История Центральной Европы с древних времен до ХХ века - Оскар Халецки

Эти действия австрийцев не были согласованы с одновременными действиями самого выдающегося князя Валахии Михая Храброго, который в это же самое время пытался освободить народы Румынии от турецкого господства и объединить их в национальное государство. Так как он хотел присоединить и Трансильванию, которую Габсбурги надеялись вернуть себе, ему также пришлось воевать и против войск Австрии. Именно в бою с ними он был убит в 1601 г. после столкновения с Польшей в Молдавии, где местная династия при поддержке родственных им польских кланов ограничила влияние турок, но лишь временно.

Власть турок была, разумеется, особенно жестока там, где осуществлялась напрямую и где не было независимой национальной власти, способной защитить покоренные народы. Верно, что во времена величия Османской империи ее власть была эффективна и в целом даже терпима. Но после веков свободы и культурного развития христианское население Центральной Венгрии постигла судьба, аналогичная той, которая на гораздо больший период лишила все балканские народы какого-либо достойного существования и активной исторической роли, когда всеми их ресурсами пользовались иностранные правители, а их самых многообещающих детей мужского пола турки забирали в янычары для службы султану.

Положение Венгрии, находящейся на окраине Османской империи, было даже еще хуже в плане непосредственных последствий почти непрекращающейся войны. Опустошение, которое несла война, не достигло балканских территорий, которые теперь находились в самом центре империи. Но к Южной Венгрии, которая была уже сильно разрушена частыми вторжениями турок, случавшимися еще до начала самого ее завоевания, прибавилась еще целая полоса вдоль разделительной линии между двумя частями собственно Венгрии, которая была теперь сильно разорена. Этот район служил защитой от Габсбургов, а налоги приходилось платить и туркам, и местным венгерским властям.

Какое-то самоуправление сохранилось в центральной части Венгрии, особенно в больших «крестьянских городах», в которых беспомощные люди объединялись для обретения чуть большей безопасности и сносных условий жизни. Но самым прискорбным было временное исчезновение всех старых центров национальной культуры, включая саму Буду, которая была сильно разрушена, а на месте сожженных дворцов турки построили казармы для турецких войск или мечети. И этот центр страны был полностью отрезан и от Трансильвании, и от северных и западных земель Венгрии и Хорватии, которые хоть и не попали под власть турок, но оказались под контролем австрийских военных властей.

В то самое время, когда свободная территория Центрально-Восточной Европы так сильно сократилась в результате османского завоевания, иностранное проникновение и давление осуществлялись также и с Запада. Продвижение вперед Габсбургов, олицетворявших западный мир, разумеется, отличалось от вторжения азиатской державы, чуждой по религии и культуре, которая, уничтожив свободу и независимость в Юго-Восточной Европе, начала делать то же самое на большей части Дунайского региона. Но то, что осталось от этого региона, тоже не могло свободно развиваться на основе национальных традиций. Правление Габсбургов хотя и было гораздо менее деспотичным и жестоким, чем власть султана, постепенно сводило на нет права государств. Немецкая Австрия была территориальной основой, а имперская корона Германии – символом тенденции к германизации и централизации вокруг иностранного источника власти. Было бы анахронизмом отождествлять режим Габсбургов, особенно в век императора Карла V, он же король Испании Карл I, против которого были многие немцы, так как он был иностранцем, с каким-то немецким национализмом в современном смысле этого слова или видеть в космополитическом императорском дворе центр немецкой жизни. Но в восточной части тех территорий, которые Карл V с помощью своего брата Фердинанда пытался слить с империей, немецкий элемент был главной объединяющей силой и самой сильной поддержкой власти Габсбургов. И этот элемент быстро развивался в направлении более или менее просвещенного абсолютизма.

В век, который последовал за выборами после Мохачской битвы, следует четко различать два королевства, полученные Габсбургами, – Чехию и Венгрию. Что касается последней, то в ней они реально имели власть на весьма малой ее части, которая была в таком шатком положении из-за постоянной войны или угрозы войны, что их власть едва ли можно было считать реальной проверкой правления Габсбургов в Венгрии. Но даже те венгры, которые определенно предпочитали эту власть османскому игу, вскоре поняли, что здесь они тоже находятся под властью иностранцев, которые считали Северную и Западную Венгрию лишь частью чужой территории, пригодной лишь для того, чтобы служить оборонительным рубежом для империи.

Эта оборона была настолько неадекватной, что лишь подставляла эту «свободную» часть искусственно и произвольно разделенной страны опустошительным набегам турок. Уже при Фердинанде I и Максимилиане II, а еще больше при Рудольфе II (1576–1612) венгры жаловались, что германские императоры, называвшие себя их королями, в высшей степени пренебрегали венгерскими интересами. Они действительно защищали интересы католицизма и веру, приверженцами которой оставалось большинство венгров. Но те из венгров, которые стали кальвинистами во время Реформации и были совершенно свободны в Трансильвании, подвергались преследованиям при режиме Габсбургов, который отождествлялся с Контрреформацией в такой степени и таким образом, что это наносило вред католической церкви, так как дело освобождения Венгрии казалось тесно связанным с защитой религиозной свободы для кальвинистов. Протест сейма в 1604 г. имел в этом отношении большое значение.

Сеймы, которыми венгры так гордились, все больше и больше теряли свое значение, потому что король, который в это время был германским императором, не обращал практически никакого внимания на дискуссии в организации, которая в любом случае могла представлять лишь небольшую часть исторической территории Венгрии. Не имея возможности собираться в оккупированной турками Буде, сеймы обычно заседали в Пожони (Пресбурге, с 1919 г. Братислава), которая практически была столицей «свободной» Венгрии. Но даже в этом городе, который в прошлом был важным культурным центром с университетом, основанным в великолепный период, период правления Матвея Корвина, эта культурная деятельность могла едва развиваться, так как турецкая граница находилась теперь так близко. Все это было тем более прискорбно, что освобождения от турок другой, основной части Венгрии можно было добиться лишь под руководством Габсбургов, если их часть страны считать основой для проведения военных операций. Также было очевидно, что условия, созданные на этой узкой полосе при Габсбургах, тогда распространятся на всю Венгрию.

В Чехии свободное и единогласное избрание Фердинанда I в 1526 г. не привело к началу ни гражданской войны, ни иностранного вторжения. Поэтому королевство осталось неразделенным, мир в нем не был потревожен почти на протяжении 100 лет, а власть Габсбургов хорошо упрочилась. Однако немедленно возникла спорная проблема. Это было типично для напряженных отношений между королем и сословиями. Король, как супруг Анны, сестры последнего правителя Чехии из рода Ягеллонов, настаивал на своих наследных правах, тогда как сословия считали королевский пост выборным, как и большинство венгров, и находились в гораздо лучшем положении, чем венгры, чтобы защищать устройство своего королевства. Фердинанду I удалось добиться признания своих наследных прав на не принадлежащих Чехии землях короны святого Вацлава в Моравии, Силезии и Лужице, где немецкое население играло более важную роль, чем в собственно Чехии. Здесь, в центре страны, оппозиция была гораздо сильнее, но в 1547 г. Пражский сейм был вынужден признать толкование Фердинандом того, что его супруга была признана сословиями наследницей. По этому же случаю сейму также пришлось принять ограничивающие его власть новые законы, отдав практически в руки одного короля назначение чиновников и судей.