Сердце бури - Екатерина Соболь

– Привет, Алфорд. Чудесная сегодня погода, не правда ли? – весело спросил Странник.

Тот насупился и не ответил: похоже, Страннику просто нравилось его подначивать. Новый участник сцены сдернул с головы капюшон, бешено озираясь.

– Агата? – не поверил Эдвард и покосился на остальных. – Она из дворца. Сбежала год назад. Мы думали, погибла в большом мире.

Доставил прямо из знакомой тебе лавки «Диваны для старых людей». Эта версия реальности от старой почти не отличается. Агата тоже проклята и тоже сбежала, просто по каким-то другим причинам, – объяснил Странник.

Его, к счастью, никто больше не замечал – кроме Алфорда, который неодобрительно косился в его сторону.

– Привет. Ты меня не знаешь, но ты нам нужна, – ровным голосом сказал Генри. – Как ты, наверное, заметила, миру приходит конец. Не хочешь поучаствовать в интересном путешествии? Мы тут королевство идем спасать. Руководит принц, тебе нечего бояться.

Глаза Агаты засияли. Она была по-прежнему напугана, но Генри знал ее, знал, как ей важно почувствовать себя необходимой.

– А… Да. Да, все так. – Эдвард приосанился.

– Какая девчонка, – завороженно пробормотал Джетт. – Привет, красавица, не хочешь вечером прийти на мое представление? Тебе бесплатно. Хотя подождите, вечер же не наступит.

Даже Сван перестал плакать, и очень вовремя: нос у него уже был как слива.

– Ну что, идем? – спросил Генри.

– Я за, – быстро сказал Джетт.

Сван кивнул, приоткрыв рот.

– Мудрое решение, – фыркнул Странник. – Кто же захочет ударить в грязь лицом перед девушкой?

– И где искать Хью? – деловито спросил Эдвард. – Он может быть где угодно.

– Край изобилия, – сказал Генри. – Знаете такое место?

– С чего ты взял, что он там?

Если сам Хью еще хоть что-то решает – а он, думаю, решает, у силы нет своего разума, – он отправится туда, где нет людей, чтобы им не навредить. А еще он любит все роскошное на вид – это идеальное для него место.

– Надеюсь, он съест там ядовитый персик и подохнет, – с чувством сказал Джетт.

Генри протянул руки ему и Эдварду. Тот нерешительно сжал второй рукой ладонь Агаты, изо всех сил стараясь придать себе внушительный вид, который пошел бы руководителю похода. Генри кивнул Страннику, тот положил руку Агате на локоть – и в следующую секунду земля ушла у них из-под ног.

Черная выжженная равнина, на которой они оказались, была одним из самых пугающих мест, какие Генри доводилось видеть, – а видел он их в последнее время немало. До самого горизонта все было пустым и мертвым, только кое-где попадались остовы деревьев, высохшие до такого состояния, будто вот-вот рассыплются в пепел. Все потрясенно застыли, даже Генри не сразу пришел в себя: он надеялся, что таким жутким и бесцветным стал только лес вокруг его дома, но, кажется, Хью теперь убивал любое место, где оказывался.

– А где… – одними губами начал Генри и прокашлялся, чтобы хоть немного вернуть себе голос. – Где Край изобилия? Это он?

Странник стоял рядом и хмурился, ощупывая воздух перед собой.

– Нет, он дальше, но я не могу туда попасть, – пробормотал он. – Тут как будто купол. Волшебство такой силы, что даже меня отталкивает. Не думаю, что у Хьюго получилось бы создать его нарочно, просто сила вот так защищает обладателя. Прости, не могу подобраться ближе: в королевстве все связано между собой золотыми нитями, по ним мы и путешествуем, но тут все оборвано. У тебя в лесу я хоть за что-то мог зацепиться, потому что там был ты. А тут все подчистую уничтожено.

Генри беспомощно огляделся. Рассвет все же кое-как наступил, и небо теперь было хотя бы серым, а не черным. Солнце светило тускло, как сквозь плотный туман. Черная пустошь тянулась во все стороны, к западу переходя не то в холмы, не то в скалы – трудно сказать, когда вокруг нет других красок, кроме серой и черной.

– Край изобилия там, – сказал Странник, указывая в сторону холмов.

– Сколько километров? – уточнил Генри, но Странник только головой покачал.

– Прости. Никогда не высчитывал расстояния в километрах.

Ну конечно, волшебникам это и не надо, знай себе перемещайся куда хочешь. Генри вздохнул. Все косились на него с подозрением, и он сообразил, что, по их мнению, болтает сам с собой.

– Идем пешком, – твердо сказал Генри.

И мысленно прибавил, вспомнив, что к Страннику не обязательно обращаться вслух:

«Не иди за нами, это ничем не поможет, только ослабеешь. Увидимся, если все получится».

Тот серьезно кивнул, открыл рот, будто хотел что-то сказать, но передумал и растворился в воздухе, так и не произнеся ни слова.

– Кошмарное место, – содрогнулся Эдвард и, глянув на Агату, быстро прибавил: – Но меня это не пугает.

Генри пропустил его вперед: с пути тут не собьешься, шагай себе в сторону холмов, а ему приятно будет поруководить. Эдвард глянул на него с сомнением, но все же пошел первым. Плечи у него сразу расправились, да и настроение, кажется, стало чуть лучше. Генри спокойно пошел следом. Он не верил, что опасность настигнет их так быстро, да и Странника Эдвард не заметил, а значит, ничего ему сейчас не грозит. Впрочем, Эдвард этого не знал и отнесся к своей задаче со всей серьезностью: всматривался в горизонт, как коршун, и постоянно оглядывался на остальных, будто мысленно пересчитывал их снова и снова, проверяя, не потерялся ли кто.

– Ты, значит, Агата? А я Джетт, – внезапно сказал Джетт, прибившись к Агате.

В этой пустоши его голос резанул по ушам так, что Эдвард подскочил и сердито развернулся, но Генри только рукой махнул:

– По-моему, можно и поболтать. Если Хью заметит гостей, то не глазами и не ушами.

– Ну, это утешает, – фыркнул Джетт, и Генри в который раз подивился его способности обретать и терять бодрость духа в кратчайшие сроки. – Нет, серьезно, по-моему, у нас есть повод познакомиться!

«Я не могу говорить, – торопливо нацарапала Агата, вытащив из кармана платья свои неизменные таблички и угольную палочку. – Джоанна наложила на меня заклятие молчания».

Генри взял табличку первым и передал остальным.

– Джоанна – в смысле волшебница из сказок? – сурово спросил Эдвард, вернувшись к изучению однообразного горизонта. – Агата, не ври. От тебя год вестей не было, ты просто взяла и исчезла. Все делали ста… В смысле, волновались за тебя! Половина придворных думала, что смерть отца подкосила твое душевное здоровье, вот ты и сбежала. И погибла – девушке одной в большом мире не выжить!