Мoя нечестивая жизнь - Кейт Мэннинг

Я написала в Общество помощи детям с требованием предоставить сведения о Джо. Не могла бы ты подключить к поискам семейство Эмброз? Если ты узнаешь адрес, мы остановимся в Филадельфии и повидаемся с ним по пути в Чикаго, куда мы собираемся скоро отправиться. Так что до встречи, дорогая сестренка, семья наша скоро воссоединится, как всегда хотела мама.

Про клавикорды я наврала, но все остальное было чистой правдой. И переезд на Гринвич-стрит, и наше намерение поискать Джо в городе Братской любви по дороге в Чикаго. Банка была полна денег, и мне не терпелось собрать наконец Малдунов под одной крышей. Я написала Датч, сообщила наш новый адрес. На этот раз ответили моментально. Не через много недель, а с обратной почтой.

Дорогая Энн,

Для поездки в Чикаго время неподходящее. Зимы холодные, озеро замерзнет. Ко всему прочему, у мамы нелады со здоровьем, и она говорит, до теплых дней никаких гостей. А лучше бы подождать до лета. Неужели ты не любишь лето? Дни такие теплые, солнышко.

Такой ерунды, наверно, не написала бы ни одна девушка на свете ни в прошлом, ни в будущем. «Дни такие теплые, солнышко». Разумеется, летом тепло и солнце светит. Это ведь лето, полоумная. Хоть бы написала после ДЕВЯТИ лет разлуки, что с нетерпением ждет встречи. Вместо этого извела чернила на глупости про кузена Элиота. На его усы и бриджи для верховой езды.

У него бархатный жилет и патентованные кожаные бальные туфли. Он очень мил, но такой ужасный насмешник! Я у него мисс Лиллиан, но он переиначивает МОЕ имя по-всякому: Лилипутиан, Лили-Шмилли и Мисс Лиллипутс.

Лили-Шмилли. Воистину так. Я даже уронила свой тост в чай.

– Чего ты хотела? – усмехнулся Чарли. – Шестнадцать лет, да еще роскошная жизнь испортила девчонку. Неудивительно, что один ветер в голове.

Я регулярно писала мистеру Брейсу из Общества помощи, спрашивала, известно ли им что-нибудь о Джозефе Малдуне, увезенном в Филадельфию, и т. д.

Некто П. Кларидж неизменно отвечал, что, как только получит какие-то новости, сразу свяжется со мной. Так что выбора у нас не было: сиди и жди лета, если хочешь встретиться с Датч. Как оказалось, ждать нам пришлось дольше, помешали разные события, большие и маленькие. Самое первое из них было поистине грандиозным, хотя его герой весил всего шесть фунтов. Добрая баранья нога куда тяжелее.

Сперва была только тень страха. Потом явились прямые улики вроде звука шагов. Кто-то спускался в подвал. Снова привкус мела на языке.

Внезапно начало пахнуть то, что не имеет запаха, – камни, вода, дерево. Как-то утром меня резко затошнило. Я перепугалась. Симптомы были мне слишком хорошо известны. Припомнилась ночь, когда наш щит дал трещину от слишком интенсивной эксплуатации. А вот и последствия нашего безрассудства. Неужели? Нет, ни за что. Мне всего двадцать один год, я слишком молода, чтобы умереть. Из своих запасов я извлекла «Лунное средство» и проглотила, надеясь вернуть цикл. Я загадала желание на вечернюю звезду; обвязала голову тряпкой, пропитанной смесью из уксуса и растительного масла; оставила на подоконнике блюдце с молоком, как всегда советовала мама, чтобы sheehogues отгоняли силы зла. Но на этот раз мои мольбы не тронули ни Бога, ни фей. Лекарство оказалось бесполезно, состояние мое не улучшалось. Ныла грудь, подступала тошнота, под вечер наваливалась тоска.

– Я залетела, – простонала я как-то.

Чарли читал газету, лежа рядом со мной в постели.

– М-м-м?

– Из-за тебя я…

Теперь я полностью завладела его вниманием.

– Ты не шутишь?

– По-твоему, я похожа на клоуна?

– Господи! Ну ты вылитая мать моего сына. Так это правда?

– Это ты во всем виноват! – закричала я.

– Надеюсь, что так. – Чарли широко улыбался. Радость его была неудержима. Он подхватил меня на руки, закружил по комнате, гордый, будто выиграл в конкурсе талантов.

Этого негодяя новость обрадовала! В отличие от меня. Защиплю кусочек кожи двумя пальцами, оттяну, посмотрю на свет. Кровь на свету.

– Эй, миссис Джонс!

– Я умру. Как мама.

– Она же не умерла, родив тебя. – Чарли прижал меня к себе. – Заячье сердечко.

– Не тебе его рожать!

– Все будет хорошо, – ласково сказал Чарли и заорал во всю глотку: – Маленькие Джонсы! Это будет здорово!

– Для тебя, может, и здорово, – огрызнулась я.

Тот факт, что за все годы у миссис Эванс я видела только одну смерть, причем от эклампсии, что сама по себе встречается редко, ничуть меня не успокаивал. Что такое ребенок, если не модель корабля в бутылке? Не достанешь, пока не разобьешь стекло. Бедра у меня узкие, кость тонкая – дочь своей матери. Я умру, никаких сомнений.

– Одна из сотни матерей умирает при родах, это данные за последний год, – сообщила я Чарли. – Я прочла в «Полицейском вестнике». Это просто бойня какая-то.

– Ты же терпеть не можешь «Вестник», Экси Джонс, – заметил Чарли. – Изменила мнение?

Наутро Чарли, проснувшись, тут же принялся напевать, хлопнул меня по заду и улыбнулся незнакомой улыбкой. Я же слонялась по квартире олицетворением беды, лицо серое, голова трещит.

– Выглядишь как вчерашняя рыба, – подбодрил меня Чарли.

– Через семь месяцев я буду мертвее трески на пятничном столе.

– Ты нас не покинешь, миссис Джонс. Маленький мистер Джонс, который у тебя в утробе, только первый из череды Великих Джонсов с Гринвич-стрит. С Пятой авеню! У нас будет дом на Вашингтон-сквер, у каждого Джонси – отдельная комната. Деньги в банке и лошади в конюшне.

– Ха! – отмахнулась я от мужа. И слушала дальше. С головой под подушкой.

– Ты не умрешь. Эти дамы со служанками и каретами, такие же, как ты, миссис Джонс, не умирают.

– Я видела, как миссис Кисслинг умирает на руках у своего мужа, а он был банкир.

Чарли несколько сбавил обороты, я даже подумала, что он будет скучать по мне, если я уйду из жизни. Но оказалось, что он просто набирал в грудь воздуха, прежде чем ринуться в атаку – в споре, который вел сам с собой.

– Ты не можешь умереть, миссис Джонс. Умирают низшие классы, а те, кто живет в трехкомнатных апартаментах, как ты, с водопроводом и газовым освещением в прихожей, как у тебя, не умирают. У них есть доктора. Снадобья. Эликсиры. Хитрые устройства. Лекарства от всего на свете. НАУКА. Все это есть и у тебя. Ты ведь больше не живешь на Черри-стрит, слышишь меня? Или я впустую воздух сотрясаю?

Конечно, хорошо бы поверить в эту благостную картину. Семья, дом с конюшней, счет в банке. Эликсиры, помады и всякие полезные приспособления. Всего этого мне хотелось. Но не верилось, что это настоящее. Все это фальшивка.