Москва не принимает - Наталья Андреева

– Ура! – кричали по всему залу ожидания. Люди обнимались и поздравляли друг друга. Вот уже девять часов они томились в аэропорту в неизвестности. И наконец пришла радостная новость: борт вылетел!

– Ура, Москву открыли!

– За нами уже летят, ура!!!

– Самолет смог взлететь. Но неизвестно еще, где нас посадят, в Новгороде или в Нижнем Тагиле? – вздохнул Алексей.

– Какой Тагил, о чем ты, Леша? – вздрогнула жена.

– Не факт, что мы полетим в Москву.

– Как так не в Москву?! У меня же завтра педсовет!!

– Да успокойся ты! Главное, чтобы мы вообще отсюда выбрались. Гостиницу нам никто не собирается предоставлять, горячее питание тоже. От сэндвичей и пиццы уже желудок судорогой сводит, а некоторым, – Алексей кивнул на сдвинутые столики, – грозит хронический алкоголизм. Так что лучше уж Нижний Тагил. Да хоть Камчатка, лишь бы родина!

– А дальше что?

– Посадят на поезд и отправят в Москву.

– Когда же мы туда приедем?!

– Господи, не знаю! И никто не знает!

– Но так же нельзя! – Саша вскочила и понеслась по залу.

– Стой! – крикнул он. – Куда?!

– Надо все выяснить!

– Да никто тебе сейчас ничего не скажет! – Но жену он все равно не смог удержать. Радостная весть открыла у Саши второе дыхание. В «штабе» опять энергично принялись терзать ноуты и мобильные телефоны. Теперь всех волновало одно: улететь-то мы улетим, но где сядем?

Меж тем самолет только-только набирал высоту, поднявшись в воздух над задымленной столицей. Летчики совершили настоящий подвиг, вернее, половину подвига. Они смогли взлететь в условиях практически нулевой видимости.

– Вот неугомонная! – разозлился Леонидов на жену. – Как будто она что-то может изменить! А как же я? Мне тоже надо идти!

И тут явилось его спасение. К ним, широко улыбаясь, шел запыхавшийся Сережа.

– Вы слышали? Наш самолет выпустили из Москвы!

– Ура! – Ксюша опять захлопала в ладоши.

– Конечно, слышали, – усмехнулся Алексей. – Новый год с таким же энтузиазмом отмечают. Через четыре часа придет Дед Мороз с подарком! Только у него в мешке кот, а не медовый пряник. Никто не знает, где мы сядем.

– Ты это о чем?! – уставился на него сын.

– О том, что приключения продолжаются. Подробности у мамы, – торопливо добавил Леонидов. – Посидишь с Ксюшей? Я на полчасика отлучусь.

– Главное, что они уже летят, – сказал Сережа, плюхаясь на стул и доставая из сумки книгу.

– Ты сейчас не с Артемом, случайно, был?

– Да, а что?

– А куда он пошел?

– Не знаю, должно быть, на улицу.

– Как так, на улицу?!

– Так наших же выпускают.

– Но он ведь не курит!

– Просто пройтись.

– И его выпустили?!

– Наверное, – пожал плечами Сережа. – А что здесь такого?

– Да не может этого быть!

Алексей понесся по залу ожидания, сжимая кулаки. Пассажиры шарахались от него и крутили пальцем у виска: ненормальный!

«Неужели щенок решил сбежать?! А родители об этом знают?!»

Если бы Алексей случайно столкнулся сейчас с Катыковым-старшим, то вцепился бы в него мертвой хваткой и потребовал вернуть Тему. Но видно, не судьба. Элина тоже куда-то исчезла. Добежав до рамки, за которой заканчивалась стерильная зона, Леонидов попытался выяснить подробности у таможенников.

– Парень… э-э-э… высокий. Во! – Он, подняв руку над головой, показав Темин рост. – Плечи – во! – Теперь уже в ход пошли обе руки. – Выходил он отсюда?

– Русиш? – разулыбались итальянцы.

Алексей мигом сообразил, откуда это: «руссо туристо, облико морале». Цитата из любимого соотечественниками кинофильма «Бриллиантовая рука», где в том числе фигурирует и итальянская мафия. Наши изъяснялись, как могли, пытаясь втолковать итальянцам, что за страна Россия. Но насчет «облико морале» они погорячились. Хорошо, если к ночи «руссо туристо» не разгромят аэропорт. Слава тебе, самолет из Москвы уже вылетел!

– Русиш, русиш, – энергично закивал он.

– Смок? – Высоченный итальянец, все так же широко улыбаясь, энергичными жестами изобразил процесс курения.

– Ноу смок. Парень. Бой. Френд, – пытался Алексей втолковать, кого ищет.

Таможенники удивленно переглянулись. Потом закивали:

– Си, си, френд. Плиз, – Леонидову жестом указали за рамку, проходи, мол, друг.

– О’кей, – сдался он.

Почему бы не подышать свежим воздухом, раз выпускают?

Артем стоял у самых дверей аэровокзала и задумчиво смотрел на спешащих людей, нагруженных чемоданами, баулами и огромными пакетами с ручной кладью. Все куда-то торопились, суетились, метались в поисках багажных тележек, кричали, иногда ругались. Это был настоящий людской муравейник, вовнутрь, за стеклянные двери, похожие на огромный, почти не закрывающийся рот, тащили кучу вещей, нужных и ненужных, полезных и бесполезных. Леонидова чуть не сбили с ног. Увернувшись от чемодана размером с платяной шкаф, он тут же получил под дых дамской сумкой, похожей на недозревшую тыкву, и невольно поморщился: «Кирпичи там, что ли?»

– Сорри, синьор! – проорала «тыква».

– Ничего, – пробормотал он, потрогав бок. – Бывает.

Алексей боялся, что упустит парня. Тот стоял с отрешенным видом, словно принимая судьбоносное решение.

Он подошел и положил руку Теме на плечо:

– Не сто́ит.

Тот вздрогнул и обернулся:

– Что? А вы здесь откуда?

– То же самое я хотел спросить у тебя. Что ты здесь делаешь? Ты же не куришь.

– Так. С Италией прощаюсь.

– Ну, жизнь длинная, – усмехнулся Алексей. – А тебе всего девятнадцать. Вернешься, и не один раз.

– Сюда – вряд ли. Возможно, в Рим или на Сицилию.

– На Сицилию? – удивился Леонидов.

– На Этну хочу подняться. Говорят, там красиво.

Парень был абсолютно спокоен. Не задергался и не занервничал, словно бы и не было ничего. Ни смерти отца, ни Надиной истерики. Алексей давно понял, что Артем Катыков – личность. Он так ловко манипулирует людьми в два раза его старше, что остается только удивляться: откуда это у него? А говорят, молодежь нынче инфантильная!

– Ты, должно быть, не слышал: наш самолет вылетел из Москвы, – сказал Алексей.

– Вот как? Что ж, по крайней мере, хоть какая-то определенность, – по-взрослому отреагировал Тема.